управлении. По словам одного из основателей LVMH, фирма была похожа на «скороспелый брак, в котором обе стороны недовольны друг другом».
Очень скоро семейства Моэ и Хеннесси, осознав, что даже после слияния дело остается привлекательной мишенью для захватчиков, предложили долю в 20% руководству компании «Guinness», с которым уже давно поддерживали деловые связи.
Вюиттоны были очень обеспокоены этой сделкой, поскольку боялись появления нового сильного конкурента, а следовательно, тоже начали искать инвестора, который стоял бы на их стороне в случае внутренних разногласий. Анри Ракамье, 75-летний сталелитейный магнат из клана Вюиттонов, предложил на эту роль Бернара Арно. Семейный совет одобрил кандидата, и Арно с Ракамье ударили по рукам.
Однако в этот же вечер Арно присутствовал на ужине в доме Антуана Бернхейма, своего давнего делового партнера. Там он, надо полагать не случайно, встретился с руководителем партии Моэ-Хеннесси, тоже усмотревшего в Арно опасного конкурента и ценного союзника.
С ним Арно тоже ударил по рукам (само собой, не поставив в известность о новой сделке Ракамье) и начал скупать акции LVMH, пользуясь поддержкой «Guinness». Собрав 37% акций, он решил, что этого вполне хватает, чтобы наконец рискнуть и поставить свои условия.
26 сентября 1988 года состоялось собрание совета директоров LVMH. Предполагалось, что главой правления компании изберут Анри-Луи Вюиттона, правнука самого Луи Вюиттона и приемного сына Ракамье. Однако Арно пошел ва-банк.
На собрании он неожиданно для всех заявил, что возглавлять компанию будет вовсе не наследник Вюиттона, а Жан Арно, его отец и «опытный бизнесмен, вполне подходящий для этой должности».
Ракамье долго судился с Арно, но так ничего и не добился. «Дело LVMH» получило столь широкий резонанс, что президент Франции Франсуа Миттеран счел нужным прокомментировать его в своем телевизионном обращении.
Во время процесса обе стороны вели себя отнюдь не лучшим образом, однако если Вюиттоны просто поливали Арно грязью, то уж он развернулся не на шутку. Арно обвинил Ракамье и семейство Вюиттонов в растрате принадлежавших компании «Moet Hennessy Louis Vuitton» средств, а затем организовал публикацию в прессе нескольких статей о том, что Ракамье и Вюиттоны в военные времена притесняли евреев, выгоняя их из своих домов и магазинов. При этом он особенно упирал на то, что потомки Ракамье наверняка поддерживают нацистские идеи, а сам он на выборах оказал поддержку Жан-Мари Ле Пену.
Было даже сфабриковано письмо от Ле Пена к Ракамье. Тот смог доказать, что оно фальшивое, однако приписать его авторство Арно (а это было, безусловно, его рук дело) Ракамье не удалось за неимением доказательств.
Захватив власть в LVMH, Арно начал скупать другие «модные» компании. Сейчас LVMH контролирует такие брэнды, как «Givenchy», «Christian Lacroix», «Loewe», «Kenzo», «Guerlain», «Berluti», «Celine». В империю Арно входят швейцарская часовая фирма «Tag Heuer» и ювелирная компания «Fred».
Впечатляет также коллекция алкогольных брэндов Арно. К ним относятся шампанское «Moet et Chandon», «Pommery», «Dom Perignon», «Veuve Clicquot», «Krug» и коньяк «Hennessy». Причем империя Арно продолжает расширяться. Богатый бизнесмен скупает все новые и новые компании по всему миру. И вот в 1998 году он положил глаз на Дом «Gucci».
Пожелай он купить «Gucci Group» годом раньше, и компания бы досталась ему без каких-либо проблем. Тогдашний владелец «Gucci» – банк «Investcorp» – просил всего-то 350 млн долларов, однако на тот момент дела компании были настолько плохи, что Арно решил не связываться с пропащей фирмой.
За год Де Соле и Форд не только подняли «Gucci Group» с колен, но и превратили ее в высокодоходный бизнес. И вот тогда, опасаясь, что компания может еще больше вырасти в цене, Арно решил действовать. Правда, теперь ему пришлось выложить 1,4 млрд, чтобы скупить 34,4% акций «Gucci Group».
С «Gucci» он собирался действовать по обкатанной схеме. В январе 1999 года он встретился с Де Соле и Фордом, тепло поздравил их с потрясающим успехом, а затем предложил им «дружеское сотрудничество». Де Соле насторожился, поскольку отлично знал, чем такое «дружеское сотрудничество» может обернуться для рискнувших пойти на сделку с «акулой бизнеса» по имени Арно, который давно завоевал репутацию безжалостного и беспринципного бизнесмена.
И действительно, когда после официально-торжественной наступила деловая часть, разговор потек в совсем ином ключе. Арно заявил, что, поскольку он сейчас является одним из главных акционеров «Gucci», у него должно быть право представить своих делегатов совету директоров.
Де Соле мгновенно понял, к чему идет дело, ведь LVMH являлась одним из основных конкурентов «Gucci Group» и на совете директоров часто вставал вопрос, что такое LVMH и как с этим бороться. Ну о какой борьбе может идти речь, если все принятые решения будут через представителей тут же поступать к Арно? Согласиться с ним для Де Соле означало просто капитулировать, отдав «Gucci Group», такими трудами им восстановленную, в руки Арно, который пришел на все готовое.
Де Соле в свою очередь предложил Арно целиком купить «Gucci» и назвал свою цену – 85 долларов за акцию, которая, как оказалось, была слишком высокой для Арно. Хитрый коммерсант так сильно переплачивать не пожелал и предложил просто повысить оппоненту зарплату, если тот пойдет на попятную. На сей раз предложение не устроило Де Соле.
Консенсус так и не был найден: то ли цена оказалась слишком высока, то ли запросы Де Соле слишком велики.
Арно, который пословицу «Насильно мил не будешь», по всей видимости, никогда не слышал, подал против Де Соле иск в голландский суд («Gucci Group» зарегистрирована как юридическое лицо в Амстердаме), обвинив его в плохом управлении вожделенной компанией.
Де Соле, который на пару с Фордом просто возродил Дом «Gucci» из пепла, на такую формулировку обиделся и поклялся, что не видать Арно «Gucci» как своих ушей. С помощью финансовых советников он создал ситуацию, в которой доля акций Арно в «Gucci» упала в 2 раза.
9 марта 1999 года у Арно была назначена очередная встреча с Де Соле, во время которой француз собирался попытаться убедить строптивого директора не дурить, но противник на встречу не явился. Вместо этого Арно получил сообщение, что несгибаемый оппонент Де Соле продал 40% акций «Gucci» Франсуа Пино – французскому бизнесмену, известному в финансовых кругах своей деловой хваткой. Такой подлости Арно не ожидал. Что Де Соле добровольно сдаст «Gucci» Пино (чья репутация, кстати, ничуть не лучше) только ради того, чтобы избавиться от него, Арно, – такого он и в кошмарном сне вообразить не мог. Он подал новый иск, рассмотрение которого затянулось до 2001 года, когда между «Pinault Printemps Redoute SA» (PPR) и «Moet Hennessy Louis Vuitton SA» (LVMH) было заключено мировое соглашение, согласно которому PPR приобретет у LVMH 8,6 млрд акций «Gucci» за 806,5 млн долларов. То есть доля PPR выросла до 53,2%. Кроме того, «Gucci» выплатила специальные дивиденды на общую сумму в 360 млн долларов (7 долларов за акцию) всем акционерам, кроме PPR.
Ну а дом Gucci опять на грани банкротства. В июне 2003 года «Gucci Group NV» сообщило о сокращении прибыли компании на 97%. Падение спроса на товары «Gucci» руководство компании связывало с войной в Ираке и подорожанием евро. PPR потребовало, чтобы Де Соле и Форд что-нибудь предприняли, но те ответили, что на курс евро и военные планы США влиять никак не могут. Вот разве что им существенно повысят зарплату... К соглашению Пино и Форд с Де Соле так прийти и не смогли. Предполагается, что с апреля 2004 года, когда у «сладкой парочки» истекают контракты, они с Домом «Gucci» связаны больше никак не будут. Выживет ли «Gucci Group» без них? Поглядим...
До финиша далеко, «Эскада»!
Когда звучат чьи-то знаменитые имена, очень трудно представить себе, что эти небожители могли когда-то до своего звездного часа вести обыкновенную жизнь, решая будничные проблемы, как и все остальные. Конечно, они такие же люди, как и мы, но все же что-то особенное в них должно быть, не правда ли?
Молодая супружеская пара Маргарита и Вольфганг Лей тоже не знала секрета большого успеха. Просто Маргарита обладала безупречным вкусом, была прекрасной топ-моделью и талантливым дизайнером, а Вольфганг – энергичный, амбициозный немецкий предприниматель, полагавшийся на свою интуицию, не очень обширный опыт и довольно скромный капитал. Но именно эти двое молодых людей из Мюнхена были уверены, что смогут ни больше ни меньше покорить рынок высокой моды.
В этих сферах безраздельно царили «Giorgo Armani», «Chanel», «Yves Saint Laurent». И конечно же, эти гиганты не собирались потесниться ради каких-то никому не известных новичков- дизайнеров. Авторитет патриархов моды был непререкаем как среди модельеров, так и среди поклонников. Шикарные туалеты знаменитых домов – само воплощение элегантности и высочайшего качества. Что можно предложить лучше?
И все же стратегия восхождения на олимп высокой моды существовала. Дебютант должен был иметь серьезную базу из достаточно длительного опыта практической работы. Только в процессе серьезной практики могла выкристаллизоваться собственная оригинальная концепция, целая парадигма творческих идей, которая затем должна быть опробована во всевозможных дизайнерских конкурсах. Следующий этап – борьба за участие в элитарных выставках и поиск спонсорских средств. Все это было очень труднодостижимо и в то же время не давало гарантии успеха. Может быть, в силу особенности характера этой пары, может быть, благодаря уникальной интуиции, но Леи выбрали другую
