Немо быстро развернул морскую карту, и все капитаны склонились над ней. Командир «Коршуна», сверяясь с загадочным письмом, отметил на карте синим карандашом место пересечения широты и долготы.
— Любезные друзья! Позвольте! Если не ошибаюсь, это координаты Москвы, — удивился Гулливер. — Какие же там штормы, в Москве?
— В самом городе штормов, конечно, не бывает, — сказал командир «Коршуна», — но неподалёку находится Московское море.
— Ну, какое это море, — перебил его Робинзон, — просто искусственное водохранилище.
Василий Фёдорович не согласился со знаменитым отшельником.
— Вы не правы, капитан Крузо. Московское море занимает триста двадцать семь квадратных километров. Тут раздолье и для кораблей и для чаек.
— Но что за шторм на искусственном море! При всём глубочайшем уважении к вам, капитан корвета, в это очень трудно поверить, — возразил Гулливер..
Артур Грэй с укоризной посмотрел на героя романа Свифта.
— Там бывают даже бури. Мне вспоминается один случай. На Сормовском заводе, который, как всем известно, находится возле города Горького, на берегу Волги, строились речные суда для Енисейского пароходства.
— Позвольте, медам и месье, — перебил его Тартарен. — Но как же эти суда из Сормова могут попасть на Енисей? По железной дороге?
— Нет, водным путём. Они прошли по Волге в Рыбинское море… кстати, там их встретил свирепый шторм. Море было искусственное, а шторм — самый настоящий! Потом по Беломорскому каналу речные суда прошли в Белое море, пересекли Баренцево и Карское… Переход до устья Енисея в порт Игарку составил шесть тысяч километров.
Во время этого рассказа Дик Сэнд завладел таинственным письмом и стал его тщательно разглядывать.
— Прошу внимания!.. Мне удалось разобрать ещё одну размытую строчку: «…налетел на риф у самого порта… О…» И подпись — «Знаменитый капитан Синицын».
Немо, оторвавшись от карты, поднял украшенную белой чалмой голову:
— Но ведь Московское море — в Калининской области и у него другие координаты. А здесь речь идёт именно о Москве. Видимо, капитан Синицын потерпел кораблекрушение возле Московского порта… Но какого? Ведь в Москве три порта: Северный в Химках, Западный в Филях и Южный при выходе в Окский бассейн.
Общие сомнения рассеял Тартарен.
— Пардон, под кляксой можно разобрать ещё две буквы — «Хи…» Держу пари, что это Химки — московский порт пяти морей. Но, увы, никто там не видал рифов.
— Вчера они не торчали, а сегодня могли появиться. Всякое бывает на море, — рассудительно возразил Робинзон.
— Я не понимаю. — Дик Сэнд с треском захлопнул вахтенный журнал. — Моряк терпит бедствие. Налетел на риф. Попал в катастрофу. А мы…
Неизвестно, что ответили бы капитаны, но на улице раздался звук почтового рожка и грохот подъезжающего экипажа. Все бросились к окнам.
У подъезда школы остановился старинный почтовый дилижанс, запряжённый шестёркой лошадей. На козлах приветственно размахивал бичом барон Мюнхаузен.
— Это я! — весело воскликнул он, задрав голову к окнам третьего этажа, откуда выглядывали его друзья по клубу. — Самый известный на земле, на воде и под водой, на Луне и окрестных планетах — путешественник, мореплаватель и поборник истины! Из скромности я даже не упоминаю о своих научных заслугах.
— Какая удача! Мы на почтовом дилижансе помчимся в Химки, — обрадовался Артур Грэй.
Капитан корвета что-то пометил в своей записной книжке, вырвал страничку, аккуратно её сложил и спрятал под большой глобус, стоявший на круглом столе в кают-компании.
— Я оставляю записку вахтенному начальнику моего «Коршуна». Он должен знать, куда отправился его командир.
Тем временем Дик Сэнд спустил в открытое окно верёвочную лестницу, и капитаны в вечернем сумраке стали поспешно спускаться вниз.
Гулливер и Робинзон с трудом поддерживали Тартарена, нагружённого походным багажом — рюкзаки, ружья, гамаки, одеяла, кастрюли и многое другое.
Первым на землю соскочил Немо. Его привёл в изумление жалкий вид Мюнхаузена — рваный камзол, дырявый плащ, на одной ноге потрескавшийся ботфорт со шпорой, а на другой — одно голенище. И только нарядная шляпа с плюмажем и позолоченная шпага напоминали о его прежнем величии.
— Колоссальный успех! — с достоинством заявил барон, поворачиваясь во все стороны. — Меня зачитали до дыр! Все хотят прочитать «Приключения Мюнхаузена»… Я буквально нарасхват… И даже один восторженный мальчик вырвал из моей книги несколько страниц с картинками… На память, разумеется.
Следующим на землю соскочил Дик Сэнд.
— Дорогой Мюнхаузен, вы приехали с Луны?
— Что вы! Я из переплётной. С Арбата.
— Вы успели как раз вовремя, — промолвил командир «Коршуна». — Но вместо заседания мы отправляемся в Химки на помощь знаменитому капитану Синицыну.
— Я бы с удовольствием, но в таком виде показываться перед читателями… это выше моих сил. — Мюнхаузен чуть не зарыдал, пытаясь закутаться в дырявый плащ.
— Тогда вам придётся держать вахту в кают-компании клуба, — сказал Артур Грэй. — Вдруг что- нибудь случится ночью в библиотеке…
— А председательский молоток, надеюсь, там? — осведомился барон. — Тогда я буду заседать в одиночестве.
Капитаны один за другим уселись в дилижанс. Дик Сэнд вскочил на козлы.
— Гоните вовсю, Дик! Полный вперёд! — скомандовал капитан корвета.
Мюнхаузен прощально взмахнул платком. В ответ запел почтовый рожок. Барон в прекраснейшем настроении, не спеша поднимался по верёвочной лестнице, насвистывая марш… Бедняга и не подозревал о грозившей ему опасности. Со страниц романа «Три мушкетёра» в библиотеку уже прискакала сама миледи. Это была красивая женщина, со светлыми глазами, в бархатной амазонке, отделанной тонкими кружевами.
Её интересовал только один вопрос: куда уехали знаменитые капитаны? Никто толком не мог ответить миледи. Рассерженная авантюристка накинулась на Кэтти, перемежая брань звонкими пощёчинами.
— Негодница! Даже не могла подслушать. — Затем миледи схватила за плечо Негоро. — И вы тоже хороши. Откуда мы теперь узнаем, где они?
Стоящий у раскрытого окна Билл Аткинс услыхал чьё-то пение, заглянул вниз и тут же отпрянул в сторону.
— Тише! Мюнхаузен!
Пираты и камеристка быстро спрятались за библиотечные шкафы. И как раз в этот момент в окне показался Мюнхаузен. Он спрыгнул с подоконника и, к своему изумлению, увидел сидящую в кресле прекрасную незнакомку.
— С кем имею честь? — и он любезно улыбнулся.
— Миледи из романа Александра Дюма «Три мушкетёра». Впрочем, я известна так же, как Шарлотта Баксон, графиня де ля Фер, леди Винтер и баронесса Шеффилд.
— Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхаузен из романа Распэ «Приключения Мюнхаузена». — И Мюнхаузен склонился в глубоком поклоне. Вдруг он заметил, что из оборванного голенища торчит нога в полосатом носке. В невероятном смущении барон нырнул в книжный шкаф, на ходу бормоча извинения.
— Простите, сударыня, за мой туалет… Ночёвка в желудке кита… Вместо перины — китовый ус. Потом эти полёты на диких утках, без седла… Прогулка на Северный полюс без всякого гардероба. Я сейчас… — И он захлопнул за собой стеклянную дверцу.
