рассуждения. Давайте ознакомимся с дискуссией Страбона со Стратоном относительно причин обмеления моря: „По словам Ксанфа, в царствование Артаксеркса была столь сильная засуха, что высохли реки, озера и колодцы, а самому ему приходилось во многих местах вдали от моря — в Армении, в Матиене и в Нижней Фригии — видеть камни в виде двустворчатой раковины, раковины гребенчатого типа, отпечатки гребенчатых раковин и лиман, поэтому он высказал убеждение, что эти равнины когда-то были морем. Далее Эратосфен одобряет мнение Стратона, который еще ближе подходит к исследованию причин. Стратон высказывает мнение, что Эвксинский Понт прежде не имел выхода у Византия, но реки, впадающие в Понг, прорвали и открыли проход и вода устремилась в Пропонтиду и Геллеспонт. То же самое явление, по Стратону, произошло и в Средиземном море. Ведь в этом случае пролив у Столпов был размыт, после того как море наполнилось водой рек, и во время отлива воды обнаружились мели. По мнению Стратона, причина этого, во-первых, в том, что уровень дна Атлантического океана и Средиземного моря различен, во-вторых, что у Столпов еще и теперь тянется поперек подводная гряда от Европы к Ливии, указывающая на то, что Средиземное море и Атлантический океан прежде не могли быть одним морем. Моря бассейна Понта, продолжает Стратон, очень мелки, тогда как Критское, Сицилийское и Сардинское моря весьма глубоки, но так как рек, текущих с севера и с востока, очень много и они весьма большие, то моря бассейна Понта наполняются илом, другие остаются глубокими. В этом причина того явления, почему Понтийское море самое пресноводное и его течение направлено в сторону наклона дна. Далее, по мнению Стратона, весь Понт целиком впоследствии будет занесен илом, если такие наносы будут продолжаться. Ведь даже теперь уже обмелели области на левой стороне Понта, например Салмидесс и область в устье Истра, называемая моряками Груди, и Скифская пустыня“ (Страбон, I, 3, 4).
Такова точка зрения Стратона. Изложив ее, Страбон приводит свои возражения и обосновывает собственное мнение: „Можно допустить поэтому, что значительная часть материка (имеется в виду Египет. —
Стратона, однако, можно упрекнуть за то, что он при наличии многих истинных причин искажений не замечает их и выставляет причины несуществующие. Ведь первая причина, по его словам, — это разница уровней и глубины Средиземного моря и Атлантического океана. Но что касается поднятия и опускания моря, затопления им некоторых областей и последующего отступления от них моря, то причину этих явлений следует искать не в различии уровней дна — в одном случае более низкого, в другом более высокого, — но в том факте, что само морское дно то поднимается, то опускается, а вместе с ним происходят поднятие и опускание моря; ведь при поднятии уровня моря вода будет затоплять берега, а при понижении его вода опустится до прежнего уровня. Если этот взгляд Стратона правилен, то всякое внезапное увеличение массы воды в море должно сопровождаться наводнением, например во время высоких приливов на море или разлития рек, причем в одном случае вода перемещается из другой части моря, а в другом — масса воды просто увеличивается. Но увеличение массы воды из рек не наступает внезапно и неожиданно (что и вызывает вздутие моря), приливы не продолжаются достаточно долго, чтобы вызвать это (они происходят регулярно), и не производят наводнений ни в Средиземном море, ни где-либо в другом месте. Поэтому нам остается признать причиной изменений твердое основание моря, или находящееся под морем, или временно намываемое водой, скорее всего подводное дно…
Вот что интересно узнать: если предположить, что дно Эвксинского Понта было ниже дна Пропонтиды и моря, следующего за Пропонтидой, до того как открылся проход у Византия, то что же препятствовало наполнению Эвксинского Понта водами рек, все равно было ли оно прежде морем или просто озером больше Меотиды? Если это так, то я спрашиваю дальше: разве не верно, что уровни воды Эвксинского Понта и Пропонтиды были такими же, что (пока они оставались одинаковыми) эти моря нельзя было заставить прорваться и вытекать в силу равного сопротивления и давления; но когда уровень внутреннего моря стал более высоким, то излишек воды прорвался и вытек из него. И разве не в этом причина слияния внешнего моря с внутренним и образования одинакового уровня (все равно было ли последнее первоначально морем или когда-нибудь озером и позднее морем) в силу смешения с внутренним морем и его преобладания? Ведь если и в этом со мной согласятся, то теперешнее течение будет таким же, но причиной его не будет являться более высокое или наклонное дно моря, как это утверждает Стратон… Вообще сравнение моря с реками совершенно противоречит физической науке: ведь реки текут вниз по наклонному руслу, тогда как море не имеет наклона. Течение в проливах объясняется другой причиной, а не тем, что наносы речного ила заполнили глубокие места в море. Ведь наносы образуются у самых устьев рек, например так называемые Груди в устье Истра, Скифская пустыня и Салмидесс (где и другие бурные потоки содействуют образованию наносов); песчаное низкое устье Фасиса и топкое побережье Колхиды; устье Фермодонта и Ириса, вся Фемискира, равнина амазонок и большая часть Сидены“ (I, 3, 5–7).
Как мы видим, древнегреческие географы пытались решить важные вопросы геологической истории Черного моря, причины течения, появления прибрежных мелей и т. д. Но в то время наука не располагала всей суммой знаний, необходимых для правильного решения этих проблем. И поэтому античные географы абсолютизировали те или иные причины и явления. Они пришли к совершенно правильному выводу о колебаниях уровня моря, но, разумеется, не могли на той ступени развития географии выявить основную причину этого явления — изменения уровня Мирового океана, связанные с климатом. Но Страбон все же нашел одну из немаловажных причин — тектонические движения земной поверхности. Это, конечно, его большая заслуга. Стратон же пытался объяснить все разницей в уровне и глубине морей и теорией обмеления в связи с заиливанием. Эти объяснения, как показал еще Страбон, конечно, не соответствуют действительности. В сообщающихся морях практически нет существенной разницы в уровнях. Здесь наблюдается лишь минимальная разница, связанная с отгонно-нагонными явлениями, притоком, течением и т. п. А заиливание, разумеется, также не играет почти никакой роли в изменении уровня моря.
В этой связи интересно познакомиться с рассуждениями Полибия, который также придавал огромное значение накоплению осадков в Черном и Азовском морях. Это заиливание, имевшее якобы гигантский размах, было, по его мнению, одной из причин течения в Пропонтиду: „Вследствие впадения в сказанные бассейны многих больших рек из Азии и еще более многочисленных и многоводнейших из Европы переполняемая ими Меотида течет через устье в Понт, а Понт в Пропонтиду… Беспрестанное течение воды из Меотиды и Понта обусловливается двумя причинами: одна из них, непосредственная и для всех очевидная, состоит в том, что вследствие впадения многих вод в бассейны определенных размеров в них постоянно набирается все более и более влаги, которая при отсутствии всякого истока должна была бы, прибывая, постоянно занимать все большее и большее пространство водоема, а при существовании истоков избыток постоянно прибывающей и увеличивающейся воды должен постоянно вытекать и уноситься через существующие устья. Вторая причина состоит в том, что вследствие внесения реками после сильных дождей в названные водоемы отовсюду большого количества ила вода, вытесняемая образующимися наносами, постоянно поднимается и уносится тем же способом через существующие истоки. А так как наносы и приток воды из рек совершаются непрерывно и постоянно, то и изливание воды через устья должно происходить непрерывно и постоянно“ (IV, 39). Здесь Полибий приводит, так сказать, теоретические предпосылки.
Затем он излагает свою теорию обмеления: „Мы утверждаем, что Понт издревле и поныне заносится (илом), а со временем и Меотида и он будут совершенно занесены, если, конечно, в этих местностях останутся те же природные условия и причины заноса будут действовать постоянно. В самом деле, так как время бесконечно, а эти водные бассейны повсюду имеют свои пределы, то очевидно, что даже при ничтожных наносах они с течением времени будут совершенно наполнены… Если же наносы будут совершаться не в ничтожном количестве, а в очень большом, то наше предсказание исполнится не в отдаленном будущем, а вскоре. Это, очевидно, и происходит на самом деле. Занесение Меотиды представляет уже осуществившийся факт; глубина ее в наибольшей части достигает только пяти или семи оргий (т. е. 8,9— 12,5 м; оргия — сотая часть стадия, а стадий Полибия равен, как уже говорилось, 178 м), почему и плавание по ней уже невозможно для больших судов без лоцмана. Быв первоначально морем, слившимся в одно, как единогласно свидетельствуют древние, оно теперь представляет собою
