По-всякому изучают, — ответил боцман. — Приборы разные напридуманы… Только чем этот способ плох?.. Просто и хорошо.
Однажды выловили сразу две бутылки, скрепленные вместе короткой проволокой, так что над водой было только горлышко одной из них.
Капитан отказался сообщить, зачем нужна вторая бутылка:
— Сами сообразите…
Справа по борту в туманной дымке скрылась северная оконечность Африки — мыс Кап-Блан. Слева на горизонте долго тянулась Сицилия с ее трехкилометровой дымящейся вершиной, и снова — вода, ровный гул мотора, крики неугомонных чаек…
К Порт-Саиду подошли вечером. Он открылся множеством электрических огней, которые ожерельем лежали на поверхности моря. Они указывали путь в узкий коридор — кратчайшую водную дорогу на Восток…
Высоко в небе бледно-желтый диск луны серебристым светом освещает солончаковую пустыню… Днем и ночью проходят здесь суда… Феллаху, дремлющему около верблюдов, порою кажется, что этот нескончаемый караван судов идет прямо по песку. Но он привык к этому зрелищу, как привыкли к нему и его верблюды, и окружающие пески, и далекие мерцающие звезды.
Красное море… Впечатление, что тебя покрыли одеялом, предварительно опущенным в кипяток, что тяжелые тиски сдавливают грудь. Ветер — как дыханье гигантской раскаленной духовки… Во все стороны, на большой скорости, рассекают воду черные треугольники: акулы подплывают совсем близко, переворачиваясь на спину, заглатывают все, что бросают с борта.
У Баб-эль-Мандеба огнедышащие берега Азии и Африки, в обрамлении высоких гор, как две гигантские руки, сплетают пальцы. Вода протекает между ними… «Бриз» вместе с водой проскальзывает между «пальцами»… И вот он, наконец, — Индийский океан!
За кормой «Бриза», в пене, взбиваемой его винтами, уже свыше шести тысяч миль.
Весь экипаж собрался в ходовой рубке. Каждый старается скрыть волнение. За кормой оранжевое солнце полыхает над едва заметным зубчатым краем вулкана, в котором неуютно примостился Аден. Впереди — беспредельная синяя пучина… Где-то там лежит ответ на загадку, которую им предстоит разгадать…
Неожиданно Максимыч запел:
Ты, моряк, красивый сам собою, Тебе от роду двадцать один год…
Так же неожиданно прервал песню, обернулся к ребятам:
— Любимая песня Василия Ивановича!.. Кино «Чапаев» смотрели? — И, не дожидаясь ответа, направился к двери; остановился, достал из кармана что-то белое, тряхнул им: оказалось, белый колпак. Круто повернулся, строго взглянул на ребят. — Нашу трехсантиметровую якорную цепь видите? Каждое ее звено — двадцать сантиметров. Всего звеньев — шестьсот шестьдесят… Быстро: сколько метров цепь?
— Сто тридцать два метра! — выпалил Дима.
— Ма-те-ма-тик! — под усами Максимыча заиграла улыбка. — Думать надо! — Он надел колпак. — К ужину товсь! Сегодня индийский плов, русский кисель и индийский чай с русским вареньем…
Погода благоприятствовала путешественникам. Через трое суток «Бриз» подошел к экватору.
Все уже готово к неизвестно когда и откуда появившемуся веселому празднику в честь бога морей — Нептуна.
Ровно в 9.05, в долготе 60°36 , «Бриз» пересек воображаемую линию, делящую земной шар пополам. Под громкие крики «ура!» взвился красный флаг, трижды весело просигналил гудок. Судно легло в дрейф…
Капитан Мореходов надел картонную черную треуголку с бумажным плюмажем, стал около брезентового бассейна. Рядом — ведро, на табуретке — белый халат и… метровая деревянная бритва.
Из люка, стуча серебряным трезубцем, с длинной бородой из пакли, в золотой короне, появился Максимыч — Нептун. За ним его свита: Валя — Амфитрита, морская царица; она завернута в простыню с двойным шлейфом — рыбьим хвостом; за ней — Тритон, сын Амфитриты и Нептуна. Это — Дима; он в широченных шароварах, к которым привязаны куски жести, кастрюля, сковорода… Замыкает шествие Федя — начальник стражи; на груди золотые доспехи, на плечах — обвешанный ракушками брезент.
Нептун спустился в беседке к самой воде, трижды ударил трезубцем по корпусу «Бриза»:
— Эй, люди-и!.. Что за корабль, откуда в мое царство прибыл?
Капитан перегнулся через борт, взял под козырек: Советское судно «Бриз». Идем из славного города, что на берегу древнего Янтарного моря.
Понятно… Поднять меня на борт!
Нептун величественно прошелся по палубе. Свита почтительно следовала за ним. Молча обойдя судно, он подошел к бассейну.
— А нет ли на этом корабле таких, которые в первый раз переходят экватор?
Капитан щелкает каблуками:
Есть.
Кто такие? Подать их сюда!
Валя, Дима и Федя выстраиваются перед Нептуном.
— А ну-ка, морская царица, ответь: с какой скоростью шел корабль, если он за сутки сделал переход от Европы до Мадагаскара?
Валя с минуту думала, пожала плечами и неуверенно ответила:
— Примерно… сто тридцать пять узлов…
Нептун грозно стукнул трезубцем о палубу.
— Обрить и выкупать!
Капитан превратился в цирюльника. Он окунает в ведро мочальную кисть… мгновение — и Валино лицо не видно под мыльной пеной… Метровая «бритва» снимает пену, все вчетвером хватают Валю за руки и за ноги, она визжит… Под общий смех ее бросают в бассейн.
— Тритон! — снова гремит Нептун. — Встань предо мной, сын мой!.. Пока сосчитаю до десяти, скажи — сколько нужно сантиметровых тросов, чтобы заменить сантиметровую якорную цепь?
Нептун, разглаживая бороду, мерно отстукивает счет трезубцем:
— … восемь, девять, десять!.. Не знаешь? Обрить и выкупать!
«Побритый» Дима кубарем летит в бассейн.
Очередь за начальником стражи.
— Для тебя, доблестный воин, буду считать до трех: какое судно, перевернувшись, значит, окажется на дне…
— Любое, не обладающее абсолютной плавучестью!
Не спеши!.. Окажется на дне и… превратится в морское животное?
Федя лихорадочно думает. — Раз, два, три!.. Обрить и выкупать!
Мореходов, вновь став капитаном, передает Нептуну «выкуп» — серебряный боцманский свисток с монограммой и спиннинг с полным набором блесен.
Затем капитан подходит к матросам, каждому передает подарок: диплом о переходе экватора, часы- браслет — водонепроницаемые, со светящимся циферблатом, на обратной стороне — инициалы каждого и надпись: 60°36'в. д. 00°00 ш.
