пол в прихожей огромный пакет с надписью «Пятерочка», из которого веером торчали длинный, обсыпанный маковой крошкой батон, бугристая палка копченой колбасы «Преображенская» и чуть увядшие на кончиках зеленые перья лука. Черно-белую лакированную сумочку и рыжий дамский портфель Нина уместила на тумбочке поверх красочной стопки журналов «Дизайн», «Интерьер» и «Ваш дом». Рядом приткнулись боксерская перчатка, из которой торчал красный паровозик, прозрачный цилиндрик с теннисными мячами «Wilson» и учебник «Русский язык. 3 класс» мрачного фиолетового цвета. При виде учебника Нина поморщилась и прошептала: «К завтрашнему уроку выучить орфограмму и написать сочинение о своей квартире». Текст учебника снился ей иногда абзацами, а иногда целыми параграфами.
Пакет свалился набок, и батон растянулся на полу. Переметнувшись через батон, в пакет ринулась кошка. Серая с серыми же, чуть темнее, полосками Пуська выглядела подчеркнуто демократично, словно гордилась помойным происхождением. Пуське и Нине очень повезло друг с другом. Прошлой зимой на кухне поселилась мышь. Нина визгливым вихрем взлетала на табуретку при каждом подозрительном шорохе и каждый вечер умоляла мужа сделать хоть что-нибудь. Потому что она, Нина, от всего на свете может его и Женечку спасти – от пожаров и наводнений, голода и болезней, а он всего лишь раз в жизни должен защитить супругу от мыши. Мышеловку ставить нельзя, ведь Дмитрия почти не бывает вечерами дома, и ей самой же пришлось бы, страшно даже сказать... освобождать мышь из мышеловки.
Пришлось Нине разделить жизненное пространство с мышкой. Однажды вечером Нина, как всегда, дрожала в углу кухни на стуле, стараясь не смотреть по сторонам, а мышка разгуливала у раковины и позванивала чашками, будто собиралась пить чай. Нина выскочила из квартиры в слезах, а Пуська в это время серым комочком замерзала на лестнице. И две бедные души, Нинина и Пуськина, встретились. Нина просто пожалела котенка, вовсе не рассчитывая на законную кошачью пользу от полумертвой от голода комковатой Пуськи. Но как только Пуська водворилась в доме, мышь покинула Нину навсегда. Нине повезло, что Пуська не оказалась котом. Хоть Нина и обязана кормить животину, лечить и выслушивать, но все же не так по-солдатски безусловно, как своих мальчиков – Антона, Женечку и Венечку, и еще маму, которая становилась все бестолковей и суетливей. А иногда Нина даже могла рассчитывать на Пуськино почти бескорыстное сестринское понимание.
– Женечка, я купила твой любимый тортик, шоколадный! Венечка, ты где? Мама, ты сделала с Венечкой уроки? – Нина выудила цеплявшуюся за колбасу Пуську из пакета с продуктами, сбросила туфли на высоких каблуках и, растопырив пальцы, постояла на холодном полу, наслаждаясь проникающей в усталые ступни прохладой и Пуськиной теплотой у груди. – Ах, черт, тортик в машине забыла! И еще Венечкины краски!
Женечка зачарованно глядел на экран компьютера. На экране раздражающе мельтешили рыцари и драконы из игры «Герои магии и силы». Первоклассник Венечка при пиджаке и галстуке, замерев, стоял за спиной брата.
– Мама, почему Венечка не переодел форму? – крикнула Нина, счищая ком жевательной резинки, прилипший к рукаву пиджака. – Мне опять гладить костюм!
Вздохнув, Нина заковыляла на каблуках во двор, к машине. Вытащила из своей старенькой, доставшейся после Антона «шестерки» тортик, осторожно, почти неслышно закрыла дверь, привычно вздохнув: «Слава богу, не развалилась». Усаживаясь в машину, Нина всякий раз опасалась, что по дороге отвалятся колеса, отъедет багажник, а она останется одна с рулем в руках и с чем придется. Например, только с передним сиденьем. Ах да, еще Венечкины краски, где же они? А-а, вот, под сиденье завалились! Нина занервничала. Через час надо выезжать, Боба не терпит опозданий.
Она жарила курицу, резала салат, снимала постельное белье с протянутой в коридоре веревки.
– Опять бабушка простыни поперек квартиры развесила, – недовольно заметил Женечка, выныривая из-под веревки. – А Венька – гад, украл мои краски!
– Я купила Венечке краски!
Нина обхватила Женечку за шею и громко чмокнула воздух, привычно подумав, какой же он у нее маленький. Хрупкий и бледный Женечка напоминал ей придорожный цветок с поникшей головкой. Зазвонил телефон, и с Женечкой под мышкой Нина взяла трубку.
– Ваш сын мешает мне вести уроки! – без предисловий заверещала математичка.
Она, кажется, даже не поздоровалась. Математичка была еще и классной руководительницей и позванивала с настырной регулярностью кукушки, которая ежечасно вылезает из стенных часов со своим никому не нужным «ку-ку», лишь раздражающе нарушая правильный ритм жизни.
Математичка продолжала Нину пугать:
– Он пел на уроке!
– Ужас! – неискренне возмутилась Нина.
– Кто из него получится?!
– Может быть, музыкант? – неосторожно предположила Нина и, спохватившись на громко лающее молчание в трубке, добавила заискивающе: – Надо же, вы только подумайте – петь! Я... мы примем меры!
Дома Женечка вился вокруг Нины ласковым дымком. Она решительно не понимала, как же получается, что этот нежный, почти бесплотный малыш, улетучиваясь в школу, материализуется в кого-то, кто, как сообщали Нине последние записи в дневнике, «кидался булочками, скакал по партам и на уроке целился циркулем соседу в глаз».
– На него жалуются все. Две двойки по русскому!
– Я понимаю, как вам с ним трудно, я все понимаю, – осторожно-ласково, почти по слогам, словно дебилу, втолковывала Нина. – Завтра я зайду, да-да, завтра же...
Математичка злобно шваркнула трубкой, пролаяв на прощание что-то вроде «Ну, погоди!».
«Математичке конфеты, а англичанке что? Может, билеты в Мариинку? Опера или балет?» – быстро прикинула Нина и развернулась к кухне. Женечка ангелом поплыл за ней.
– Что у тебя в школе? Женечка!
– Все очень-очень хорошо, – застенчиво отозвался Женечка.
– А почему меня все вместе вызывают? – засмеялась Нина. – Чтобы сказать, какой ты хороший мальчик?
Женечка обиженно отлепился от нее и, подергивая узкими плечиками, горестно прошелестел мимо и улетучился в детскую. Почти в ту же секунду раздался энергичный вой – старший брат отогнал Венечку от компьютера.
– Нинуля! У меня сегодня целый день скачет давление! – из своей комнаты выплыла Аркадия Васильевна в блузке с кокетливым бантом и синих шерстяных рейтузах с отвисшими коленями.
– Мамуля, ты юбку забыла надеть.
– Я не забыла, – невозмутимо отозвалась Аркадия Васильевна. – Зачем мне юбка? Я у себя дома.
– Я куплю тебе швейцарский аппарат для измерения давления. Автоматический. – Нина на секунду прижалась к матери плечом. – А ты за это надень юбку.
– Мама! Я получил синий кружок по математике! – на кухню колобком закатился Венечка. Первоклассникам пока не ставили оценок, синий кружок был эквивалентом двойки.
Нина решила, что не станет придавать значения кружкам, иначе свихнуться недолго. Розовый и плотный, похожий на веселого снеговичка, Венечка доставлял ей в основном технические хлопоты – помыть, накормить, уложить спать. С младшим сыном Нине всегда было весело и небеспокойно. Венечка походил на Нину твердой решимостью наслаждаться жизнью, и пока они с Ниной изо всех сил наслаждались друг другом.
– Я сегодня тоже получил замечание! – гордо провозгласил Венечка. – Я ел на уроке.
– Что? Что ты ел? – забеспокоилась Нина.
– «Твикс». Сделай паузу, скушай «Твикс»! – рекламным голосом продекламировал Венечка, весь – одна улыбка.
– Нина! Дай мне что-нибудь поесть! – На кухне неожиданно возник Антон.
Сама Нина обитала одновременно везде – на кухне, в ванной и детской, а в спальне появлялась уже только перед сном. А Антон всегда проскальзывал домой неслышно, так что она могла неожиданно обнаружить мужа в спальне, где он прятался с книжкой или тихо разговаривал по телефону.
– У нас дома очень шумно! – недовольно выговаривал он жене.
– Антоша, у нас мальчик и еще мальчик, – отвечала Нина, виновато улыбалась и закрывала дверь в
