генерала Фезе. Маневрам царских войск активно помогали шамхал Тарковский, Ахмед–хан Мехтулинский и Магомед–Мирза Казикумухский. Шамиль в состоянии был ответить им только партизанской войной. Но территория, подчиненная ему, была настолько мала, что он мог быстро оказаться в кольце и быть разбитым.
Имам счел за лучшее закрепиться в ауле Телетль, у подошвы Седло–горы.
Начались вооруженные столкновения. Героически оборонялись мюриды, но сил у противника было много, и им пришлось запросить мира. Шамиль отдал Фезе своего племянника заложником, сам ушел в Чиркату, а генерал вернулся в Темир–Хан–Шуру. Горцы события в Телетле поняли по–своему: поспешный уход Фезе они приняли за поражение. Со временем и генерал понял, что зря он выпустил из своих рук Шамиля.
Имам обратился к горцам с воззванием, где, между прочим, есть и такие строки: «Мусульмане!… Я с горстью храбрых уничтожил царские войска… неведомая сила заставила их в слепоте бежать с гор на спасение домов своих и имущества, награбленного у вас».
Исследователь Пружановский отмечает, что экспедиция Фезе «уверила наших противников, что Шамиль в состоянии бороться с огромными силами… царизма и разрушить все успехи наши»**.
Действия царских войск активизировались. Солдаты появились в Ахальчи, Гоцатле, Гергебиле, Балаханах, Унцукуле и даже на родине имама — в Гимрах.
Чирката стал центром, куда устремились все те, кто решил бороться под знаменами ислама. Шамиль часто перемещался из одного селения в другое и, наконец, облюбовал гору Ахульго. Пока ее укрепляли, успел совершить рейд по Андийскому Койсу, вышел на Сулак, «оседлал» аул Зубутли. Навстречу ему выступил генерал Граббе. Силы были неравные, и Шамиль отступил.
В 1837 году на Кавказ должен был прибыть Николай I. В связи с этим Шамилю предложили встретиться с Российским императором. Имам отказался.
1838 год не дал ни той, ни другой стороне желаемых результатов.
Петербург торопил события и требовал как можно скорее подавить восстание. С этой целью в 1839 году были снаряжены две экспедиции, которые должны были усмирить горцев.
Шамиль отступал с боями, а затем укрылся на горе Ахульго.
АХУЛЬГО
Летом 1839 года внимание народов Кавказа было приковано к дагестанской горе Ахульго. Здесь в течение 90 дней происходил беспримерный поединок горцев с регулярными войсками царя. Но не будем забегать вперед и торопить события.
Мать имама, Баху–Меседу, была родом из Ашильты. Напротив этого аула высится гора Ахульго. Между ними пролегает узкий речной каньон. У подножия горы, над пропастью, в те годы ютился хуторок Цияб–Ахульго — Новое АхуЛьго. Шамиль, бывая в этом ауле, не раз обращал внимание на недоступность горы. Вспомнил он об Ахульго и в 1837 году, когда генерал Фезе, командуя 8 батальонами пехоты, 3 сотнями казаков, с 18 пушками, 4 полупудовыми единорогами (пушками) из Хунзаха подступил к Ашильте.
По приказу Шамиля на Ахульго защищались со своими воинами два наиба — Алибек Аварский и Уда–Мулла. Имам в это время находился в Телетле.
Громадное превосходство в людях и вооружении позволило Фезе разбить наибов. Разрушив аул, генерал двинулся к Телетлю и овладел им. Но Шамиля упустил, как упустил Алибека Аварского из Ахульго.
1838 год. Кавказская война в полном разгаре. Царские войска заняли Ахалчи, Моксох, Гоцатль, Зирени, Гергебиль, Балаханы и Гимры. Эти аулы были укреплены, там расположились военные гарнизоны.
Шамиль обратился к общинам аулов с призывом остановить противника, и на его зов откликнулись: отряд его пополнился еще некоторым количеством мюридов. Двинулись. в Аракани. С помощью местных жителей устроили завалы у ущелья, где две гигантские скалы сошлись так близко, что между ними едва могли разойтись встречные арбы. Повсюду — за валунами, в нишах и пещерах укрылись снайперы. Укрепили и сам аул. Царские солдаты безуспешно штурмовали Аракани. Рассказывают, какой?то мехельтинец по имени Гулла посоветовал им занять господствующую высоту. Так и сделал командующий — генерал Граббе, и аул предстал перед ним как на ладони.
Из орудий били прямой наводкой. От первого же выстрела вздрогнули горы. Затем стреляли еще и еще. Казалось, полукилометровая скала Элен вот–вот рухнет на аул и погребет его под собой. Бой продолжался. Когда же все укрепления и сакли были разрушены, солдаты бросились в атаку. Оставшиеся в живых мюриды, прыгая с круч и скал, ушли в сторону Аварского Койсу.
В Аракани погибло много храбрецов и ученых мужей и, хотя противник понес ощутимые потери, Шамиль находился в крайней тревоге. По донесениям его лазутчиков, главные силы царских войск расположились на хребте Толохори в Центральном Дагестане. Их задачей был контроль районов, находящихся между этой частью Дагестана и Кахетией. Не надо быть особо прозорливым, чтобы представить, какую ловушку готовил противник имаму. В связи с этим Шамиль созвал, как рассказывает его личный секретарь Мухаммед–Тахир ал–Карахи, «большой совет из всех • ученых и почетных людей для обсуждения создавшегося положения». Совет проходил на Судунском поле близ Чиркаты. Имам обрисовал обстановку. Многие из присутствовавших предложили как можно скорее набрать годных для войны мужчин, переселиться в Чечню и уже оттуда начинать беспокоить врагов.
Шамиль и меньшинство, среди которых находился ученый Сурхай, не согласились с таким мнением. Они считали, что бойцы лучше будут сражаться у своих очагов, на своей земле. Совет в итоге счел это более приемлемым. Местом, где будет дан отпор врагу, избрали Ахулыю. На совете были и такие, которые не хотели идти ни в Чечню, ни на гору, а просились домой, чтобы заняться хозяйством и быть с семьей. Шамиль сказал им: «Вы, вероятно, хотите предать нас врагам… передать им все наши планы и секреты относительно изгнания их из нашей Родины, помогая им в борьбе с нами. Этого вы не дождетесь. Мы клялись в борьбе и исполним свою клятву, не отступая ни перед какими обстоятельствами и соображениями»[3].
Речь имама сильно подействовала на слушателей. «Охотников уклониться от защиты Ахульго не оказалось», — записал секретарь Шамиля Мухаммед–Тахир ал–Карахи.
Около 500 мюридов со своими женами, детьми и жалким скарбом отправились на Ахульго. День и ночь здесь шли работы. Горские умельцы, каменных дел мастера и рядовые бойцы, отложив в сторону ружья и сабли, вооружались лопатами. Где лопата была бессильна, применяли порох. Густой пылью окутывалась гора. Женщины и дети по крутой тропе со дна речного каньона поднимали камни в хурджунах, перетаскивали землю в подолах. Старухи готовили еду, смотрели за малышами, перевязывали раненых, получивших травму на строительстве. Древние старики, будто тени, возникали то здесь, то там. Их губы шептали молитвы.
Очень скоро под землей возник целый лагерь для защитников Ахульго и их семей. Подземные жилища были соединены между собой крытыми ходами. Завалы, баррикады, окопы, канавы, небольшие углубления покрыли всю гору. Учитывая опыт 1837 года, Шамиль не строил высокие башни, которые легко могла разрушить русская артиллерия.
Не забыли и о мечети. Её также построили под. землей. Здесь должны были происходить моления, а при необходимости — собрания. Весь полуостров, образуемый Андийским Койсу, перерезала траншея, которая незаметно вела к горе Шулатлулгох, господствующей над Ахульго. Из верхней части речки Ашильтинки, прорубив в скалах ложе, провели воду прямо на Ахульго. Это было удивительное сооружение. Несколько смельчаков во время работ сорвалось вниз и разбилось о дно каньона.
Каждый день гонец доставлял известия о производимых работах Шамилю, жившему со своей семьей и несколькими наибами в Чиркате. Когда все было закончено, имам передал благодарность строителям и приказал всем быть готовыми к встрече любой опасности.
Тем временем царское командование, хорошо понимая, что малыми силами невозможно будет расправиться с восставшими горцами, весною 1839 года направило в Дагестан два отряда во главе с
