- Двадцать минут осталось, Александр Федорович! - в голосе девушки слезы.
- Сейчас, сейчас! Никуда твой самолет не денется. - Конь пляшет, тянется к Лапину, высовывает розовый язык.
- Сахару просит, - восхищается Лапин, - ну не умница, сластена? Ты, Олечка, небось не догадаешься высунуть язык, когда сахару захочешь.
- Куда уж мне! Господи боже мой, семнадцать минут осталось! Опоздаете... А вас ждут в Москве... Вы же сами рассказывали...
Лапин прощается с конем, нежно его гладит, что-то шепчет. Потом резко поворачивается и, бормоча под нос: 'Нужен мне этот отпуск' и 'Пристали как банные листья', - прыгает на своего коня и стремительно уносится со двора.
- Расстроился, - говорит старик, прислушиваясь к стуку копыт.
- Двенадцать минут осталось! - охает девушка. - Столько лет он не отдыхал. А его друзья детства ждут, он ведь рассказывал... Сколько раз уславливались вместе отпуск провести. А теперь он на самолет опоздает.
Москва.
Аудитория университета.
Просторный зал, залитый солнечным светом. Полукруглым амфитеатром подымаются скамьи к потолку. Юноши и девушки внимательно слушают профессора Чижова.
- И под конец мне хочется сказать вам вот что... - Чижов хмурится, его подвижное лицо становится сосредоточенным. - Тем из вас, кто собирается стать нейрохирургом, то есть человеком, проникающим в мозг, самый сложный орган живого существа, в центр нервной деятельности, должно помнить: осторожность и еще раз осторожность! Вам доведется проникать за твердую оболочку мозга, и путеводителем будут ваши пальцы, пальцы хирурга. Прикосновение их должно быть легче лепестка, падающего в безветренный день, чуткость большая, чем чуткость пальцев скрипача-виртуоза... - Взглянув на часы, профессор улыбнулся. - Однако мы заболтались, я и вас и себя задержал. Мы расстаемся на несколько месяцев. До свиданья, товарищи, желаю вам доброго отдыха!..
Чижов неторопливо спускается с кафедры и идет к дверям.
Любимого профессора окружают студенты, и вся группа выходит в коридор. В коридоре - торжественная тишина, паркетный блеск, лестница, двумя маршами устремляющаяся вниз. Чижов в сопровождении студентов приближается к лестнице, серьезно о чем-то с ними беседуя.
И вдруг снизу раздается веселый возглас:
- Чижик! Эй!
Чижов широко открывает глаза, перегибается через перила.
- Саша! Кошачий барин! Ах ты, черт побери!
И остолбеневшие студенты видят, как их уважаемый профессор кубарем скатывается с лестницы, обнимает, тискает и тычет кулаком в бок невысокого человека с разбойничьей кудрявой бородой и лауреатским значком на лацкане скромного пиджака.
Архитектурное управление.
В приемную руководителя одного из отделений гражданского строительства - академика Василия Васильевича Нестратова - входят Чижов и Лапин. В комнате находятся человек двадцать с альбомами и рулонами чертежей в руках. По их лицам видно, что долгое ожидание приема здесь обычное дело. Кто-то из 'новичков' негодует и возмущается, но большинство с унылым и скучающим видом слоняются по приемной.
Возле референта стоит тоненькая темноглазая девушка с планшетом через плечо и говорит взволнованно и торопливо:
- Товарищ; референт, вы поймите, седьмой день сюда хожу. Через день командировка кончается, а я не могу добиться товарища Нестратова...
У референта измученное и надменное лицо.
- Дорогой товарищ, я каждый раз спрашиваю, что у вас за дело к Василию Васильевичу, и вы регулярно отказываетееь отвечать!
- А если мне поручено с ним лично поговорить? Лично! Неужели нельзя?
- Я не говорю 'нельзя', каждый трудящийся может быть принят Василием Васильевичем, но... согласитесь, что ж это получится, если к Василию Васильевичу Нестратову пойдет всякий кому не лень. Ну, зайдите денька через четыре...
Лапин переглядывается с Чижовым.
- Не могу я! - для убедительности девушка прижимает обе руки к груди. Я ведь из Тугурбая, вы поймите... издалека, с Камы... Мы строим город животноводов... Ну хорошо, я вам скажу, если нельзя иначе... Но даже странно... Мне комсомольская организация поручила лично... У нас есть предложение: замелить силикатный кирпич, который нужно везти за четыреста километров на наше строительство, первоклассным розовым туфом. У нас его сколько угодно! Но начальство наше уперлось! Раз подписано, говорит, значит подписано. А проект вами подписан, Нестратовым! Так легче же проект изменить, чем баржами силикат таскать...
У референта перекашивается лицо.
- Послушайте, товарищ... девушка, - он старается говорить спокойно, вы, очевидно, не совсем понимаете, где находитесь. В нашем ведении десятки проектных мастерских. И если Василий Васильевич Нестратов начнет принимать и выслушивать всех представителей комсомольских организаций, у которых рождаются свои, так сказать, архитектурные идеи, то...
- Будет совсем не дурно, - сумрачно вставляет Лапин.
Референт быстро оборачивается, чтобы осадить непрошеного советчика, но в хмуром взгляде Лапина и безмятежной улыбке Чижова есть что-то, заставляющее референта сдержаться.
- Вы из горкома, товарищи? - спрашивает он, перестав обращать внимание на девушку, которая затаив дыхание смотрит на нежданных заступников.
- Отнюдь! - Чижов смешливо морщит нос. - Мы не из горкома и мы не комиссия!
- И не ревизия, - добавляет Лапин.
- В таком случае по какому делу, товарищи? - высокомерно осведомляется референт.
- Представьте себе, у нас тоже личное дело к товарищу Нестратову, говорит Чижов, - и, предупреждаю, вы нам его заменить не сможете!
- Лучше не скажешь, - усмехнулся Лапин.
- В таком случае, товарищи, ничем помочь не могу, - произносит референт ледяным тоном. - Василия Васильевича нет, и не знаю, когда он будет.
Он делает паузу, давая понять, что пора оставить его в покое. Чем сдержаннее говорит референт, тем вежливее становится Чижов. Интонации у него такие благостные, что кто-то рядом радостно хихикает. Референт, видимо, не пользуется популярностью.
- Поразительно! - говорит Чижов. - Неужели так-таки и не знаете?
- Не знаю!!!
- Может быть, приблизительно?
- Приблизительно он на одном из объектов.
- Приблизительно на каком именно?
- Это и мы бы дорого дали, чтобы выяснить, - басит кто-то из-за спины Лапина.
Референт поднимает глаза к потолку.
- Возможно, на одной из высотных строек. А быть может, на выставке... Или на площадке университета... Также он может быть на набережной у семьдесят второго объекта и в Лефортово,
- Есть такая детская игра, - хмурится Лапин, - тепло, теплее, горячо, еще горячее...
- Большое спасибо! - любезно кланяется Чижов. - На сегодняшний день нам этих адресов хватит. Мы еще увидимся!
Лапин спохватывается:
- А где же девушка эта? Из Тугурбая? Захватить бы ее...
Лапин и Чижов оглядываются, но девушки из Тугурбая уже нет в приемной.
На углу улицы, на стоянке такси, стоят два машины - 'Победа' и 'Зис'.
