могло бы повлиять на агентов, на их подготовку и поставить под угрозу всю операцию.
Хотя такие ограничения были для их же пользы, Форчун и его друг досадовали на них. Ученые ТЕРРЫ тем не менее считали их необходимыми и придумали технику остановки времени, которую должен был применить агент, специальное название: «опьянеть от вина ксанти».
Форчун нажал особую кнопку. Снаружи аппарата все движения прекратились. Ветерок больше не шевелил шерсть Морага. Щетка в руках Харкнесса замерла на полпути и повисла в воздухе без движения. Над головой чайка остановила свой ленивый полет. Казалось, само время остановилось, но на самом деле нажатие кнопки лишь изменило скорость движения Форчуна через темпоральный континуум. С его точки зрения, мир снаружи был застывшим мгновением, но он знал, что если рассматривать его достаточно долго, можно увидеть, как пыль медленно оседает на землю, а чайка медленно движется вперед. С точки зрения Харкнесса и Морага, ни эта машина времени, ни ее пассажиры не существовали, поскольку их появление заняло не более доли секунды.
Форчун надел кислородную маску, открыл люк и вышел наружу в застывший во времени мир. Он ступал по траве, которая не сгибалась под ним до тех пор, пока он не простоял бы на ней целый час. Даже воздух оказывал сильное сопротивление: ходить в нем было подобно ходьбе под водой и дышать им было невозможно. Поэтому Форчун и натянул эту маску.
Абсолютная тишина была угнетающей, и Форчун работал быстро. Он просверлил микроскопическое отверстие на краю пластинки, пока немигающий Харкнесс неподвижно держал ее, специальным пинцетом вытащил из маленькой коробочки маячок размером с ресничку и поместил его в отверстие, затем приложил паяльник не больше острия булавки и заварил отверстие. Закончив, Ганнибал повернулся, побрел назад в плотной атмосфере, вошел в машину времени и закрыл за собой люк. Сняв кислородную маску, он снова сел за приборную панель и коснулся другой кнопки.
Харкнесс начал энергично чистить щеткой сине-зеленую пластину, затем выпрямился, внимательно ее разглядывая.
— Мораг, — сказал он, — мне кажется, мы нашли что-то любопытное. Если я не ошибаюсь, эти слова написаны по-древнегречески.
Собака встала и подбежала к своему партнеру.
— Так сообщи об этом в рапорте, — сказала она.
— Ты с ума сошел! Ты же знаешь, как Центр ТЕРРЫ относится к резидентам, которые суют нос в древние руины. Предполагается, что мы постоянно следим за тем, что делает наш друг Минос, или подслушиваем, что говорят в тавернах Кносса.
— Так не говори им, как ты ее нашел. Кстати о тавернах. В следующий раз, когда будешь заказывать пиво, убедись, что оно египетское, местное пойло — такая дрянь. Ты уверен, что есть правило, запрещающее научить этих идиотов делать бренди?
Форчун включил двигатель, и невидимый транспортер тихо поднялся в мирное средиземноморское небо. На высоте тридцать километров он остановился и настроил приемник на сигналы маячка. На экране приемника появились очертания Крита с бахромой небольших бухточек на северном побережье, глубокой гаванью на полпути между Кноссом, столицей Минойской империи, и горами в восьмидесяти километрах к востоку, где Харкнесс откопал пластинку. Там пульсировало маленькое пятнышко света — сигналы микроскопического маячка.
Пульсирующий огонек остался без изменений, когда машина времени отправилась в глубь столетий: один век, два, три, четыре, пять, шесть… одиннадцать веков… четырнадцать… двадцать… Пульсирующее пятнышко оставалось на том же самом месте.
Форчун плохо понимал принцип действия маячка — медленный распад радиоактивного материала с перестроенными атомами. Ему показали, как этим пользоваться, он вежливо кивнул и сказал: «Очень мило».
Он замедлил движение в прошлое. Сигнал стал заметно слабее, но все еще шел из того же самого места на острове. Приборы показали уже 5000 лет до нашей эры!
— Я боюсь, что мы попадем в плохое время, Уэб, — заметил Форчун напарнику.
— Что ты имеешь в виду?
— Даже у египтян еще не появилось пивоварен в такой древности.
— В таком случае я не желаю туда. Форчун засмеялся:
— Я взял с собой ящик ксанти.
— Ты настоящий друг, — сказал Уэбли. Двойные часы вращались в обратную сторону, пока подпространственный двигатель транспортера нес их через века: 5500 лет до нашей эры, 6000… 7000… 8000… 9000… 10 000… 11 000…
Вдруг сигнал переместился на север, а потом на запад. Форчун двинул машину в обратном направлении, возвращая сигнал назад на Крит. Переключившись на более точную шкалу, он работал несколько минут, чтобы установить точный год, когда пластинка Кроноса появилась на Крите. Это был 11 642 год до нашей эры!
Он занес информацию в бортовой журнал, потом снова отправился в прошлое, следя, как мерцающее пятнышко сначала оказалось на острове Санторин, на котором будет извержение десять тысяч лет спустя и которое сотрет следы последнего местопребывания пластинки Кроноса. Сигнал мелькнул за Гибралтаром через пролив и дальше почти на такое же расстояние, какое он уже прошел. Наконец огонек остановился и погас на восточном побережье суши, которой быть там не полагалось. Форчун записал в судовой журнал ее координаты: 37° северной широты, 26° западной долготы. Пластинка была сделана в 11 682 году до нашей эры.
— Даже Пол Таузиг был бы изумлен, — высказал мнение Уэбли. — Одиннадцать тысяч шестьсот восемьдесят второй год до нашей эры — это очень далеко от дома.
— Мы поймаем Кроноса, когда он только начинал, — сказал Форчун. — Интересно увидеть, что за цивилизацию ему удалось создать. Я также хотел бы узнать, почему табличка в конце концов появилась на Крите, на расстоянии около четырех с половиной тысяч километров от своей родины. Одиннадцать тысяч шестьсот шестьдесят второй год устроит тебя?
— В этом деле ты стратег. Давай.
Когда темпоральный аппарат перешел в нормальное пространство, зависнув над неизвестным континентом, Форчун понял с некоторым удивлением, что путешествие от Центра ТЕРРЫ — 14 234 года во времени и более 262 квадриллионов километров в пространстве, заняло около четырех часов. Надо бы освежиться, решил он, выйти и размять ноги.
Но прежде надо выполнить самое необходимое. Снова сделав корабль невидимым, он опустился на поверхность земли. На экране приемника огонек таблички Кроноса ровно мерцал на берегу незнакомого континента, имевшего около тысячи двухсот километров от северной оконечности до южной и около шестисот километров в ширину. По мере снижения становились видны многочисленные горные пики, активные вулканы. Огромную равнину, занимавшую середину континента, покрывали густые леса. В тени одного из самых больших вулканов на восточном побережье континента находился крупный город. Он вытянулся вдоль бухты, имевшей форму полумесяца. У кромки воды были доки, длинные верфи, множество причалов и огромные склады. Сеть улиц бежала от портового района к центральной цитадели, огражденной высокой стеной и широким, идеально круглым рвом с водой. В центре нее стояло огромное квадратное белое здание, увенчанное сияющим золотым куполом.
Итак, высокий уровень цивилизации на неизвестном материке задолго до египетских пирамид. Форчун подозревал, что все знания, которые он тщательно усваивал в течение последних двух недель, будут для него бесполезны.
К юго-востоку от здания с золотым куполом виднелось еще одно огромное сооружение с золотой крышей, построенное между двумя самыми широкими улицами города. Все прочие здания были самой разнообразной формы, но в основном круглые и овальные.
Форчун направил аппарат к зданию с золотой крышей, по всей вероятности собору. Приемник указал, что табличка Кроноса находится там.
Причудливая резьба, искусно выполненные барельефы украшали все четыре стороны впечатляющего здания, а огромные каменные колонны создавали на фасаде красивый портик. В парке перед храмом били десятки фонтанов с декоративными бассейнами, деревья и кусты выглядели хорошо ухоженными. Каменный
