покосившиеся ставни. Входная дверь чуть приоткрыта — совсем как на ее картине. Ощущение чуда все росло. Она вошла в дом и оказалась в длинном коридоре.
С каждой стороны коридора было по огромной комнате. В той, что слева, было внутреннее окно, и Сара решила, что когда-то здесь помещалась столовая. В комнате справа был громадный камин; очевидно, это бывшая гостиная. Комнаты являли многочисленные следы заброшенности; лепка на стенах и потолках была серая, в подтеках воды, полы покоробились.
Сара вошла в гостиную. Разбитые стекла дрожали от ветра, издавая нестройные звуки, от которых мурашки ползли по коже, пока она изучала комнату. Там было пусто, только в середине потолка сохранился потрясающий лепной медальон — амуры, обвитые виноградной лозой. Конечно, некогда оттуда свисала ослепительная люстра. Сара даже слегка затрепетала, вообразив, какое великолепие знавала эта гостиная в прошлом. Ей казалось, что она видит натертый до блеска пол и савонский ковер. Ей казалось, что она прикасается к плотным бархатным занавесям на окнах, к шелковой парче на мебели в стиле французского Возрождения, стоящей у стен. Ей казалось, что она слышит смех гостей, съехавшихся на бал в честь сбора урожая — красиво одетых мужчин и дам, кружащихся под звуки веселого вальса Штрауса. Ей казалось, что она чувствует на губах сладость ромового пунша.
Но прекрасная картина исчезла, и от сменившей ее пустоты у Сары защемило сердце.
Она подошла к камину на противоположной стене. Его обрамляли изразцы, покрытые ручной росписью, многих не хватало. Каминная доска была из белого мрамора. Сара провела пальцами по пыльному прохладному камню, ощутив его гладкую поверхность. Интересно, сколько раз в холодные ночи огонь, пылающий в камине, согревал эту комнату.
Сара открыла дверь в маленькое соседнее помещение. Здесь, наверное, была контора. Дверь на противоположной стороне вела на большое открытое заднее крыльцо. Сара решила осмотреть его позже.
Вернувшись назад через гостиную, Сара прошла через коридор в столовую. Рассматривая резные деревянные карнизы над сводчатым входом и окнами, прекрасные деревянные панели на стенах, она подивилась, почему мисс Эрика не захотела жить здесь. Дом, кажется, крепкий, нужен только наружный ремонт — и к нему вернется былое великолепие. Она прямо видит как замечательные, старинные вещи Эрики вписываются в эти комнаты.
В конце столовой были две двери. Левая вела в комнату, которая когда-то, видимо, была буфетной, правая — в комнату средних размеров, залитую солнцем. Сара была убеждена, что здесь размещалась библиотека или кабинет. На одной стене сохранился встроенный книжный шкаф. Сара долго стояла посреди комнаты, и ее охватило странное, жуткое чувство dйjа vu[8]. Она почти была уверена, что уже видела эту комнату, хотя и понимала, что этого не может быть. И все же она ощущала здесь чье-то присутствие и чувствовала что-то такое, чего не могла определить.
Наконец она стряхнула с себя странные, гипнотические чары, навеянные на нее комнатой, и, выйдя из кабинета, вернулась в коридор и прошла к лестнице.
Старые ступени заскрипели у нее под ногой, но лестница, как и весь дом вообще, казалась прочной.
Наверху она обследовала четыре спальни, по две с каждой стороны от коридора. Одна из угловых комнат ее просто очаровала. Просторная, полная воздуха, со множеством окон, она скорее походила на гостиную, чем на спальню. Какую чудесную мастерскую можно здесь устроить!
За этой комнатой была солнечная спальня и при ней — еще небольшая комнатка. Войдя туда, Сара попыталась представить себе ее назначение сто лет тому назад. Наверное, здесь была швейная комната или детская.
Стоя там, Сара опять ощутила что-то жуткое, уже испытанное внизу, в кабинете. Она внезапно почувствовала, что прикасается к самому сердцу этого дома. В комнате было прохладно, но ее охватило странное тепло. Эта комната видела много любви; каким-то образом Сара поняла это.
Наконец, она вышла из спальных апартаментов и решила постоять на верхней веранде. Она смотрела на окружающие дом деревья, поросшие мхом, на блестящую вдали ленту Миссисипи. Хорошо бы жить в таком доме в пору его расцвета!
Спустившись вниз, Сара вышла через заднюю дверь на крытую галерею и стала рассматривать двор с высокими кирпичными стенами, перед которыми росли пышно цветущие мирты. Стены были пристроены к дому, и из-за них во дворике было прохладно и тенисто. Воздух был напоен запахами цветов и зелени.
Сад представлял собой хаос из бугенвиллей, жимолости, сорных трав и каких-то низких кустиков. В середине возвышался величественный фонтан, украшенный статуей греческой богини, которая явно задыхалась, оплетенная вьющимися растениями. В дальнем углу слева стоял небольшой каменный домик. Наверное, это кухня.
Она спустилась по ступенькам и пересекла заросший сад, опасливо поглядывая, нет ли змей. Попробовала открыть дверь в домик, но его так оплели лозы, что дверь не поддалась. После бесплодных героических усилий Сара, задыхаясь, со слегка закружившейся головой, повернулась и глянула на крыльцо.
На мгновение ей показалось, что на веранде она видит какую-то темную человеческую фигуру. Человек, казалось, улыбался ей, но вместе с тем от него исходило такое необъяснимое ощущение грусти, что у нее сжалось сердце. Она помотала головой, чтобы прийти в себя, и он исчез.
Сначала она подумала, что ей привиделся брат. Потом она поняла, что это не он. Кем бы ни был этот призрак, он темноволос и одет в странную черную одежду. Брайан был блондин, как и она, и обычно одевался в светлое.
Значит, она видела привидение, живущее в брошенном доме! Сара знала, что должна испугаться, но не испугалась. Вместо этого она была страшно заинтригована, возбуждена и исполнилась решимости разузнать побольше об этом замечательном доме.
Снедаемая волнением, возвращалась Сара в дом Эрики. Теперь она осознала, что хочет написать старый дом, но так же и то, что ей придется для этого разрушить преграду, стоящую на пути ее творчества со дня смерти Брайана. Д-р Хоган говорил ей, что ежедневная медитация поможет и разрушить преграду, и утишить ее страдания. Она почувствовала, что надежда вернулась к ней, ибо знала: будь Брайан здесь, он настоял бы, чтобы она написала старый дом.
Дома Сара обнаружила, что Эбби приготовила ей на ленч чрезвычайно вкусное гумбо — блюдо из тушёных стручков окры. После еды Сара взяла карандаш и блокнот рисовальной бумаги и села в кабинете на кушетку. Она взяла также телефон и набрала номер Джефферсона Болдуина. Ответила ей секретарша, которая тут же соединила ее с адвокатом.
— М-р Болдуин, надеюсь, я не помешала вам своим звонком? — начала она.
— Нет, совсем нет. Я просматривал корреспонденцию.
— Мне бы хотелось узнать побольше о старом доме. Видите ли, я нашла его сегодня утром.
Она услышала, как он фыркнул.
— Итак, старый дом уже опутал вас своими чарами?
— Кажется, вы правы.
— Ах, дорогая, он уже многих очаровал.
— Меня интересует, почему мисс Эрика жила не там, а в современном доме. Ее старинные вещи были бы весьма уместны в старом доме.
— Ну, скажем, у местных жителей существуют всякие суеверия, что в доме водятся привидения.
Сара постаралась унять дрожь, охватившую ее при воспоминании о призраке, виденном сегодня утром.
— А мисс Эрика верила в такие вещи?
Она слышала, как м-р Болдуин вздохнул.
— Я не знаю в точности, что Эрика думала об этом. Но, видите ли, мисс Дженнингс, восстановить такой дом стоит целое состояние.
— Это я понимаю, но, в общем-то, он кажется таким крепким.
— Он и есть крепкий, за это я ручаюсь. Я знаю, что балки, стропила и скрепы сделаны из кедра. Такие постройки практически не разрушает ни время, ни термиты.
