Будапешту. Вскоре железнодорожная связь между Будапештом и Освенцимом, где располагались газовые камеры, оборвалась.
Однако немцы не сдавались. Рауль работал сутки напролет. Все, кто окружал его в конторе, слушали каждое его слово, следили за каждым его движением. Для этих людей он был спасением — единственным человеком, кто заботился о них, единственным, кто осмелился выступить против нацистов.
Рауль подписывал бумаги, подготовленные в его отсутствие. Он внимательно просмотрел новые охранные паспорта. На тех, что не вызывали возражений, он ставил свои инициалы «Р. В.» и большую печать со шведским гербом. Затем он позвал посыльного.
— Эти паспорта нужно отнести послу Даниельссону, — сказал он. — Передай ему, что времени очень мало. Они должны быть готовы сегодня вечером.
Жителей Будапешта все больше тревожило приближение советской армии. В восточной части Венгрии война опустошила все на своем пути. Но евреев не пугал приход советских войск. Они с надеждой слушали канонаду вдалеке и наблюдали за американскими бомбардировщиками в небе.
Когда все в страхе бежали в укрытия, евреи оставались на улицах. Вход туда им был запрещен. Они ждали, когда бомбы разрушат нацистское государство.
Они не боялись погибнуть от бомб. Это лучше, чем быть посланным в Освенцим.
Но Эйхман не сдавался. Железнодорожные пути были разбиты, и депортируемых из Будапешта евреев заставляли идти пешком двести километров до немецкой границы. Нилашисты арестовывали тысячи евреев на улицах и в домах. Без пальто и в простых ботинках мужчины и женщины шли по снегу и слякоти по длинной дороге, ведущей к пограничной станции Хедьешхалом. Они шли неделю, а то и десять дней. Пятьдесят тысяч человек попали в этот марш смерти.
Молодая девушка, пережившая все это, рассказывала:
«Это было невыносимо тяжело. Мы шли тридцать-сорок километров каждый день под ледяным дождем, все время подгоняемые венгерскими нилашистами. Среди нас были только женщины и дети. Мне тогда было семнадцать. Тех, кто не мог идти, нилашисты жестоко избивали и оставляли гибнуть в оврагах. Это было ужасно для пожилых женщин. Иногда ночью у нас не было ни укрытия, ни еды, ни питья.
По ночам евреи ложились в снег и глину, чтобы хоть как-то отдохнуть. О еде и говорить было нечего. Каждую ночь кто-то кончал жизнь самоубийством. Люди больше не могли этого вынести».
На немецко-венгерской границе арестантов ждал Эйхман с солдатами СС. Они решали, кто пойдет на работы, а кто прямиком в газовые камеры. На самом деле разница была невелика. Когда работники больше не могли трудиться, их посылали в газовые камеры.
— Господин Валленберг! — задыхаясь, проговорил невысокий мужчина, вбежавший в приемную. — Нилашисты забрали людей с охранными паспортами. Они везут их на марш. Говорят, что они будут идти пешком всю дорогу до Германии!
— Мы должны немедленно остановить их! — закричал Рауль.
Он схватил свой рюкзак, к которому, как всегда, был крепко привязан спальный мешок. А грубые походные ботинки и так уже были на нем, несмотря на костюм. Рауль Валленберг был всегда наготове.
— Когда это случилось? — спросил он.
— Я узнал только что, — ответил мужчина. — Возможно, сегодня утром.
— Позвоните в посольство и попросите Пера Ангера поехать со мной, — сказал Рауль Елизавете Нако, надевая ветровку. — Скажите, что я буду проезжать мимо и захвачу его через четверть часа.
Лангфельдер был, как всегда, готов. «Студебекер» был только что заправлен. В багажнике имелось два запасных колеса и две канистры с двадцатью пятью литрами бензина. Когда тяжелая машина затормозила перед посольством, Пер уже стоял с дорожной сумкой в руках.
— Ты должен признать, что в данной ситуации рюкзак — не такая уж и дурацкая идея, — сказал Рауль.
Пер улыбнулся своему упрямому коллеге. В руке он держал маленький шведский флаг.
— Даниельссон предложил, чтобы мы установили флаг на переднем крыле машины, — объяснил он. — Тогда нилашисты увидят, что мы — дипломаты. Это все-таки надежнее.
Рауль кивнул.
— Только подумай, как много может значить маленький цветной кусочек ткани, — сказал он, глядя, как желто-голубой флажок развевается на ветру.
Вскоре они выехали из Будапешта. Моросило. Дорога была серой и пустынной.
Черные деревья стояли вдоль аллей. Листва почти осыпалась, только отдельные листочки кружились на сильном ветру.
Тяжелая машина покачивалась на поворотах.
— Там лежат два человеческих тела! — внезапно закричал Лангфельдер.
Он притормозил. Рауль вытянулся вперед, чтобы увидеть. Пер открыл дверь. Они увидели два бледных лица с широко раскрытыми глазами. Их пустой взгляд был обращен к небу.
— Мы опоздали, — сказал Пер.
— Да, для этих двоих, — ответил Рауль, стиснув зубы. — Но мы должны спасти тех, кто впереди.
— Здесь целая гора трупов в овраге, — показал Лангфельдер через минуту. — Похоже, что их застрелили.
— Поехали! Мы должны успеть спасти живых! — крикнул ему Рауль.
Через два часа они увидели колонну несчастных, которые с трудом брели вдоль дороги. Рядом шли нилашисты с плетьми и винтовками.
— Сигналь! — приказал Рауль.
Из машины раздался резкий звук. Нилашисты обернулись. В своих зеленых куртках и зеленых охотничьих шапочках с фазаньими перьями они походили на исполнителей народных танцев. За ними толпились люди серо-пепельного цвета, поневоле участвующие в этом марше смерти.
Нилашисты вздрогнули, увидев желто-голубой флаг, развевающийся на крыле машины. Двое евреев взмахнули руками. Их тут же ударили прикладами.
Рауль вышел из машины, за ним следовал Пер.
— Стойте! — закричал Рауль по-немецки. — Кто вами командует?
Старший нилашист неохотно вышел вперед.
— Вы совершили серьезную ошибку, — сказал угрожающе Рауль. — Вы арестовали людей, находящихся под защитой Королевства Швеция. Я подам на вас рапорт вашему командованию. Вы будете строго наказаны!
Нилашист вызывающе смотрел на него, но выглядел неуверенно. Немецкие угрозы Рауля уменьшили его самоуверенность.
Рауль прошелся вдоль колонны евреев и внимательно осмотрел всех.
— Те, у кого есть шведские охранные паспорта, выходите! — закричал он.
Никто не шелохнулся. Все стояли как парализованные от страха и усталости.
— Эй! — сказал Рауль и указал на молодого человека. — Вы же посещали посольство на прошлой неделе.
Парень поднял голову.
— Мы выдали вам охранный паспорт. Выходите!
Рауль практически кричал. Теперь несчастные люди начали понимать, что происходит.
— Это Валленберг! — прошептал один.
— Да, это он, — прошептал другой.
Все больше людей выходили вперед, держа в руках разные бумаги. У некоторых из них были шведские охранные паспорта. Одновременно Пер шел вокруг них и выдавал новые паспорта.
— Становитесь за мной! — скомандовал Рауль.
Когда позади него собралась толпа, он обратился к пожилым евреям со словами:
— Вы должны простить меня, но я не смогу помочь вам всем. Я могу спасти около сотни. Потому я
