МАРЕВО
РОМАНЪ ВЪ ЧЕТЫРЕХЪ ЧАСТЯХЪ. [1]
Часть первая
ПЕРВАЯ МОЛОДОСТЬ
I. Тишь да гладь
Будто въ панорам? стелется волнообразная, зеленая равнина, м?стами прор?занная полосами чернозема, со вс?ми пригорками, рощами, водой и ос?вшими по ней хуторками. Приземистыя, б?лыя хатки съ соломенными крышами выглядываютъ изъ темной зелени вишневыхъ садовъ; желтые скирды пестр?ютъ за плетнями; яры каймятъ берега прудовъ съ нависшими ветлами и очеретомъ: {Камышъ.} кое-гд? за околицей одиноко торчитъ в?трякъ; {В?треная мельница.} а тамъ опять пошла разнот?нная зелень овса, пшеницы, жита и проса, колыхаясь отъ в?тра и переливаясь на солнц? до сл?дующаго хутора. И тянется безконечная степь, далеко уходя изъ глазъ, теряя всякую перспективу въ прозрачномъ, струящемся воздух?. Ясное, синее небо охватило кругозоръ и такъ низко приникло по краямъ, будто хочетъ закрыть этотъ тихій уголокъ отъ дурнаго глаза…
По степи ?халъ видный молодой челов?къ, любуясь вечернею картавой. Полевая стежка слегка пылилась подъ дробными шажками малорослой лошаденки, и косые лучи солнца бросали длинный до уродливости силуэтъ ихъ по скошенной трав?. Путникъ почти не правилъ лошадью; онъ какъ-то л?ниво протянулъ ноги на рогульки б?говыхъ дрожекъ и самъ м?шковато согнулся. В?теръ относилъ назадъ изъ-подъ кожаной фуражки русые волосы; на румяномъ лиц? такъ и сквозило, что окрестные виды не усп?ли еще пригляд?ться этимъ с?рымъ глазамъ, весело переб?гавшимъ съ одного предмета на другой. Подъ?хавъ къ хутору, онъ стадъ погонять коня; спустился съ покатаго берега пруда на хворостяную гать, распугавъ и столкнувъ въ воду крикливую семью утокъ, миновалъ два ряда хатъ и плетней, сопровождаемый неистовымъ лаемъ кудлатыхъ псовъ и криками мальчишекъ, зас?давшихъ верхомъ на плетн?, и остановился у калитки панскаго двора.
Панскій домъ, впрочемъ, лишь съ большою натяжкой могъ удержать за собой такое громкое имя. Правда, это было длинное строеніе съ двумя выступавшими крыльцами по бокамъ и низенькою террасой межъ нихъ, уставленною цв?тами въ горшкахъ, но т?мъ и ограничивались его претензіи на барство; кругомъ обильно произросталъ клоповникъ, употребляющійся на в?нички; маленькія окна подсл?повато гляд?ли на террасу; деревянныя ст?ны каждый праздникъ б?лилась крейдою {М?лъ.}; а высокая, соломенная крыша сообщала ему до того сельскую физіономію, что съ приходской колокольни домъ казался прошлогоднимъ стогомъ с?ва. На террас? сид?ли вс? влад?льцы хуторка, пользуясь вечернею прохладой. Анна Михайловна Горобець, толстая барынька, л?тъ сорока пяти, съ полнымъ безцв?тнымъ лицомъ, од?ляла чаемъ семью. Сынъ ея, Авениръ Николаевичъ, гляд?лъ англійскимъ юношей хорошаго тона; на его худощавое лицо наб?гали р?денькіе св?тлые волосы, пестрый л?тній пиджакъ свободно охватывалъ его жиденькую фигурку, комфортабельно развалившуюся у кресла сестры. Подл? хорошенькой Юленьки верт?лся молодой сос?дъ- пом?щикъ, и что-то съ жаромъ ей разсказывалъ. Юленька, улыбалась вс?мъ розовенькимъ личикомъ, выставляя два ряда крошечныхъ б?ленькихъ зубковъ, шум?ла голубымъ шелковымъ платьемъ, поправляла каштановые волосы. Съ своей стороны, пом?щикъ, повидимому, им?лъ самаго разрушительнаго свойства нам?ренія насчетъ ея сердечка. Не безъ умысла принарядился онъ въ одноцв?тную л?тнюю пару planche, и такъ лихо закрутилъ усы и эспаньйолку….
— Владиміръ Иванычъ! радостно крикнула хозяйка: — я думаю, что это словно кого-то не достаетъ, а оно вонъ кого… Да, идите скор?е! Экой увалень!
Прі?хавшій въ самомъ д?л? шелъ по двору развалистою походкой, и еще издали началъ улыбаться…
— Мусье Русановъ, племянничекъ майора, а это Акиндинъ Павловичъ Ишимовъ, сос?дъ вашъ, представила хозяйка другъ другу гостей: — ну, какъ ваше здоровье? Нечего и спрашивать; по лицу видно…
— Что ему д?лается! Онъ самъ все сломать радъ, засм?ялась Юленька, когда Русановъ опустился въ кресло, такъ что оно хрустнуло.
— Такъ я не кончилъ, заговорилъ Ишимовъ: — какъ только она долет?ла до зайца, а это былъ не заяцъ, а зайчиха, такъ об? отъ напора… такъ, pardon, и ощенилась….
— Ah, quelle horreur! крикнула Юленька.
— Что жь за horreur, вм?шался Авениръ: — все это такъ натурально, въ порядк? вещей.
— Такъ что значитъ кровь-то! Щенята-то такъ зайчатъ-то и хватаютъ, такъ и хватаютъ!
— Сл?пые-то? спросилъ Русановъ.
Ишимовъ холодно отв?тилъ ему, что чистокровные не родятся сл?пыми.
— Что жь Инны Николаевны не видать? обратился Владиміръ къ Юленьк?.
— Да когда жь ее видать? Съ самаго об?да пропала; таскается гд?-нибудь съ своимъ Ларой…
Наступила минута молчанія. Хозяйка зам?тила, что должно бытъ, тихій ангелъ пролет?лъ, а Ишимовъ даже погляд?лъ въ небо….
— Ну, что, какъ у васъ идутъ уставныя грамоты? спросилъ Русановъ.
— Э, охота вамъ, ей Богу! сказала хозяйка: — ничего не под?лаешь съ этимъ народомъ; а тутъ еще посредникъ въ отставку хочетъ, просто и не гляд?ла бы ни на что!…
— Говорятъ, у васъ саранча появилась?
— Кто ее знаетъ, говорятъ…
— Слышали новость? Въ Ильцы молодой графъ прі?халъ, сказалъ Ишимовъ, закуривая сигару.
— Какже! Вотъ веселье-то пойдетъ! Совс?мъ жизнь перем?нится? Богат?йшій, в?дь, аристократъ; балы станетъ давать, пикники, катанья…
— А я слышалъ, Бронскій гордецъ; до сихъ поръ носу ни къ кому не показываетъ, перебилъ Ишимовъ.
— Бронскій? Владиславъ? спросилъ Русановъ. — А я и не звалъ, что у него и въ этихъ краяхъ им?нье; мы вм?ст? кончили курсъ въ университет?…
— А вы надолго въ ваши палестины?
— Не знаю, право; дядя уговариваетъ остаться съ нимъ… А кстати, Анна Михайловна: онъ поручилъ мн? попросить у васъ розановъ для варенья…
— Да кто жь у него варитъ? Неужто самъ? Это в?дь надо ум?ючи…
— Вонъ непос?да-то идетъ! объявила Юленька.
Изъ саду шла высокая, стройная д?вушка въ черномъ плать? и мускетерк?, бравурно надвинутой на задумчивое, немного бл?дное лицо. Черные глаза см?ло гляд?ли изъ-подъ р?зко очерченныхъ бровей, черные волосы густыми локонами разсыпались по плечамъ. Рядомъ съ ней громадный черный водолазъ, величаво выступая, несъ во рту корзинку съ цв?тами….
— Вотъ онъ, Аня! Наконецъ-то нашла! крикнула она, обращаясь къ Авениру и показывая ему какой-то цв?токъ; но вдругъ словно ос?клась, сухо поклонилась собес?дникамъ и прошла въ комнату.
— Кладъ нашла, усм?хнулась Анна Михайловна, — только и д?да. Словно принцесса какая, и словечка не кинула!
Собес?дники продолжали заниматься чаемъ, только Русановъ началъ выказывать признаки безпокойства, повертывался на стул?, поправлялъ воротнички, безъ всякой надобности гляд?лъ въ сторону, и наконецъ всталъ.
— Я тутъ… привезъ книги Инн? Николавн?, проговорилъ онъ торопливо и, не докончивъ, отворилъ дверь въ домъ. Онъ проворно прошелъ залу съ круглымъ столомъ, фортепіано и плетеными стульями, гостиную съ мягкою мебелью, картинами, кивотомъ до потолка, полнымъ образомъ, и остановился у боковой
