— Если, по чистой случайности, вы остановитесь в таверне «Роза», сэр, завтра, около восьми вечера, то я приготовлю для вас самые скандальные новости из Лондона, лучшее, что когда-либо производил на свет мистер Валентайн.

Похоже, заговор набирает силу? Проклятье, он должен, должен как можно больше знать о предстоящих событиях! Быть на задворках, играть такую маленькую роль в таком великом событии — для неистовой валлийской гордости Моргана это было просто непереносимо.

Ощутив все нарастающее чувство голода, Гарри свернул в очень узкий и темный, вымощенный булыжником переулок, воняющий конюшней, сточной канавой и кухней. Он улыбнулся. В конце этого оживленного проулка находился трактир «Ангел» — и Анни. Всегда задумчивая и серьезная, она, наверное, ждала, нежная и терпеливая.

На потрескавшихся от солнца губах появилась широкая ухмылка. И в его распоряжении всегда была Кларисса, если только она не уехала в деревню навестить родственников. Холера ее возьми, он никак не мог забыть прелесть ее золотисто-белокурых волос и розовую свежесть щек.

Еще одна мысль поддерживала его на протяжении последних изматывающих миль от Монмута — что он найдет в «Ангеле» чистую одежду.

Морган заставил коня идти быстрее. Нечего раздумывать, если каждую секунду может открыться окно и с криком «Берегись, бросаю!» на грязные, скользкие булыжники мостовой вывалят корзину мусора или помоев.

Когда он думал об Анни Пруэтт, то чувство напряженности покидало его. Еще через несколько минут он скорее всего увидит ее, увидит, как она возится на кухне или помогает матери обслуживать постояльцев, которых становилось все больше в их уютной гостинице.

Перед мысленным взором Гарри предстала Анни Пруэтт. Как большинство уроженцев запада Англии она не была высокой, а ее мягкие темные волосы всегда собирались в узел у основания шеи; но как привлекательны были ее слегка вздернутый носик, серо-зеленые глаза и мелкие, но оживленные черты лица. Хей-хо! Да, хорошенькой девочкой была дочка миссис Пруэтт, и как раз в самом расцвете. Черт! Ее груди, казалось, были задуманы самой природой для того, чтобы их так уютно обнимали мужские руки.

Интересно, трехнедельная разлука смягчила ее сопротивление? Гарри решил, что в этом не может быть ни малейшего сомнения. Странная она, эта Анни Пруэтт, — не часто встретишь дочку хозяйки гостиницы, которая не просто вопит «Нет!», но и думает точно так же.

Юный Морган, хотя его и раздражало упорное несогласие Анни, все-таки достаточно точно угадал причину, по которой она все еще не вышла замуж. Хотя вокруг кухонной двери «Ангела» всегда толпами увивались мускулистые и предприимчивые кожевенники, ковроделы и судовые мастера, всем им Анни дала от ворот поворот. Казалось, что она метит гораздо выше. Бедняжка, она считает, что уже нашла достойного кандидата — но свадебной фаты она не получит.

Морган выехал из тени, которую давали старые дома, так нависшие над улицей, что их крыши почти сомкнулись. Он оказался на квадратной площади, где уже собирались темно-фиолетовые тени. Радуясь тому, что наконец-то кончилось долгое зимнее заточение, толпы оборванных детишек визжали и шумно копошились на открытом пространстве.

Несмотря на упорно не покидавшее Моргана ощущение какой-то тяжести на душе, Бристоль выглядел совершенно безмятежно; повсюду нежная, только что появившаяся листва рисовала изящные узоры на фоне сгущавшихся сумерек. Конь время от времени настороженно поводил ушами при виде многочисленных тощих котов, которые шныряли по улицам в поисках лакомых кусочков в свежих помоях, стекавших по узенькой канавке, проложенной более или менее посередине улицы Редклифф.

Высвободив ноги из стремян, Гарри Морган расслабился и потянулся. Вот удача, что в его распоряжении еще оставалась и светловолосая, белолицая Кларисса Мизей. Он улыбнулся надвигающейся тьме; если выбирать из двух, то ему больше нравился веселый характер Анни и ее здравый смысл, кроме того, не было ни малейшего сомнения, что Анни влюбилась в него по уши.

Вдали блеснула белая вывеска «Ангела», залитая светом из двух аккуратно покрашенных и задрапированных занавесками окон. На вывеске был изображен пухлый херувим, снабженный парой светло-голубых крыльев и золотым горном, в который он трубил, раздувая щеки.

«Чума возьми эту пыль; если ты весь в грязи, как собака то проявить себя галантным кавалером можно только с помощью серенады!» — подумал Морган.

Всадник откинул назад голову, и на площади мягко зазвучал его густой баритон, отдававшийся эхом по всей улице Редклифф:

В графстве Стригхул лошадей куют,Бьют молотки и горны пышут жаром,Там кузнецы работают весь день,Готовят конницу, чтоб битва закипела.

При звуках чистого и глубокого голоса Моргана прохожие стали останавливаться, а некоторые окна со скрипом приоткрылись. Услышав «Военную песнь Глеморганшира», Анни тут же выскочит на улицу. В этот момент ему пришло в голову, что вряд ли разумно так привлекать к себе внимание, но он отбросил сомнения и начал второй куплет:

Отпустит Фул поводья кобылицы,Поскачет в бой, но больше никогдаНе нанесет он первого удара поГлеморганшира пажитям зеленым.

Внезапно дверь «Ангела» широко распахнулась, и крепкая, но изящная фигурка Анни появилась на пороге. С развевающимся на ветру голубым фартучком, она рванулась вперед, — естественно, не в том направлении, — но потом она заметила его и отчаянно замахала руками.

— О Гарри! Гарри! — Она бросилась прямо к нему и схватила его за руку, прежде чем он успел соскочить с лошади. — Слава Богу, ты вернулся! Я… Я так за тебя боялась.

— Правда? — С счастливым смехом Морган соскочил с седла и сжал ее в объятиях.

Некоторые из прохожих захихикали, но он обернулся и послал им такой свирепый взгляд, что они немедленно заспешили прочь по своим делам.

— Значит, ты скучала без меня, моя незабудка?

Анни потупила взгляд.

— Да, Гарри. Разве ты не обещал вернуться еще три дня назад? Ах, я с прошлой среды глаз не сомкнула.

То, что она действительно беспокоилась, придало ему сознание собственной значимости.

— Да, но за эти три дня, дорогая Анни, я мечтал только о тебе.

С тихим смехом Морган передал поводья горбатому конюшему.

— Дорога из Глеморгана и Монмута была долгой и утомительной, поэтому вычисти его хорошенько, Джимми, — произнес он, отстегивая сумки.

Расслышав слова «Глеморган» и «Монмут», длинный парень в пропитанном кровью фартуке мясника бросил на вновь прибывшего подозрительный взгляд.

Серые глаза Анни сияли, и она крепко прижалась к нему.

— Я приготовила тебе комнату, Гарри, хотя мама верещала как сорока. Боже! Ты так похудел. Мне придется тебя откормить. Бедняжка, ты, наверное, проголодался, как моряк после долгого плавания?

— Да, изголодался по тебе, дорогая, — прошептал Морган, обнимая ее за талию.

Довольная Анни сжала его руку.

— Ты представить себе не можешь, как мне тебя не хватало.

Анни побежала вперед к квадрату желтого света, падавшего из двери гостиницы. Молодой Морган, тяжело передвигая ноги в сапогах с широкими отворотами, остановился на пороге и стряхнул пыль со своей круглой шляпы. Когда глаза привыкли к свету, он смело шагнул в комнату, полную запахов лука, ветчины, табака, лимона и рома.

— Ба! Да это сам юный сквайр. — Широко улыбаясь, миссис Пруэтт вытерла толстые красные руки о нижнюю юбку из голубого голландского полотна и склонила в насмешливом поклоне голову в чепце с оборками. — Добро пожаловать домой в «Ангел», мистер Морган, — сказала она. — Надеюсь, в этот раз вы удостоите меня более длительным визитом.

— Да, я буду рад задержаться здесь, миссис Пруэтт. — Понизив голос, он спросил: — Для меня были сообщения?

С лица Анни мгновенно слетела безмятежная улыбка. Когда ее мать вернулась на свое место за стойкой

Вы читаете Король абордажа
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату