собора, положившего начало городскому ансамблю на Невском проспекте в Петербурге. Кроме него он построил Горный институт, терапевтические клиники Медико-хирургической академии, колоннады, фонтаны и павильоны в Петергофе и Павловске, дворцы в Гатчине и Стрельне.
Наиболее значимыми из задуманных Воронихиным, но не воплощенных замыслов были его проекты по возведению Исаакиевского собора в Петербурге и храма Христа Спасителя в Москве. Чертежи проекта одного из вариантов храма Христа Спасителя сохранились полностью, и это вселяет надежду, что, может быть, когда-нибудь благоразумные потомки воздвигнут такой храм на родине архитектора, выходца из крепостных, добившегося всемирного признания.
АКАДЕМИК ПЕРСПЕКТИВНОЙ ЖИВОПИСИ
Юрий Тынянов
В 1772 году в иконописную мастерскую Пыскорского монастыря прибыли два ученика. При них было письмо на имя управляющего одной из контор Строганова. Крепостной живописец Гаврила Юшков, державший иконописные мастерские, писал: «Согласно распоряжению Его сиятельства графа, препровождаю на Ваше благоусмотрение двоих наилучших наших мастерских учеников — Карташева Павла и Воронина Андрея. Особливо сей последний имеет пристрастие к архитектурному делу. Оба они пишут изрядно…Андрей Воронин при
брал с собой слепок нашего Ильинского храма. Оный слепок из смеси назьму коровьего да сеяной глины, купола позолотил, а прочее повалил белилами. С натурою вышло то дивно. Но мыслю — довезет ли в Усолье без лому».
В биографии А. Н. Воронихина существует путаница с годом и местом рождения, а также с фамилией. Сам Андрей Никифорович в прон]ении С.-Петербургской духовной консистории о женитьбе пишет, что он родился в городе Перми в 1760 году («Исторический вестник»,
1885 г., № 4).
Во-первых, города Перми в 1760 году еще не было, а было горное поселение Егошиха. Во-вторых, это противоречит ревизской сказке, напечатанной в «Русской старине» за октябрь 1884 года, где А. Н. Во- ронихин числился в ревизских душах по Новому Усолью. Внучатый племянник архитектора Н. В. Воронихин в декабре 1884 года обратился в Пермскую консисторию с просьбой провести по метрическим книгам расследование о рождении строителя Казанского собора и получил справку следующего содержания: «В метрике села Нового Усолья соборной Спасской церкви, Соликамского уезда за тысяча семьсот пятьдесят девятый (1759) год в первой части о родившихся под № 41 значится октября семнадцатого дня у Никифора Степанова Воронина родился сын Андрей».
Здесь нас опять смущает фамилия — Воронин вместо Воронихин, но, возможно, это просто описка, а может быть, слог «хи» для пущего благозвучия был вставлен в фамилию позже — и такое могло случиться. Во всяком случае, в старых и новых словарях и справочниках, как и в некрологе, местом рождения Андрея Воронихина значится Новое Усолье. И если в церковной метрике описка, то она перекочевала и в письмо Гаврилы Юшкова, ибо список учащихся подавался с первичного документа — церковной метрики — и под Андреем Ворониным подразумевался Андрей Воронихин. А для нас важно только то, что он подписывался всегда фамилией Воронихин и уже в 13 лет проявил склонность к архитектуре. И тогда становится ясным, почему граф А. С. Строганов, обративший внимание на талантливого крепостного мальчика, даже будучи в Париже вспомнил о нем и дал распоряжение отправить его в Москву, на учебу к архитекторам Баженову и Казакову.
В архиве Троице-Сергиевой лавры есть интересный документ той поры — поданное в 1778 году заявление Андрея и Ильи Воронихиных с предложением расписать сени трапезной монастыря. Удалось ли им
выполнить задуманное — это еще предстоит выяснить. Брат Илья был старше Андрея на два года и поехал с ним в Москву, чтобы научиться рисованию, но только ему это не удалось. Известно, что один из сыновей Ильи Воронихина, поступая в Академию художеств, значился сыном придворного лакея. Алексей Ильич Воронихин, скульптор, служил модельмейстером при императорском фарфоровом заводе, а Николай Ильич стал рязанским губернским архитектором. Оба они учились в Академии художеств, Алексей Ильич даже жил у дяди. Николай Ильич за проект великолепного гостиного двора был произведен в академики. Но все это случилось позже.
В Москве Андрей Воронихин занимался под руководством архитекторов Баженова и Казакова. В декабре 1 779 года граф А. С. Строганов после долгой жизни за границей вернулся в Петербург и перевел туда из Москвы Воронихина. Андрей становится старшим другом маленького графа Павла (Попо). Вот лишь один эпизод из журнала, который вел воспитатель ПопоЖильбер Ромм: «Слуга г-жи Загряжской предложил ему купить птицу. Попо дал за нее рубль и повесил клетку с птицею у себя в спальне. Он радовался ея чиликанью, ходил за нею сам и только что проснувшись бежал к ней. Вчера я отлучился на короткое время, а когда пришел назад, Попо с довольным видом объявил мне: «Птичка улетела!» — «Расскажите же, как это случилось.» — «Погода так хороша, что я поднес ее к окошку, полагая, что ей весело подышать воздухом. На воле летали другие птички. Моя их, верно, видела, и, должно быть, тяжело ей было. Тогда я отворил клетку, и она вылетела очень довольная. Я глядел ей вслед до тех пор, пока она так далеко улетела, что казалась не больше мухи. Я сказал о том Андрею, а он мне заметил: она будет за вас молиться Богу. Мне хочется посыпать зерен на окно: может быть, она прилетит поесть, теперь без опасения, потому что она свободна…» И он насыпал зерен». Со временем эти зерна дадут благодатные всходы в душе молодого графа.
| 4 |
Вскоре после своего возвращения из Парижа А. С. Строганов отправляет сына знакомиться с родной страной. Было намечено по всей России несколько маршрутов. В один из них путешественники отправились летом 1781 года. Ехали через Москву, потом — в Нижний Новгород, Казань, а далее по Волге и Каме на Урал и в Сибирь. Юного графа сопровождали воспитатель Жильбер Ромм, Андрей Воронихин, слуга, егерь, гвардейский унтер-офицер. К ним присоединился академик П. С. Паллас, уже бывавший в экспедиции по Уралу
16
и Сибири. В пути Паллас заболел и вынужден был вернуться, уступив Ромму свою китайскую палатку, гербарий и книги по геологии. Осенью к путешественникам присоединился отец молодого графа А. С. Строганов, ехавший по поручению государыни на Урал открывать Пермское наместничество и новый город Пермь.
Приплыв сюда по Каме, путешественники сразу попали, как принято говорить, с корабля на бал, которым закончилось открытие Пермского наместничества. 18 октября 1781 года Егошихинская слобода малиновым звоном и пальбой пушек с разгуляйского крутояра утверждала себя в ранге губернского города и столицы всего Урала да и части Сибири. Вечером наместник, генерал-поручик, генерал- губернатор Е. П. Кашкин давал бал, куда женщинам было велено явиться непременно в платьях со шлейфом и в туфлях на высоких каблуках, а мужчинам — во фраках и париках, поскольку на балу присутствовал представитель самой императрицы, некоронованный король Прикамья, кавалер многих орденов, действительный тайный советник, сенатор, обер-камергер, президент Академии художеств, директор публичной библиотеки, главный начальник мраморных ломок, предводитель петербургского дворянства граф Александр Сергеевич Строганов. Он сам не раз давал балы всему двору в честь августейшей Екатерины II, и роскошь их была непревзойденной.
