одинока.
— Я не могу быть с тобой все время.
— Я и не прошу тебя об этом. Просто мне не хочется чувствовать себя наложницей в гареме.
Джейк пристально посмотрел на нее.
— Именно так ты себя чувствовала, когда мы впервые занимались любовью?
Морин покраснела и опустила глаза. Взгляд ее уперся в расстегнутые верхние пуговицы его рубашки.
— Нет, — призналась она. — Любая женщина позавидовала бы тому, что я чувствовала.
— Тебе не кажется, что, если бы я действительно был тем, кем ты постоянно меня представляешь, мне было бы наплевать на твои ощущения?
— Ты передергиваешь… — возразила она.
— Нет, это ты передергиваешь. — Джейк приблизился к ней и опустился на колени. Одна рука лежала на ее бедре, другой он держал дымящуюся сигарету. — Я хочу жить с тобой. Золотых гор я тебе не обещаю, так же как и того, что буду приходить домой каждый вечер в одно и то же время. Поверь, ты нужна мне, и клянусь тебе, ты значишь для меня гораздо больше, чем предполагаешь…
— Но ты же не любишь меня, — жалобно прошептала Морин. — Ты хочешь меня — и только.
— Для мужчины иногда секс стоит на первом месте. Так уж мы устроены. — Он мягко поглаживал ее ногу. — Признайся, ведь ты тоже безумно хочешь меня?
— Да, но…
— Что «но»? — Он придвинулся к ней ближе и осторожным, но твердым движением руки уложил ее на постель.
— Твоя сигарета… — попыталась сказать Морин, когда он наклонился над ней, и она почувствовала на своих губах страстный поцелуй.
— К черту сигарету.
Через минуту сигарета дымилась в пепельнице, а их одежда лежала на полу. Морин прижалась к Джейку всем телом, вполголоса постанывая от наслаждения. То, что он делал с ней, было таким знакомым, таким желанным…
Она едва не задохнулась, почувствовав, как ее трепещущее тело принимает в себя его разгоряченную плоть. Невыносимое удовольствие переполняло ее, перед глазами поплыли красные круги, и, ощутив приближение. пика, она вскрикнула, и ее крик разнесся по всем закоулкам небольшой квартиры… Ее ногти впились в его кожу. Наблюдая за выражением ее лица, он усмехнулся… Только после того, как это произошло с ней, он позволил себе с головой окунуться в обжигающую лаву экстаза. Его стон слился с ее криком, и Джейк ощутил, что мир вокруг них погружается в темноту…
Морин никак не могла успокоиться. Он откинул прядь волос с ее мокрого лба.
— Все хорошо, — прошептал он, прикасаясь губами к ее соленым от слез глазам. — Все хорошо. Мне нравится смотреть на тебя. В этот раз было лучше, чем тогда, правда?
— Да, — вздохнула Морин, уткнувшись лицом в его грудь. — Не уходи.
— Хорошо.
Они лежали рядом, совершенно обессиленные.
— Иди сюда. — Джейк положил ее голову себе на плечо и со стоном вытянулся на постели. — Боже мой, я думал, что порву себе связки или еще что случится. С тобой все в порядке?
— Знаешь, если бы я умерла прямо сейчас, то ни о чем бы не пожалела… Я люблю тебя, Джейк.
— Только слепой мог бы этого не заметить, — улыбнулся он.
— Ты не против?
— Конечно, нет. Просто мне нужно к этому привыкнуть. — Он горько усмехнулся. — Меня ведь никто никогда не любил.
Она вопросительно посмотрела ему в глаза.
— А твои родители?…
— Я был приемным сыном, неужели ты до сих пор не поняла? — с горечью спросил он. — Они хотели детей, или им так казалось, и они взяли меня в роддоме. Моя настоящая мать отказалась от меня. Когда у меня возникли проблемы с законом, они решили, что я потомственный уголовник… И выставили меня за дверь.
Морин не верила своим ушам.
— Как же получилось, что ты унаследовал корпорацию?
— Не знаю почему, но отец решил не менять завещания. Корпорация перешла ко мне. Ты не можешь представить, как мать возненавидела меня после этого. Как она ни старалась, от меня ей не перепало ни цента. Она начала пить, и когда напивалась, то звонила мне и говорила, что я испортил ей жизнь… Она постоянно влипала в какие-нибудь ужасные истории и потом требовала, чтобы я ей помог. А я в ответ ругал ее всеми мыслимыми и немыслимыми словами. Она умерла, пытаясь меня убить…
— Господи, Джейк. — Морин крепче обняла его. — Все говорили, что ты любил ее, и я подумала… Не знаю, что я подумала. Прости меня, Джейк.
— Я хотел любить ее, — со вздохом сказал он. — Но похоже, ей это было не нужно. Она ненавидела меня. Наверное, в один прекрасный день они с отцом наконец осознали, что значит иметь ребенка. Они, вероятно, поняли, что ребенок — это не кукла, которую можно положить на полку, когда она тебе больше не нужна… И это их бесило.
— Ребенок — это не кукла, — эхом отозвалась она. — Но ведь и жена — тоже.
— Пойми, я только начинаю привыкать к этому слову. До того как появилась ты, я и слышать его не хотел. О детях я тоже знаю мало… Может быть, я узнаю со временем?
— Со временем? — повторила она. — Ты уверен, что найдешь это самое время?
Он вздохнул.
— Думаю, я справлюсь. — Он пристально взглянул на нее. — Скажи мне еще раз, что любишь меня.
— Я… я люблю тебя, — выдохнула она, обняв его за шею.
— Сильно?
— Больше всего на свете. Кроме…
Он застыл.
— Кроме? — спросил он изменившимся тоном.
— Кроме нашего будущего ребенка.
Мурашки пробежали по его телу, и он понял, что впервые в жизни чувствует потребность быть любимым…
Глава одиннадцатая
Морин и Джейк, как и планировали, купили большой серый дом. Она оставила работу. Но Джейк ошибался, думая, что она не справится с домашним хозяйством.
Проштудировав несколько книг и пособий по ведению домашнего хозяйства, она воспользовалась длительной командировкой мужа в Европу, чтобы взять власть в доме в свои руки. Она наняла повара — милую пожилую женщину, которая изумительно готовила, а также горничную, экономку и садовника. Правда, Морин так и не решилась расстаться с очками — она так привыкла к ним, что считала их частью себя.
— Мистер Макфабер возвращается сегодня, не так ли, миссис Макфабер? — спросила ее кухарка миссис Кэндлз. — Что мне приготовить?
— Куриные отбивные, — ответила Морин. — Я знаю, он их любит. Еще тушеную картошку, салат из свежих овощей и на десерт — небольшой вишневый пудинг.
— Да, мадам, — улыбнулась миссис Кэндлз. — Подать вино?
— Нет, пожалуй, мы выпьем кофе, — пробормотала Морин. — Хочу, чтобы он трезвым взглядом увидел, как изменился наш дом.
