ПИРС РЭТКЛИФ: Я бы ничего не заметил. Невозможно определить… Анализы… Должны существовать тесты, определяющие…
ВОГАН ДЭВИС: Если произошло то, что я называю «заражением», вам может угрожать опасность.
ПИРС РЭТКЛИФ: Если эффект уменьшается с течением времени, я мог не… пострадать. Невозможно предсказать, да? Пока я не попаду в аварию, или не окажусь перед необходимостью принять какое-то переломное решение… То, что случилось с вами, может случиться и со мной. С Изобель, с остальными. А может и не случиться.
ВОГАН ДЭВИС: Надо надеяться, будут разработаны какие-то тесты, которые позволят определить. Я сам мог бы попытаться, но сознаю, что я уже не тот, каким был. Странное ощущение, стать из юноши стариком, лишившись возраста зрелости, (пауза). Я чувствую себя ограбленным.
ПИРС РЭТКЛИФ: Я бы и не знал, да? Если заразился?
ВОГАН ДЭВИС: Доктор Рэтклиф!
ПИРС РЭТКЛИФ: Простите.
ВОГАН ДЭВИС: Будем надеяться, с вами не произойдет ничего дурного, доктор Рэтклиф.
ПИРС РЭТКЛИФ: Это (пауза) некоторый шок.
ПИРС РЭТКЛИФ: Сейчас кое-кто проводит эксперименты в области вероятностных процессов: в очень малых масштабах. Меня допрашивали в двух правительственных департаментах. Американцы сняли меня прямо с корабля в Средиземном море. Прямо на Рождество! Я испугался. Несколько дней допроса. Они и сейчас за мной следят. Я понимаю, что выгляжу параноиком…
ВОГАН ДЭВИС: (перебивая). В теории есть какие-нибудь достижения?
ПИРС РЭТКЛИФ: Коллеги Изобель, кажется, считают, что есть. Не думаю, что мне удастся переговорить с ними, не привлекая к себе нового внимания спецслужб. Мне вообще-то кажется… если вы правы… они должны знать… кто-то должен заняться вами. (пауза). И мной.
ВОГАН ДЭВИС: Я с радостью предоставлю себя для исследования, если это приблизит нас к истине.
ПИРС РЭТКЛИФ: Верно ли, что Бургундия не справляется больше со стабилизацией реальности? И почему именно теперь?
ВОГАН ДЭВИС: (неразборчиво). … эти мелкие унижения, которые приходится терпеть от медиков. Не удивительно, что Вильям выбрал профессию врача. Доктор Рэтклиф, я понимаю, о каком событии говорится в манускрипте. В этом смысле, я знаю, что произошло с Бургундией.
ПИРС РЭТКЛИФ: (пауза). Откуда вы знаете? Да, можно предполагать, теоретизировать, однако…
ВОГАН ДЭВИС: (перебивая). Может быть, я единственный человек на свете, который может обоснованно утверждать, что знает.
ПИРС РЭТКЛИФ: Ваша история сохранилась в документации. Психиатрическая клиника, госпиталь.
ВОГАН ДЭВИС: Доктор Рэтклиф, вы-то знаете, что я говорю правду. Последние шестьдесят лет я пребывал… как бы это выразить?.. во вселенском хаосе вероятности. Бесконечные «может быть», пока видовое сознание человечества не выберет из них одно единственное, материализующееся в реальность. Для меня это было мгновение бесконечной протяженности вне времени. Я не теолог и не могу адекватно описать мгновение вечности.
ПИРС РЭТКЛИФ: (возбужденно). Что вы хотите сказать?
ВОГАН ДЭВИС: Пока я был в этом состоянии. Хотя слово «пока» не подходит, будучи связано с протяженностью времени. Но оставим это. Пребывая в состоянии потенциальной вероятности, я уловил в бесконечном хаосе возможностей иное состояние порядка.
ПИРС РЭТКЛИФ: На субатомном уровне? Вы видели…
ВОГАН ДЭВИС: Я увидел, что был прав. Меня это не слишком удивило. Видите ли, по моей теории, «кровь Бургундии», назовем это так, служила неким якорем или фильтром, предотвращающим любую возможность манипуляций на квантовом уровне. Любое так называемое чудо. И, равным образом, Идеальная Бургундия…
ПИРС РЭТКЛИФ: (перебивая). Солнце. Как насчет солнца?
ВОГАН ДЭВИС: Солнце…
ПИРС РЭТКЛИФ: Над Бургундией! Они не могли понять, почему… и я не понимаю… если Дикие Машины были реальны в том смысле, как мы это понимаем. Сложные силиконовые структуры могли копировать органическую химию, стать реальными существами… (пауза). Но тогда там было бы темно.
ВОГАН ДЭВИС: Ах, вот вы о чем. Понятно. Вы меня разочаровали, доктор Рэтклиф.
ПИРС РЭТКЛИФ: Я разочаровал… вас (громко).
ВОГАН ДЭВИС: (неразборчиво), …позволите продолжать? (пауза). Нет, я думал, что для вас это должно быть очевидно — как и для Леофрика, хотя он и выразил свое понимание в терминах своей культуры. Я предполагаю, что Ferae Natura Machinae вводили расщепление реальности на квантовом уровне — вызвав угасание солнца. Но в Бургундии Реальность сохраняется: Бургундия поддерживает первоначальное, более вероятное состояние. Мир за ее пределами физически реален, если вы настаиваете на некотором упрощении изложения — но это вторичная реальность. Бургундия же образовывает квантовый пузырь: она уже превращается в Идеальную Бургундию. (пауза). Доктор Рэтклиф?
ПИРС РЭТКЛИФ: И… О, я… И когда небо темнеет при смерти герцога…
ВОГАН ДЭВИС: (перебивая). Именно! Две не синхронизированные квантовые реальности пытаются объединиться. Дикие Машины, через Фарис, пытаются выбрать одну из них! Хотя, может быть, точнее было бы сказать: переплетающиеся реальности…
ПИРС РЭТКЛИФ: (перебивая). Дикие Машины насильственно вводят свою версию реальности, свою квантовую версию, но в Дижоне это не проходит, а потом, Аш… (пауза) Я должен был понять. Все реальности равноправны, все реальны — но некоторые менее возможны, их труднее материализовать, легче предотвратить…
ВОГАН ДЭВИС: (перебивая). Именно! Рэтклиф, я знаю, что сделала Аш. Она перенесла Бургундию…
ПИРС РЭТКЛИФ: (перебивая). Фазовый скачок…
ВОГАН ДЭВИС: (перебивая). Изменила на глубинном уровне, передвинула вглубь — или вперед, — туда, где реальность утверждается. Рэтклиф, вы должны понять. Она перенесла Бургундию и природу Бургундии, вперед — быть может, всего на долю секунды…
ПИРС РЭТКЛИФ: (перебивая). Перенесла… наносекунды…
ВОГАН ДЭВИС: (перебивая). Там, где возможное становится Реальным, там Бургундия! Я видел это. Вот что хранит нас, вот что сохраняет вселенную цельной. Природа Бургундии, действуя как якорь или фильтр…
ПИРС РЭТКЛИФ: (перебивая). Так что способность сознательно преобразовывать волну вероятности больше не может возникнуть, она слишком маловероятна…
ВОГАН ДЭВИС: (перебивая). На протяжении веков после ее исчезновения, ни один историк не писал о Бургундии. После Чарльза Меллори Максимилиана мы начали вспоминать. Но мы не вспоминаем, мы воспринимаем. Мы улавливаем, что Потерянная Бургундия скрывается в нашем расовом подсознании как миф, но это потому, что она продолжает подлинное, научно доказуемое существование как часть нашей реальности, лишь на миг ближе к моменту «Будет».
ПИРС РЭТКЛИФ: Бургундия — еще здесь.
ВОГАН ДЭВИС: Подумать только, а я представлял вас человеком, наделенным некоторыми мыслительными способностями. Доктор Рэтклиф, Бургундия всегда была «еще здесь». Пойманная в вечное золотое мгновение, действующая как проводник, или регулятор, или поглотитель, простите за технические метафоры. Она фильтрует реальность в видовом подсознании. Она сохраняет нас в реальности. Так вам достаточно ясно?
ПИРС РЭТКЛИФ: Что вы видели? Что… (пауза). Как теперь там, в Бургундии? Я начинаю представлять, (пауза) Бесконечный двор, бесконечный турнир, охота. Может быть, война, где-то на лесных окраинах. Их война — ожившая метафора, отражение Невероятного, грозящего вторгнуться из-за рубежей.
ВОГАН ДЭВИС: Нет. Это не то, что я видел. В Бургундии нет времени. Она застыла в вечном миге жизни.
