Ее рука легла на туго перевитые мышцы его плеча, пока он изучал ее подошвы. Рэйф поднялся и вынес окончательное заключение:
– Все в порядке. Ты готова к работе.
Они дружно трудились на крыше следующие два часа. Кэсс обнаружила, что ремонт крыши – тяжелое, но интересное дело. Они почти закончили целую секцию к середине дня, и она с радостью ощущала, что действительно помогла Рэйфу.
Солнце пекло, и Кэсс почувствовала, что лицо начинает гореть.
– Мне нужен перерыв.
Рэйф взглянул на нее.
– Конечно. Пойди присядь в тени.
Развесистый клен создавал тень на восточной части крыши. Но пройти по крыше в одиночку? Ни за что!
– Я постою здесь.
– Боишься, Гэмбрел?
Кэсс не поддалась на провокацию. Она не собирается скрывать свой страх. Вряд ли этот сильный мужчина испытывал подобное.
– Боюсь.
Он поднялся и провел пальцем по ее щеке.
– Не нужно. Я не дам тебе упасть.
Но она все равно боялась. Не падения с крыши: Рэйф – слишком хороший бригадир, чтобы позволить своим рабочим получить травму. Но каждая минута рядом с этим мужчиной заводила ее все дальше на опасную территорию. В область эмоций, которые могут принести беду.
Он подал ей руку и усадил в тени, потом достал из сумки-холодильника две банки фруктового сока. Он двигался с уверенностью кота... нет, уличного бойца. Знающего, как справиться с любой ситуацией. Кэсс завидовала его уверенности.
Она чувствовала себя слабой и дрожащей большую часть жизни. В шестнадцать лет она потеряла отца, потом, в двадцать шесть, – Карла. Инстинктивно она тянулась к сильным мужчинам, хотя разум ее протестовал против их силы.
Он следил за ней, и это заставляло ее нервничать. Она сделала большой глоток сока.
– Хочу пригласить тебя пообедать, прежде чем отправимся на игру.
– Проще купить что-нибудь возле стадиона.
– Ты смог достать нам билеты?
– Я уже говорил, у меня абонемент. – Он пристально посмотрел на нее. – Почему ты не хотела, чтобы Энди пошел со мной?
Кэсс на мгновение замкнулась. Придется наконец сказать правду.
– Мне не нравится твой спортивный энтузиазм. Энди подражает тебе. Хочет делать все, как ты, а он так мал для своего возраста. Я боюсь, с ним что-нибудь случится.
– На трибуне во время игры?
– Ты же знаешь, если он загорится, потом его не остановишь.
– Кэсс, поверь, я не пытаюсь воздействовать на твоего сына. Я думал, посмотреть интересную игру – неплохая идея, но, если ты против, могла бы сразу сказать «нет».
– Я знаю, но Энди хочет заниматься чем-нибудь после уроков, и я прошу тебя помочь мне.
Он внимательно смотрел на алюминиевую банку.
– У меня нет опыта общения с детьми, Кэсс.
– Я знаю. Но этот вопрос к мужчине, который когда-то был мальчиком.
Он усмехнулся.
– Да, мальчиком я когда-то был.
– Я почему-то так и подозревала. Энди просит разрешения записаться в футбольный клуб, – выпалила она.
– Но это против твоих принципов, – произнес Рэйф.
Кэсс знала, что он не хочет вмешиваться в их жизнь.
– Рэйф, я не хочу, чтобы Энди рос рохлей из-за того, что я не разрешаю ему заниматься спортом. Но и не хотелось бы, чтобы он навредил себе, а футбол опасен. Я слышала уйму всяких историй от других матерей в родительском комитете.
– Травмы действительно случаются, Кэсс. Но занятия спортом помогают приучиться к дисциплине.
Наверное, Рэйф прав. Именно дисциплины не хватает Энди. Ее сын бегает когда и куда захочет, и Кэсс знает, что это ее вина.
– Ты можешь предложить альтернативу футболу?
– Дай подумать. – Он поднялся и поднял на ноги ее. – Тебе нужно на время уйти с солнца. Вы начинаете обгорать, леди.
Она пробежалась глазами по его почти голому телу. Его оливковая кожа стала просто чуть темнее от октябрьского солнца, а она, пробудь на солнце еще немного, превратится в вареного рака.
– Хорошо, ухожу.
Она крепко держалась за пальцы Рэйфа, пока он вел ее через крышу к лестнице. Потом взглянула вниз, собираясь сделать шаг на алюминиевую ступеньку... внезапно ей показалось: мир сдвинулся со своей оси. Глаза закрылись, и голова пошла кругом.
– Я посижу здесь еще немного. – Возможно, весь остаток жизни. С крыши вполне можно следить, как растет Энди.
– Давай, трусиха. Я помогу тебе.
Она напряглась и отодвинулась от Рэйфа, но не отпустила его руку.
– Я не трусиха. Любой здравомыслящий человек опасается падения.
– Я знаю, Кэсс, – проговорил он самым мягким тоном, какой она только слышала от него. – Я буду спускаться первым.
Он страховал ее, когда они спускались. Под его защитой она находилась в полной безопасности. И в то же время она почувствовала внезапный прилив страсти. Соски напряглись под кружевами лифчика, все тело охватил зуд.
Она прижалась к груди Рэйфа и остановилась. Он тоже остановился, хриплый стон вырвался из его горла, и он потерся грудью о ее спину.
– Рэйф? – произнесла она, не зная точно, чего она хочет или просит. Она знала лишь, что будет жалеть, если не испытает это «что-то». Рэйф вернул ее чувства к жизни. Словно она находилась в забытьи долгое время и лишь сейчас пришла в себя.
Его губы коснулись ее шеи, вызвав электрический разряд по всему телу. Рэйф стоял позади нее, теплый и мягкий, и она на шаткой лестнице чувствовала себя в большей безопасности, чем на твердой земле. Она оперлась на него, желая большего, чем позволяли место и время.
– Кэсси, – прошептал он, скользя губами по ее шее. Его руки по-прежнему страховали ее у талии, но пальцы вдруг коснулись ее груди...
Тундра громко залаяла, заставив их очнуться. Кэсс почувствовала, что лицо ее пылает от стыда. Как она могла так развязно вести себя в мужских руках? Особенно в руках такого опытного мужчины.
Рэйф продолжал медленно спускаться. Через несколько мгновений они уже были на земле.
– Кэсс, с тобой все в порядке?
Его голос был нежен и мягок, а она – о Господи! – ненавидела себя, такую слабую и ранимую.
– В порядке. Увидимся вечером.
Кэсс скрылась прежде, чем он задал вопрос, на который она не хотела отвечать. Она вся дрожала, когда вбежала в свой уютный дом с кондиционером. У нее острый приступ страсти к совершенно неподходящему мужчине. Как же ей защититься от нее?
