«Э, — думаю, — недаром пчёлы тут хлопочут! Значит, должен быть этот инжир сладким».
Антон Иванович разломил инжир, а из него готовое варенье потекло.
— Что? — засмеялся Тоша.
— Варенье, — повторил Алексей Петрович. — Чему ты удивляешься?
— Это вы турецкому султану расскажите про варенье! — сказал Тоша.
— Ну то-то! — улыбнулся садовник. — Я просто испытать тебя хотел: думал, ты всё ещё в волшебные ножички веришь?
— А я и не верил, — засмеялся Тоша. — Это Зюзя верил…
— Ну, в общем, инжир оказался замечательным: мякоть красного цвета, сочная, вкусная, сахаристая, пчёлы к нашим рукам так и липнут, будто мы не инжир, а мёд едим.
— Вот это, — говорю я Антону Ивановичу, — плод! Это благородный плод, Антон Иванович!
Так мы нашли четыре замечательных дёрева и стали над ними работать, чтобы создать наши советские инжиры.
А теперь посмотри, что с нашими инжирами делается.
Алексей Петрович подвёл Тошу к дереву с узловатыми сучьями. Верхушки ветвей у этого дерева все были обрезаны на черенки для размножения.
— Вот, Тоша, — сказал садовник, — так и сделал Антон Иванович из инжира турецкого инжир советский. А началось ведь всё с семян, которые он собрал тогда, на теплоходе, в пакетики. Ты куда же вскочил?
А Тоша, радостный, возбуждённый, и в самом деле встал с места и сказал:
— Спасибо вам, Алексей Петрович! Вот хорошо-то!
Алексей Петрович, ничего не понимая, спросил:
— За что же спасибо-то?
— А вот за то, что вы подсказали мне, как надо действовать. Я теперь всегда буду складывать семена в пакетики.
— Ну и что?
— Да как вы не поймёте! — вскричал мальчик. — Я же теперь пошлю на Кубу, знаете, сколько семян? О, несколько миллионов!
— Ах, ты вон о чём, — рассмеялся садовник. — Ну, давай действуй, действуй!
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
о черноморских туманах и о том, как Антон Иванович перехитрил туманы
После долгих дождей и холодов на Черноморском побережье установились, наконец, солнечные дни. В садах отцветали алыча и персик, сливы, яблони и груши покрылись белыми и розовыми цветками. Тоша как только приходил из школы, сразу выскакивал в свой сад.
— Ну как, Тоша? — кричал ему из-за забора сосед. — Завалимся мы с тобой в этом году фруктами?
— Думаю, что завалимся, Иван Ильич, — солидно отвечал Тоша.
Он начал делать прививки на той алыче, которую посадил осенью. Его первая яблоня, которую он в знак особого уважения к своему учителю назвал «Огневкой», стояла убранная в розовое, белое и красное, и над ней всё время гудели пчёлы.
— Теперь, сосед, недельку хорошей погоды, и мы бы опылились, — сказал Иван Ильич, поглядывая на небо.
— Пять дней и то не плохо бы, — откликнулся Тоша, которому очень нравилось, что сосед с ним советуется.
Но хорошей погоды не получилось. Пока Тоша был в саду, небесная голубизна вдруг стала тускнеть, потом небо посерело совсем. Солнышко стало походить на безжизненную луну, так что на него можно было смотреть незащищённым глазом.
На море около самого горизонта ещё блестели три серебряные полоски, и Тоша надеялся, что серая муть разойдётся и солнышко засветит над его деревьями так же, как оно светило где-то там, на краю моря. Но серебряные полоски в море одна за другой погасли, и линия горизонта растаяла в серой мгле. Теперь на западе стояла сплошная серая стена, за которой нельзя было ничего рассмотреть.
Сразу посвежело, и пчёл на цветах не стало. Меж дальними деревьями начали повисать бледные лохмотья, как будто кто развешивал там куски марли.
На город опускался туман.
Уже исчез в нём шпиль морского вокзала, и здание стояло теперь обезображенное, плоское и длинное, как сарай. Растаяли в тумане верхушки дальних деревьев. Вот исчезли и сами деревья и только поблизости ещё можно было различить одинокие чёрные силуэты дубов и стройных, как веретёна, кипарисов.
Тоша стоял, как потерянный, около своего дерева-сада и всё ещё чего-то ждал: ведь только что сияло солнце, сверкали покрытые липким нектаром цветы, жужжали пчёлы, и вдруг за пятнадцать-двадцать минут всё исчезло, растворилось в этом тумане.
— Надо думать, сосед, — заговорил снова Иван Ильич, — туман опустился надолго. Видишь, тишина какая — ни один цветок не шелохнется. Загадали мы с тобой хорошо, а разгадка получается плохая: фруктов, наверно, не будет в этом году.
Ночью выпал снег. Мокрые белые хлопья облепили все деревья, как вата. Ветки стали толстые и склонились от тяжести. Ни листочка не видно, ни цветка!
Утром Тоша пошёл в школу. Дворники везде разгребали снег. Специальные рабочие с большими шестами ходили вокруг кипарисов и магнолий и стряхивали с них снег.
На уроках Тоша сидел задумчивый и невеселый.
В перемены ребята играли в снежки, валяли друг друга, а он только смотрел на них, вяло улыбался и всё думал-думал о своих деревьях. И, как всегда в такие горькие часы, он прямо из школы пошёл в селекционный сад.
— Антону Ивановичу тоже, наверно, нелегко, — думал, разговаривая вслух, Тоша.
Но Огнев сидел у себя в кабинете и был даже веселее обычного. Алексей Петрович показывал ему какие-то черенки, и Тоша видел, что и садовник радуется чему-то.
— Вот так погодка! — сказал Тоша, отряхивая с шапки снег.
— А что погодка? — засмеялся Антон Иванович. — Погодка такая, что лучше и не надо.
Тоша подумал, что Огнев шутит, но тот был по-настоящему весел и доволен плохой погодой.
— А чему же вы радуетесь, Антон Иванович? — с обидой спросил мальчик.
Антон Иванович вышел из-за стола и сел рядом с тёзкой.
— Я не радуюсь, Тоша, — заговорил он. — Мне тоже больно, что проклятый туман и этот снег погубили весь урожай на побережье. Но надо же когда-нибудь этим неурожаям и конец положить! Нынешняя плохая весна, кажется, поможет этого добиться.
Тоша и не знал, как часты бывают на Черноморском побережье туманы и какой огромный ущерб они приносят. Оказалось, что знаменитые сочинские сливы, из которых делается лучший в мире чернослив, дают хороший урожай только раз в три года. И всё из-за туманов и плохой погоды. Туманы и дожди приходят как раз тогда, когда зацветает слива.
Так случилось и на этот раз. Но теперь Огнев был рад плохой погоде. В его саду стояли опушённые цветами новые сорта слив, которые, по его предположениям, должны были сохранить урожай, несмотря ни на какую погоду.
Вместе с учёным Тоша прошёл в сад. Огнев обогнул его и остановился около одного дерева. Оно было всё облеплено белыми цветами и… снегом.
— Это что за дерево? — заинтересовался Тоша.
— Это? — взглянул на Тошу сверху вниз Антон Иванович. — Это, тёзка, не дерево, а настоящая красавица…
