— План поменяли, — сказала парикмахер Лив. — На сегодня намечена сцена в спальне.
Беренис тщетно пыталась удержать улыбку, но чувствовала, что та медленно, но неуклонно сползает с ее лица. Только этого и не хватало в первый день съемок…
Через час молодая актриса сидела в гримерной одна и, глядя в свое отражение в зеркале, пыталась убедить себя, что сцена в спальне для нее, профессиональной актрисы, не такая уж большая проблема.
К счастью, фильм задуман, как романтическая, легкомысленная комедия, и сцены в спальне предполагались не слишком откровенные. В них не нужно было сниматься обнаженной, но… они изобиловали поцелуями и ласками.
— Тебе придется только играть свою роль, и ты можешь это сделать, — твердила она своему отражению. — Запомни, ты теперь Джина, а не Беренис. Ты можешь это сделать. Могу, могу, могу… — повторяла она про себя.
И действительно, одетая и загримированная, она стала другой. Ее светлые волосы были завиты и искусно разбросаны по плечам в тщательно продуманном беспорядке, а умело наложенный грим придавал лицу естественную свежесть, скрывая следы усталости от недостатка сна в последние дни. В самом деле, как будто не она. Но сосредоточиться на образе мешал длинный голубой пеньюар. Он был такой открытый, откровенный, вызывающий, что будь ее воля, она бы ни за что его не надела.
Да что это со мной? — думала Беренис, удивляясь. В прошлом году она играла сцену в спальне в телевизионной драме и почти совсем не волновалась. Ее партнером тогда был Билл Уотерс. Как он смешил ее на съемочной площадке, как помогал расслабиться в трудные моменты…
О Билле она всегда думала с теплым чувством. Их первая встреча состоялась на вечеринке, когда она еще была замужем. Потом им пришлось работать вместе в одном спектакле на Бродвее, а затем в телесериале. Дружба с Биллом поддерживала ее в жизни. Они часто виделись, а в ближайшие выходные собирались вместе сходить на премьеру.
Так, она отвлеклась. Ей нужно представить, что она находится в спальне в такой же расслабленной атмосфере, как это получалось с Биллом…
Неожиданно вспомнилась дразнящая, дерзкая усмешка Гая и его голубые наглые глаза, упрямо смотрящие на нее. Настроение стало хуже некуда.
Может, помедитировать? — в отчаянье подумала Беренис. Китти давала ей несколько уроков. Она глянула на часы. До начала съемок оставалось десять минут. Беренис ловко уселась на пол в позу лотоса, соединила кончики больших пальцев с кончиками указательных и сосредоточилась, пытаясь дышать спокойно и медленно.
Когда десять минут спустя Гай тихо, почти бесшумно вошел, он застал ее неподвижно сидящей на полу с закрытыми глазами в узком проходе между туалетным столиком и вешалками. Беренис была далеко и на его появление никак не отреагировала. А он откровенно любовался ею. Она выглядела очень молодо — года на двадцать три, хотя он прекрасно знал, что ей тридцать один. Голубой пеньюар подчеркивал чувственную красоту ее полной груди и изящные линии стройного тела. Он помнил ее нежность и страстность, их безумные ночи, то безудержное влечение, которое она вызывала в нем…
Он медленно прошел в глубь комнаты. Беренис вдруг открыла глаза, которые от изумления стали огромными. Понадобилось время, чтобы она пришла в себя и с возмущением спросила:
— Что ты тут делаешь? Как ты посмел войти без стука?
— Я стучал, — спокойно ответил он. — А что ты делаешь на полу?
— Медитирую, — процедила она.
— Очень интересно. — Его губы растянулись в усмешке. — Это что, какой-то новый прием в актерской технике?
— Это помогает расслабиться, — натянуто ответила Беренис. — Что тебе здесь нужно, Гай? Пришел поиздеваться надо мной?
— Я совсем не хотел тебя обидеть, — мягко проговорил он, и его взгляд медленно прошелся по ее телу, заставив Беренис вспомнить о своем скудном наряде.
Она потянулась за халатом и поспешно набросила его.
— Я только хотел спросить, как ты относишься к той эротической сцене, которую мы должны играть сегодня утром?
— Насколько я знаю, это вовсе не эротическая сцена, — ответила Беренис, плотно запахивая халат.
— Ну как же, мы будем лежать в постели, и я буду крепко прижимать тебя к себе, мы будем целоваться и… еще кое-что делать. — Его голос понизился до хрипоты, а глаза лукаво заблестели.
— Что ты имеешь в виду под «еще кое-что»? — спросила Беренис и вдруг почувствовала, что, несмотря на все свои усилия, продолжает волноваться. — В этом эпизоде нет никакого секса, как и во всем фильме. Боюсь, тебя ждет разочарование.
— Ну, если это действительно так, то я очень огорчен, — с притворным вздохом сказал он и ухмыльнулся. — Но тогда выходит, что Виктор Раниди, наш уважаемый режиссер, меня только что обманул.
Беренис старалась оставаться спокойной, понимая, что он просто разыгрывает ее.
— Да, мы должны будем разок поцеловаться. Ничего, переживу, — нарочито небрежно сказала она.
Увы, на Гая эта фраза не произвела должного впечатления.
— Что ж, посмотрим, как долго моя новоиспеченная женушка сможет мне противостоять.
— О чем ты, Гай?
— Я думаю, ты знаешь, что я имею в виду. Ты можешь притворяться, что ненавидишь меня всей душой и сердцем, и сжимать губы, а я буду делать то, что мне всегда хорошо удавалось, чтобы завести тебя.
— Ты иногда просто невыносим! — Беренис была вне себя.
— Только иногда? — сокрушенно спросил Гай. На его лице было написано огорчение, а в глазах прыгали чертики.
Пылкую беседу прервал стук в дверь.
— Тебе прислали цветы, Беренис! — раздался женский голос из-за двери.
Гай быстро подошёл к двери и открыл ее. На пороге стояла одна из ассистенток, которую едва было видно из-за большого букета длинноногих красных роз.
— О, я не знала, что вы здесь, мистер Дилэни, — с умилением глядя на знаменитость, пролепетала девушка.
Беренис пренебрежительно усмехнулась.
— Ничего, я как раз выходил. — Он бросил беглый взгляд на розы. — А от кого цветы?
К возмущению Беренис, девушка охотно развернула открытку, вставленную в букет, и прочла: «От мистера Билли Уотерса».
Актриса протянула руку, пытаясь выхватить у нее открытку, но не успела, и та прочитала дальше: «Держись, малышка, я уверен, что ты будешь ослепительной. До встречи в субботу на премьере».
Улыбаясь, девушка с интересом посмотрела на Гая:
— Здесь еще много поцелуев в конце.
— Нет, это ни на что не похоже! — Беренис выхватила открытку и букет из рук ассистентки.
— Прошу прощения! — Девушка бросила взгляд на Гая, подмигнула ему, и, развернувшись, поспешила по коридору.
Сейчас раззвонит о содержании записки всей съемочной группе, раздраженно подумала Беренис.
А Гай продолжал стоять у дверей.
— Значит, много поцелуев… — насмешливо сказал он.
— Это не твое дело, — отрезала Беренис.
— Не могу поверить, что Билли до сих пор увивается за тобой, надеясь на близость. Почему ты не покончишь с его муками и не избавишься от него?
— Он мне очень дорог, мы близки, нужны друг другу, и мне не за чем от него избавляться.
— Правда? — Гай с недоверием посмотрел на бывшую жену.
