Два года спустя, в лето 1783 года, путешественники отправились на Север по следам Петра I: Нева, Ладога, Онега, Петрозаводск, Белое море, Архангельск, а далее — Северная Двина, строгановская вотчина — Сольвычегодск. Оттуда они, по старой заброшенной дороге перейдя Уральский хребет, добрались по Вишере до Чердыни, а затем по Каме приплыли в Усолье, где располагались соляные промыслы Строгановых.
Во всех путешествиях Жильбер Ромм постоянно вел дневник, а Андрей Воронихин не расставался с мольбертом. Выполняя задание графа, он писал этюды акварелью, тушью, рисовал карандашом. 125 рисунков он после собрал в альбом, назвав его «Путешествующий по России живописец», и преподнес графу.
А. С. Строганов ценил талант Воронихина, это видно из его письма к сыну: «Ты путешествовал по многим областям России под руководством друга, почтенного по добродетелям и своим знаниям. При каждом случае он показывал тебе следы храбрости твоих соотечественников, чудеса духа зиждителя Петра Великого, памятники благотворной руки Екатерины И. Но как время, посвященное твоим занятиям, позволило видеть тебе только меньшую часть столь обширной империи, то для пополнения твоих сведений о ней я старался и стараюсь собрать предметы, достойные твоего любознания, под названием путешествующего живописца по России. Может быть, со временем я сделаю это собрание известным свету, дабы чрез то частную твою пользу обратить в общую, тесно соединенные в моем сердце, ибо как ты в отечестве, так и отечество в тебе равно мне любезны. Если же угодно будет Всевышнему пресечь дни моей жизни прежде свершения сего намерения, требующего многих трудов и стараний, то завещаю тебе в таком случае, любезный сын, привесть оное к лучшему совершенству, дабы таковое собрание осталось навсегда памятником родительской горячности к тебе и сыновней любви к отечеству».
В 1789 году Андрей Воронихин с юным графом в сопровождении воспитателя Ромма совершают поездку по Западной Европе и осе- дают надолго в Париже. Андрэ, как было принято называть Воронихина в семье Строгановых, начал изучать перспективу, пейзажную живопись и архитектуру, а семнадцатилетний граф с головой ушел в революцию. Он стал членом якобинского клуба под псевдонимом Поль Очёр (по названию речки, на которой в Пермской губернии расположен один из заводов Строгановых). Беспокоясь за юного графа, этот псевдоним посоветовал ему взять Воронихин.
Но в Петербурге о «первом русском якобинце» очень скоро проведали, и Екатерина II потребовала от графа Строганова, чтобы его сын немедленно покинул Париж. Графа Павла водворили в подмосковное Братцево, где жила его мать.
А Воронихин, получивший вольную еще в Париже, по возвращении в Петербург продолжил заниматься живописью и в 1797 году был удостоен звания академика живописи.
Последующие годы жизни Воронихина можно, пожалуй, отнести к самым счастливым. Из множества проектов Казанского собора, поступивших на конкурс, MOHapuiero утверждения удостоился план Андрея Воронихина. Павел I подписал его
14 ноября 1800 года, а закладка храма состоялась в первое лето царствования императора Александра I, положившего камень в основание будущего собора 27 августа 1801 года.
А в сентябре Воронихин женился на дочери пастора реформистской церкви, англичанке Марии Федоровне Лонд. Постоянное присутствие женщины в жизни Андрея Никифоровича не могло не придать ему сил и вдохновения. Он целиком отдается сооружению собора.
Через десять лет после закладки первого камня архитектурный замысел воплощается в дивное творение рук человеческих. 15 сентября 1811 года храм был освящен. А 26 сентября на имя Воронихи- на поступает высочайший рескрипт следующего содержания: «Сооружение здешней соборной церкви Казанской Божией Матери останется навсегда памятником Ваших способностей, изобретений и трудов; мне же дает приятный случай вознаградить за столь успешное исполнение возложенного на Вас дела пожалованием Вас кавалером ордена Св. Анны второго класса; в вящее же ознаменование монаршего моего благоволения препровождаю при сем знак того ордена, украшенного бриллиантами».
Воронихин был пожалован чином коллежского асессора и по законам того времени приобрел права потомственного дворянства. К сожалению, этому роду в дворянском сословии суждено было пробыть недолго. Из шестерых сыновей Воронихина двое умерли в малолетстве, трое не дожили до тридцатилетия, не оставив потомства, а последний из них — Константин — покинет земную юдоль в 59 лет и тоже бездетным.
На первых порах удачно складывалась судьба второго сына, Александра. Он окончил Царскосельский лицей и служил во флоте в чине лейтенанта, успешно занимаясь переводом учебных книг для морского корпуса. В 1833 году у него вышла книга: «Собрание небольших переводов из новейших иностранных сочинений по части мореплавания», в которой содержались следующие произведения: «Погоня», «Цейлонские ладьи и Перуанские бальзы», «Шлагтов из клиньев», «Возвращение капитана Росса», «Занятие и укрепление скалы Алмазной», «Плавучий брашпиль рыбаков Командельского берега», «О морской артиллерии». Но в 1835 году Александр Воронихин умер на 28-м году от роду.
Да и сам Андрей Никифорович торопился, как будто предчувствуя короткий срок бытия. После освящения Казанского собора ему оставалось жить три года. И слава Богу, что еще при его жизни его собор стал пантеоном русской славы. На его стенах были развешаны трофеи, взятые у французов во время их нашествия на Россию: 106 знамен и орлов, маршальский жезл Даву, ключи от крепостей и городов, завоеванных русскими воинами в 1812 и 1813 годах. А когда бренные останки М. И. Кутузова привезли в Петербург, Александр I собственноручно написал: «Мне кажется приличным положить его в Казанском соборе, украшенном его трофеями».
Разве мог мечтать о таком величии босоногий крепостной мальчишка из Усолья, сын Пелагеи и Никифора, мальчик, делавший из коровьего навоза и глины слепки храмов? Он мечтал строить храмы, но чтобы в Петербурге, на Невском?! Разве робость подневольного паренька позволила бы так высоко о себе думать?
А только ли один Казанский собор он воздвиг? Кроме него он построил Горный институт, терапевтические клиники Медико-хирургической академии, дачу Строганова на Черной речке, колоннады, обелиски и фонтаны Петергофа, Пулковские фонтаны, Розовый павильон в Павловске, дворцы в Стрельне и Гатчине.
Воронихин создал проекты двух крупных церковных сооружений — Исаакиевского собора в Петербурге и храма Христа Спасителя в Москве, но этим замыслам не суждено было осуществиться.
Воронихин скончался неожиданно, можно сказать внезапно, 21 февраля 1814 года. В журнале «Сын Отечества» № 12 за 1814 год был помещен некролог, который приводится в сокращении с сохранением орфографии текста.
«К общему прискорбию скончался скоропостижно, минувшего 21 февраля, знаменитый Профессор Архитектуры Надворный Советник и Кавалер, Андрей Никифорович Воронихин на 54 году от своего рождения. Сей славный муж, по изящным произведениям своего зодчества российский Витрувий, родился в 1760 году в Пермской губернии, в селении Новое Усолье, где, обучаясь российскому языку, по врожденной склонности своей с природной остротою изучился также начальным правилам рисования и живописи. В 1777 году приехал в Москву и продолжал упражняться в живописи, особенно в миниатюрной, занимаясь между тем с великим рачением перспективою. В сем столичном городе развились также способности и склонность к архитектуре — и здесь он положил первое основание знаниям своим в сем важном искусстве, пользовавшись наставлениями знаменитого в то время российского зодчего г-на Баженова, и трудами своими обратил на себя внимание покойного Преосвященнейшего Митрополита Платона и покровительство известного архитектора г-на Казакова, предусматривавшего таланты Воронихина и будущую славу его в искусстве строительном.
Первые опыты его талантов, посвященные Его Сиятельству покойному графу Александру Сергеевичу Строганову, возвратившемуся тогда из чужих краев, приобрели ему особенную и отличную милость сего покровителя Наук и Художеств и друга человечества. Находясь
при нем, Воронихин старался умножать в Санкт-Петербурге свои познания и напоследок, по воле Его Сиятельства, предприняв путешествие с сыном его, графом Павлом Александровичем Строгановым, сначала в полуденные страны России, а потом и в чужие края, был по сему случаю в Швейцарии и Франции и, продолжая в Париже изучение древ-
О