«Эх, будь у меня Люди-Крысы, а еще лучше, десяток людей с луками и пара хороших травильных собак, и кот бы уже мяукал, стараясь запихнуть свои вывалившиеся кишки во вскрытый клинком живот. С этими коротколапыми чудищами удобно только лес валить и устраивать драки в портовых кабаках, а не преследовать легконогого мутанта», — с досадой думал разбойник, вбегая под сень арки из древесных корней. Норка уже растаяла в полумраке леса, даже воя ее и визга было не разобрать в причудливых звуках просыпающегося к ночному бдению леса Северной Флориды.
В глубине леса норка почувствовала близость добычи. Наглый беглец опять валялся на траве, сожрал еще одно яйцо, напился из ручья… Норка обнюхала нижнюю ветку хвойного дерева, коротко взвыла и принялась в бессильной ярости драть кору передними лапами. Ну, это уже слишком!..
Проклятый кот оставил свою пахучую метку! Он не только не делал попытки заметать следы, но даже совершал массу действий, позволяющих погоне ни в коем случае не потерять его. Норка переметила ветви дерева и с рыком бросилась дальше с твердым намерением схватить негодяя за горло и трепать, пока не вытрясет из него дух. И никакие двуногие слуги Круга не остановят ее!
Имей она не зачатки разума, а ясное мышление, то обратила бы внимание на то, что иир'ова вел свору по широкой дуге, намереваясь во тьме вернуться едва ли не к исходному пункту, с которого стартовала погоня. Ревунам, вообще, не свойственно было вникать в поведение своих жертв, а пират слишком устал, чтобы заметить, что в этом лесу они уже были, только в другой его стороне, несколько дальше от великих топей Внутренней Флориды, путь к которым он и его дозор призваны были охранять.
Ирм, меж тем, совершив неплохой даже для представителя своей породы рывок, вновь отдыхал. Предел сил существует и у жителя открытых саванн! Он сделал все, что был должен: отвлек патруль Нечистого от охраны тропы, заставил попетлять по перелескам и вернулся в хвойный лес, растущий на мысе, далеко вдающемся в плоть омутов и болот. За время, пока Ревуны пугали местных жителей оглушительным ревом, друзья иир'ова успели пройти по тропе, замести следы и углубиться в торфяники. Остается только сбить погоню со следа. Или уничтожить ее.
Как ни был остер слух мутанта, он не различил никакого шума, лишь колыхнулась одна из игольчатых лап над тропой, и появился высокий рыжий лемут с вытянутой хищной мордой и забавными мохнатыми ушами, все время шевелящимися и как бы ощупывающими пространство вокруг. Ушан издал приветственный звук и на всякий случай миролюбиво помахал хвостом. Тем не менее Ирм не смог удержать в горле подкатившего рычания. Они были знакомы уже месяц, но житель саванны все не мог научить себя спокойно реагировать на Желтого. Тот относился к рефлексам иир'ова с философским спокойствием, изредка подтрунивая над товарищем по отряду, направлявшемуся в самое сердце Внутренней Флориды.
Ушан, в отличие от Ирма, не умел внятно и связно разговаривать без слов. Его таланты лежали в несколько другой области. Зато его вполне развитый мозг позволял передавать чужие мысленные картины. Удостоверившись, что иир'ова спрятал когти и шерсть на загривке у него пригладилась, Желтый закрыл глаза и приглашающе шевельнул своим великолепным пушистым хвостом. Настроившийся на восприятие Ирм увидел картину, вложенную в голову посланца отцом Вельдом.
На несколько условно изображенном болоте двигались стилизованные фигурки пятерых людей. Двигались они строго на юг быстрым шагом. Вот одна из них остановилась и увеличилась. Теперь все, что видел внутренний взор иир'ова, заслоняла сияющая белая борода старого эливенера. Отец Вельд обратился к нему на том языке, на котором члены Братства Одиннадцатой Заповеди уже много веков разговаривают со всеми живыми существами.
Мутант понял, что от него хотят немедленного отступления в болото. Отец Вельд, единственное существо, которое в состоянии помочь Ирму вернуться когда-нибудь к своему народу, прислал Желтого, чтобы прикрыть отход. Эливенер будет ждать мутанта у пышного желтого цветка, плавающего в топях и издающего дивный звук, слышный далеко над ликом торфяников.
Беглец потянулся, по привычке поймал лапами падающий с ветвей листок и погонял его в воздухе, словно играя с живой бабочкой, и гигантским прыжком растворился в чаще. Проводив его насмешливыми глазами, Желтый Ушан прислушался. Один враг, не очень большой, стремительно приближался. Остальные, огромные и сильные, но смертельно уставшие, несколько отстали.
Желтый лемут не стал притрагиваться к короткой сабле, висящей на его широком кожаном поясе, когда появилась визжащая от ярости норка. Та рванулась пробежать мимо, приняв поначалу единственное живое существо на поляне за дикого зверя, но метко брошенная шишка, попавшая ей прямо в нос тут же заставила гончую Зеленого Круга слепо кинуться в атаку. Ушан уклонился от мелькнувшего в воздухе гибкого тела, подхватил норку под передние лапы и направил в дерево. Оглушенная тварь сползла на влажную землю, но тут же вновь пошла в атаку, косолапя и сильно припадая на ушибленную конечность. Желтый отбежал в сторону и принялся метать в нее разбросанные вокруг шишки. Не помня себя от злости, норка опять прыгнула. На этот раз ее встретила сабля. Ушан ударил снизу, на том же движении, которым обнажал клинок. Единственное существо в патруле, которое могло бы взять след отряда, приземлилось на траву с разрубленной шеей. Она, хрипя и кашляя кровью, сорвала с головы аккуратно разрезанный ошейник и попыталась лапой заткнуть бьющую фонтаном кровь, но подскочивший враг точным уколом в сердце положил конец ее мучениям.
Мохнатые уши шевельнулись, уловили треск ветвей, с которым ломились сквозь чащу запыхавшиеся лемуты. Некоторое время Ушан размышлял. Определив по звуку количество участников погони, он прикидывал свои шансы остаться в живых в случае прямого столкновения.
Он свеж, а волосатые обезьяны смертельно устали. Он спокоен, а их душит ярость и желание отомстить…
Нет, пронесся в мозгу Желтого единственно верный ответ, их все равно слишком много. Уничтожить весь патруль нового наместника за один раз — вещь заманчивая, но неосуществимая. Вот вместе с котом можно было попытаться. Но того уже и след простыл.
Повернувшись к издохшей норке, Ушан вытер о короткий мех саблю, вложил ее в медное кольцо на поясе и неторопливо побежал. Вскоре по яростному реву он понял, что труп обнаружен. Стараясь оставить как можно больше следов, он на бегу ломал ветви, обтирался спиной о кору, оставляя на ней желтые волокна шерсти. Понимая, что Ревуны плохо чуют, а в темноте могут пропустить оставленные указания, Желтый потянулся к сабле. Он хотел оставить за собой целую просеку и направиться в противоположную от направления отступления иир'ова сторону. И тут на него из засады бросился вожак стаи.
Огромный Ревун по визгу норки понял: впереди происходит что-то не то, и постарался обойти противника с фланга. Пробравшись по дну небольшого оврага, он увидел мелькнувшую среди деревьев тощую фигуру иир'ова. Проклятый кот все же сбежал! Насмешник мчался так далеко и быстро, что не стоило тратить дыхание даже на возмущенный рев.
Тут вожак услышал последние следы борьбы на поляне, свист сабли и предсмертный хрип норки. Маленькие обезьяньи глазки зажглись от возбуждения и удивления. Значит, враг не одинок? Их, великих бойцов Зеленого Круга, водят за нос, словно каких-то жалких Людей-Крыс! Предугадав маневр второго врага, вожак залег за раскидистым папоротником и кинулся неприятелю едва ли не на плечи.
Ушан изогнулся, не дав нападавшему замкнуть захват на горле, и вжал подбородок в грудь. Оснащенные когтями пальцы вожака, вместо того, чтобы располосовать врагу глотку, оказались на вытянутой морде. Желтый немедленно этим воспользовался и чиркнул мелкими острыми клыками по лапам Ревуна. Раздался возмущенный рык, и захват разомкнулся. Но отшатнуться от себя и вытащить дубину Ушан своему противнику не дал. Его хвост оплел нижнюю конечность лемута, и оранжевый силуэт, обратившись в клубок шерсти, прокатился по траве.
Рывок хвоста вырвал — словно выдернул почву из-под Ревуна. Тот успел лишь бестолково взмахнуть в воздухе лапами и приземлился загривком на корни и камни. Успевший перейти из кувырка в вертикальное положение Ушан аккуратным и точным ударом рассек горло лемута. Враг, срывая кору с дерева, смог поднять, издавая раскроенной глоткой отвратительное бульканье и шипение, но на большее его уже не хватило. Немигающими глазами следил желтый мутант, как грозный боец Зеленого Круга оседает на колени. Огромная темная лужа растекалась вокруг, по мере того, как в звериных глазах вечная злоба сменяется вначале смертельным ужасом, а потом мертвенным безразличием. Большая голова, покрытая курчавой красной шерстью, поникла на грудь, и лемут стал падать. В этот момент победитель сильным ударом клинка под основание черепа отделил голову от могучего тела.
Иир'ова несся по лесной чаще, и колючие ветви хвойные лапы хлестали его морду и грудь. Он плотнее
