— Здорово мы ее, — сказал я. — Чинить долго будем.

— Обидно не это, — сказал Иван, — ремонт, дело житейское… Обидно, что после каждого раза, меня кидали на бабки.

— Мы перед тобой виноваты, — сказал я. — Извини… Красивая была машина. Что-нибудь придумаем.

— Я уже придумал… Ты не понимаешь. Ты — еще не врубился… И скажу тебе, такая жизнь по мне… Раньше я — прозябал. Особенно на рынке, за лотком с батарейками. Если честно, это была не ночь, это был восторг духа. Революция сознания… Я впервые почувствовал себя человеком. С большой буквы… В голове столько планов. Пошли. Здесь много не поговоришь. Отметим новоселье… Я же готовился.

Но вместо новоселья, все, кроме меня, завалились спать. Напились до одури кофе, и отключились.

Они оказались чем-то похожи, Иван и Маша, — чем больше пили кофе, тем больше слипались их глаза. Они даже со стульев поднялись одновременно. И, словно, договорившись заранее, хором сказали:

— Теперь бы немножко вздремнуть. Тебе хорошо, ты — выспался.

Так что новоселья пришлось ждать до вечера.

Пока они целый день спали, я целый день накрывал на стол. Я хотел, чтобы у нас был праздник. Так что кроме умопомрачительной красоты посуды, были гвоздики, — в вазе посреди стола, — и шампанское, в черной непрозрачной бутылке. Кроме этого, сортов пять разной колбасы, хлеб и пельмени.

Я сварил картошку и сделал замечательный «первомайский салат», — более того, я напевал, когда готовил его. Еще в холодильнике нашлось несколько банок консервов и много мороженого. Иван подготовился на славу.

В заключении, критически оглядел накрытый мной стол. Придраться было не к чему. Даже салфетки, я аккуратно свернул трубочкой и водрузил каждому на тарелку.

Я остался доволен своей работой. В общем-то, было на что посмотреть.

В шесть часов я на всю катушку врубил телевизор и громко скомандовал из коридора.

— Подъем!!!

А еще через двадцать минут свежеумытый народ уже сидел за столом.

Что греха таить, я ожидал комплиментов в свой адрес.

— Вот это нужно будет есть? — спросила Маша, показав пальцем на колбасу. Словно на дохлую крысу, оказавшуюся вдруг на столе.

— А что? — подозрительно спросил Иван. Колбасу покупал он. И надо думать, выбирал ее любовно.

— Давайте выпьем, — сказал я, разряжая неловкость, и разлил шампанское, — Давайте поднимем бокалы. За дружбу… За наш небольшой, но сплоченный коллектив.

Мы чокнулись, и пригубили. Я так думаю, среди нас возникла самая благожелательная атмосфера, и каждый хотел сделать другому что-нибудь приятное.

— Но хоть квартира тебе понравилась? — миролюбиво спросил Иван.

— Да, очень, — с удовольствием согласилась Маша. — Именно таким я представляла себе бедное жилище горожанина. Здесь так уютно… Хотя немного тесновато…

— Я сказала что-то не то? — спросила она через минуту.

Иван все еще не мог прийти в себя. Он сидел, весь зеленого цвета, по внешнему виду напоминая инопланетянина.

— Миша, ты покажешь мне таз, в котором нужно стирать вещи? Я хочу на него посмотреть.

— Иван, у тебя в доме есть таз?

— Я хочу спросить, — вежливо сказал Иван, держа вилку в правой руке, а нож — в левой. — Разрешите мне поинтересоваться… Ты откуда свалилась?.. То ты чуть не рехнулась оттого, что в «Пежо» нет холодильника, телевизора и бара с прохладительными напитками, то тебе не нравится моя колбаса, а то тебе тут же подавай таз… Что, там, где ты была, ты питалась другой колбасой, у тебя был собственный холодильник, на процедуры тебя возили на «Кадиллаке», а стирала ты в персональном тазу?.. Мне немножко интересно.

— Иван, — попытался остановить я его порыв, — хватит.

— Нет, теперь дайте мне сказать. Я — за равноправие. Только так я представляю себе наши отношения. Это первое, самое важное… Не нужно меня воспитывать, а нужно принимать меня таким, каков я есть. С отдельными моими недостатками. Ведь так?..

— Конечно, — согласилась Маша, — но недостатки…

— У каждого есть недостатки. Что здесь страшного, — продолжал, перебив Машу, Иван. — У меня, у тебя, даже у Мишки…

С чего это он стал вдруг такой обходительный.

— Дело не в наших недостатках, а в наших достоинствах. Ведь так?

— Так, — согласились мы с Машей.

— Теперь, Маша, послушай, как я понимаю проблему. Если буду неправ, ты меня поправишь. Хорошо?

— Хорошо, — согласилась Маша.

— Я думаю, что мы с Мишкой, вчера спасли тебя от трепанации черепа… Потому что, в сумасшедших домах, чем бы не лечили, все равно, в конце концов, дело заканчивается трепанацией черепа… Трепанация черепа, это когда тебе отпиливают половину головы, и ковыряются в твоих мозгах. С целью устранить неисправность… Мы спасли тебя, ценой конечно же оправданного благородством этого поступка, риска, но и ценой некоторых материальных потерь… Я вижу в тебе, прежде всего — жертву… У меня родители, я подозреваю, тоже были мафиози, но только, вероятно, поменьше, чем твои, рангом… Что у тебя за мафиози такие, которые собственную дочь упекли в сумасшедший дом… Это же монстры!.. Да таких предков нужно сажать на электрический стул, там их место… Они бы догадались тебя и в собачьей конуре держать, если бы им приспичило. Сам про такое в газете читал… И уже вижу, они сделали все, чтобы ты понятия не имела о реальной жизни. Постарались.

— Ты к чему-то клонишь, — сказал я.

— Смотри… У нас вчера в обед было тысяча четыреста евро. Так?.. Бензин, жратва на неделю, мороженое для Маши, — двести нет… Заплатить долги за квартиру, — еще двести нет… И ровно в девятьсот евро обошлась нам операция по освобождению из психического рабства этого беспомощного, стараниями ее бездушных предков, человека.

— Тебе бы в дипломатическую академию, — сказала Маша. Она уже успокоилась и теперь с улыбкой слушала Ивана. Который продолжал говорить гадости.

— Итого, у нас на все про все осталась бумажка в сто евро. Хочешь, покажу?.. Нужно что-то придумать. Срочно… Иначе завтра пойдем собирать бутылки, все вместе.

— Вижу, ты придумал, — сказал я, покачав головой.

— Да, придумал, и в этом нет ничего обидного, ни для нас, ни для тебя, Маша. Раз у тебя не родители, а исчадия ада… Исчадия?

— Ты так этого хочешь.

— Замечательно… Поэтому мы разыграем похищение. Через пару дней позвоним и предъявим им счет, за освобождение дочери… Как думаешь, сколько они за тебя могут заплатить?

— За меня? — вдруг задумалась Маша. — За меня они могут заплатить много… Они меня уже ищут… Вдруг они нас найдут? Мне страшно.

Она, на самом деле, испугалась. Только что слушала Ивана, не выпуская из рук бокала с шампанским, улыбаясь его горячности, — и вот, тень нешуточной тревоги пробежала по ее лицу.

— Ребята, мне страшно за вас. Вы такие хорошие. И ты очень хороший, — Ванечка…

— Кто не рискует… Тысяч сто дадут?

— Они дадут больше, — сказал Маша. — Я, наверное, на самом деле ничего не понимаю в жизни. Простите… Я не понимаю, о чем мы говорим…

— Иван хочет взять с твоих родителей деньги за твое возвращение. Но тебя, в итоге, родителям не отдать. Деньги превратить в наш стартовый капитал. Что здесь не понятного, — сказал я.

Вы читаете Вдох Прорвы
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату