– А другой? – Ее взгляд остановился на огромном, импозантном Патрике. – Красавец великан с приятным акцентом?
– Да, красавец. – Мадам Зара, выпрямив спину, тоже вонзила темный взгляд в Патрика. – Правитель шотландского клана, господин всего, к чему прикасается. Жесткий человек, не ведающий сострадания. Циник, никому не верит и полагается только на себя. Его не возьмешь ни лестью, ни поклонением. Они ему не нужны. – Взгляд ее стал отстраненным, она вглядывалась в самую глубину своего видения. – Ему вообще ничего не нужно. И никто. Он одинок. Он один. Один, прошептала старая вещунья. – Зато этот один – лев.
Ирина вглядывалась в спокойные черты лица Патрика – властный подбородок, отмеченный морщинами лоб, редко улыбающиеся губы. Высок, выше большинства мужчин, узок в бедрах, широк в плечах. Проходя мимо него, она слышала раскатистое 'р', видела вспышки в пронзительных синих глазах. В солнечных лучах рыжина волос менялась от красного к темно-золотому. За шрамами на лбу и верхней губе, за спокойной неподвижностью позы угадывались сдерживаемая мощь и с трудом обузданные страсти.
Ирина вздрогнула, признавая правоту бабушки, и подумала, сыщется ли на свете женщина, способная укротить этого льва.
Ее браслеты снова звякнули о запотевший графин, напоминая о других гостях, других столах. Бросив последний взгляд на этих скорее опасных, чем красивых диких котов, она поспешила в зал.
В дальнем углу комнаты Патрик с ленивым нетерпением наклонился вперед. Не замечая всеобщего острейшего интереса, он проговорил, рокочуще картавя:
– Что, никакого последнего рывка, Бриггс? Никакого хитрого маневра, чтобы повысить ставки?
И улыбнулся, наблюдая, как Бриггс проглотил комок в горле и прокашлялся. Этот человек совершенно бессовестным образом обманывал самого себя, решив, что ему удалось то, что удавалось лишь единицам, – перехитрить Патрика Маккэлема и его помощника Рейфа Куртни и заставить их приобрести его компанию за гораздо большую цену, чем она стоит на самом деле. На коне удачи он собирался было скакать дальше. Но лишь до тех пор, пока пронзительный взгляд не вонзился в него копьем и Патрик Маккэлем с улыбкой не бросил ему вызов.
– Только сперва, – вкрадчиво проговорил Патрик, вспомните, что ваше издательство прогорело. И посочувствуйте человеку, собравшемуся его купить.
Уголки рта Бриггса опустились. Страх, что жадность толкнула его на промах, явственно читался в его взоре. Пышущие здоровым румянцем щеки внезапно пожелтели. Рот и горло стянуло жаждой. Он поднял бокал и обнаружил, что тот пуст.
– А-а! – сострадательно протянул Патрик. – С пересохшим ртом думать трудно. Ну, эта беда поправима. – Он еще на миг задержал взгляд на Бриггсе, затем медленно отвернулся. Огромное тело сделало в кресле полуоборот, глаза обвели зал в поисках хозяйки. Он приподнял руку, чтобы позвать ее, – и вдруг оцепенел.
Рука едва заметно опустилась, так и не сделав приглашающего жеста. Он не обернулся назад, не пошевелился. Безмятежная леность растаяла. Рейф Куртни, который больше всего на свете любил наблюдать за последним броском Патрика на жертву, внезапно насторожился. Мгновенно ощутив перемену, он и сам перевел взгляд, проследив за взглядом Патрика.
Молодая женщина, легко опираясь на руку спутника, возникла на пороге зала позади хозяйки. Пока Рейф ее разглядывал, она ступила в залитую солнцем комнату. Мельком он заметил каскад золотых волос, загорелую кожу и высокую, стройную фигуру в темно-синем платье. Прекрасная женщина, знакомое лицо.
Он перевел взгляд на Патрика и поразился. Патрик не шевельнулся, даже не моргнул. За все годы их дружбы, с самого отрочества, Рейфу никогда не доводилось видеть такое полнейшее благоговение на лице шотландца. Бриггс был забыт. Последний рывок и торжество победы также забыты. Без сомнения, и он, Рейф, тоже забыт.
– Кто она? – буркнул Патрик. Рейф от изумления замешкался, хотя имя вертелось у него на языке. И вопрос превратился в окрик:
– Кто она?
Вырванный из собственных мыслей, Бриггс дернулся, задев коленями стол. Прежде чем Рейф открыл рот, он уже воскликнул:
– Господи! Джордана!
Патрик, казалось, не услышал. Он молчал, пока женщина в синем проходила мимо их столика, дальше в зал. Не убирая руки с локтя спутника, она обошла фонтан, скрылась в густой листве и появилась снова.
Прямая спина, высокая грудь. Под развевающейся юбкой грациозно двигались длинные, стройные ноги.
Тонкая ткань облегала фигуру, обрисовывая округлость бедер и мягкую линию талии. Походка уверенная, голова высоко поднята, взгляд устремлен вперед.
Лицо спокойное, если не сказать – безмятежное. Когда на нем заиграли солнечные лучи, ни единой морщинки не появилось вокруг глаз или на гладком, спокойном лбу. Ее спутник что-то произнес, и она обернулась к нему, внимательно вслушиваясь в слова.
Низкий смех долетел до Патрика. Чудесно.
Патрик разглядывал ее с тем же беззастенчивым интересом, с каким глазели на него самого. Ничто не ускользнуло от его взора даже с такого далекого расстояния. Он увидел, как ее кавалер отодвинул для дамы кресло. Затаив дыхание, наблюдал, как ее длинные, тонкие пальцы прикоснулись к дереву, пробежались по спинке кресла. Чувственная натура, любит осязать красивые вещи. Он заметил, как взметнувшийся подол ее платья накрыл узорчатую ткань сиденья. Взгляд Патрика отяжелел, когда ее спутник, прикоснувшись к ее щеке, улыбнулся и уселся напротив.
Солнце уже пересекло зенит; тени теперь казались светлее, и подрагивающие листья отбрасывали на женщину едва заметный узор. Осторожно – каждое движение выверено, каждый жест отточен – она развернула на коленях салфетку, а потом обвила пальцами еще не наполненный бокал. И спокойно ждала, придерживая хрупкий хрусталь. Да, любит красивые вещи и умеет наслаждаться ими.
Под его немигающим взором она склонила голову набок, вся обратившись в слух. Лицо ее оставалось по-прежнему гладким и безмятежным, но вдруг от глаз побежали морщинки, губы дрогнули и изогнулись – она весело рассмеялась.
Как будто разбуженный этим смехом, Патрик отвернулся от незнакомки, и на лице его снова появилось выражение упорной сосредоточенности. Тяжелый, холодный взгляд обратился на Бриггса.
Рейф откинулся в кресле, все еще пораженный необычной реакцией Патрика на женщину, пусть и очень хорошенькую, но уже готовый вернуться к делам. В следующий момент Патрик заставил его вздернуть бровь – весьма редкий случай для этого бесстрастного лица.
– Джордана… – напомнил он Бриггсу, ожидая ответа не менее напряженно, чем несколько минут назад, когда от вопросов и ответов зависела судьба миллионных сумм.
Бриггс смущенно пожал плечами.
– Просто Джордана.
– Просто Джордана? – рявкнул Патрик. – Что это значит?
– Это значит, что все знают ее под этим именем.
Фамилия неизвестна. Она – загадка, прекрасная незнакомка для всех.
– Какого черта!… – Патрик оборвал себя, обуздывая ярость. Если Бриггс намеревался его разозлить, то ему это удалось. – Она – загадка, но вы ее узнали и были поражены, что она здесь. Странно, вы не находите?
– Ничего странного, – вмешался Рейф. – Бриггс любит приврать, но на сей раз он сказал чистую правду. Во всей Атланте вряд ли найдется человек, который не знает Джордану в лицо. Кроме тебя, Патрик, но ты слишком много времени проводишь в Шотландии. Джордана уже много месяцев красуется на обложках модных журналов любого качества и размера.
В этом ты можешь убедиться собственными глазами.
Самая модная из моделей последнего времени. Откуда она взялась, чем занималась раньше – неведомо. Я не монах и не затворник, но никогда не видел ее. О ней никто ничего не знает. Возможно, Джордана – не настоящее имя. – Рейф взглянул на Джордану, которая в этот момент поднимала наполненный бокал. – На
