Гримус

зрительного образа Ионную Форму любой Динамической Структуры. Путем многовековых экспериментов оксипутяне научились понимать и трактовать рисунок всевозможных Ионных Форм. Эти знания также находятся в моем распоряжении. При помощи Ионного Глаза я сделал из вас именно такого Взлетающего Орла, какой мне требовался.

Гримус сдернул покрывало с пьедестала. Ионный Глаз представлял собой простую черную коробку. На одной из граней коробки имелось несколько рядов небольших глазков с окулярами.

— Встаньте сюда, пожалуйста.

Взлетающий Орел исполнил просьбу, и в маленьких глазках на стенке коробки немедленно появился свет, но не во всех, а только в некоторых, так что огоньки составили сложный узор.

— Ваш Ионный Рисунок, — заговорил Гримус, — можно отнести к категории самых разрушительных из всех, когда-либо виденных мной. Допуская в жизнь суеверия, можно было бы сказать, что следы именно этого рисунка увидела на вашей ладони миссис Крамм, что именно по этой причине соплеменники отвергли вас, а на острове Каф вас постигло столько несчастий. Что касается меня, то вы — лучшее орудие для достижения моей цели, так сказать, лучший из ангелов смерти на земле. Кстати, ваша сестра обладает очень схожим рисунком. Но сила и глубина ее рисунка не идут ни в какое сравнение с вашими.

Гримус повернулся и перешел к паре других пьедесталов, стоящих очень близко один от другого. Он сдернул покрывало с одного из них.

Взлетающий Орел увидел перед собой знаменитый Водяной Кристалл.

— Вижу, что вы узнали его, — удовлетворенно проговорил Гримус. — Наверняка он упоминался в дневниках Виргилия. Хорошо, очень хорошо. Через посредство этого Кристалла я нашел вас, исследовал ваш рисунок при помощи Ионного Глаза и следил за вашими перемещениями по миру. Однако особенно интересен сосед этого Кристалла. О нем в дневниках Виргилия не сказано ни слова, поскольку его приобретение я держал в тайне. Это Кристалл Потенциальностей. С его помощью я исследовал множество потенциальных отрезков настоящего и будущего и отмечал и там и тут ключевые моменты, временные перекрестки, на которых ток континуума разветвлялся и шел по нескольким руслам. Надеюсь, вы понимаете и мою терминологию, и смысл сказанного?

Взлетающий Орел потряс головой — не может быть, — не сводя глаз со второго кристаллического шара, с которого Гримус только что сдернул покрывало. Этот шар тоже был полон, но не водой, а чем-то вроде дыма молочного цвета.

— В любом случае, куда бы мы ни посмотрели, всюду взгляд нам застилает дымка субъективности, — проговорил рядом с ним Гримус. — Хотя о чем это я… вы ведь ничего еще не понимаете. Тогда давайте я начну по-другому — напомню вам случаи, которые вы наверняка и сами не забыли. По сути дела, в вашем совсем еще недавнем прошлом этих случаев было два. Я говорю о временных перекрестках. Например. Вас прибило к острову волнами, но этого не случилось бы и вы бы наверняка утонули, если бы я не организовал специальное силовое поле, поддерживающее вас на плаву. Естественно, я позволил некоторому количеству воды проникнуть в ваш организм, поскольку необходимо было придать вашему телу особое положение относительно поверхности моря… ну и для правдоподобия. Вот второй пример, со вторым перекрестком: вы, не отдавая себе отчета в происходящем, в присутствии графини Черкасовой произнесли имя Эльфрина. Уверен, что вы и тогда и сейчас отлично осознавали, как этот короткий миг изменил направление вашей жизни. Нужно признаться, вы сами предоставляли в мое распоряжение чрезвычайно легкие и мощные рычаги управления, хотя так или иначе я подвел бы к тому, чтобы вы сделали по-моему… Но, как бы там ни было, вы понимаете, что я имею в виду. Временные перекрестки и точки ветвлений. Я заботился о вас, как родная мать — не только о вас, но и о многих других участниках — в течение довольно длительного промежутка времени. Именно это я имел в виду, когда говорил, что вы — творение моих рук. Я сотворил Идеальное Измерение, в котором все шло и идет по моему плану.

Вы можете сказать: это не так. Я не предвидел предательства Николаса Деггла. Однако и на это у меня есть ответ: одно из главнейших достоинств хорошо сформированной Концепции — ее гибкость. Любую неприятность можно обратить себе на пользу. Таким образом изгнание Деггла явилось наилучшим способом заманить вас в расставленные сети. Таким образом ненависть обитателей К. направила вас в нужную сторону, к моей горе. (Я ведь знал, что, если не позволю им прикоснуться к моей Розе, они люто возненавидят меня за это.)

— И вы оставили Розу только для себя, — отозвался Взлетающий Орел.

— Само собой, — согласился Гримус. — Кстати говоря, я имел на это полное право, ибо все они сами изъявили желание поселиться на острове, я никого не принуждал. Они сами избрали бессмертие, никому я эликсир в горло не лил. Так что Роза законно принадлежит мне.

— И Виргилию, — добавил Взлетающий Орел, но Гримус пропустил его слова мимо ушей.

— Таково мое Идеальное Измерение, — продолжил он. — В другом потенциальном Измерении вы так и не добрались до острова. В третьем я не нашел Каменную Розу. В остальных измерениях я живу вечно, но и мои идеи остаются вечными узниками в моей голове. Однако в этом Измерении все пошло так, как я задумал.

Гримус сопровождал свои слова энергичными, быстрыми жестами, его голос снова стал пронзительным.

— А что если бы я не смог перебороть Лихорадку Измерений? — спросил Взлетающий Орел. — Что тогда?

— Это никак не могло случиться, — ответил Гримус. — Ваш ионный рисунок слишком силен. Напомню вам средство, при помощи которого вы одолели своих чудовищ: Хаос. Хаос — вот оружие истинного разрушителя. Ваше подсознание отлично знало, как ему вести себя.

— Но риск все же был, — заметил Взлетающий Орел.

— Чушь, — замахал руками Гримус. — За вами следили и вам помогали столько знатоков измерений: горф Коакс, я сам, Виргилий Джонс наконец. Все мы заглядывали вам через плечо. Хотя и сами вы, нельзя отрицать, показали себя с лучшей стороны.

При виде этого спокойно и благожелательно улыбающегося лица, так похожего на его собственное и в то же время такого чужого, внутри Взлетающего Орла что-то дрогнуло. Или, лучше сказать, несколько фрагментов головоломки одновременно встали у него в голове на свои места. Он вспомнил о давнишней, полузабытой встрече: с человеком, выбирающим себе голос. Наконец и он, Взлетающий Орел, под руководством главного дирижера всей своей жизни нашел голос и для себя.

— Итак, я показал себя с лучшей стороны, — в ярости не повторил, прошипел он. — Марионеткой в ваших руках, вот кем я был, это вы хотели сказать? Каменная Роза извратила вашу душу, Гримус; такое всемогущее знание развращает, это порча, вы иссушены жаждой абсолютной власти, развращены, вы стали садистом, калечащим людям жизни и находящим в этом удовольствие. Какое право вы имели переносить сюда, на свой остров, хотя бы одного из нас? Для вас это всего лишь игра, не правда ли, интересная игра? Бесконечное множество континуумов, возможных путей развития настоящего и будущего, свободная манипуляция временем, которое вы гнули так и эдак, из которого создали себе на потеху зверинец. Да, вы породили меня, я должен это признать. Да, вы сумели доставить меня на остров для реализации неясных, по-моему, даже вам самому безумных целей. Вы отдалились от боли и муки порожденного вами мира и переселились в мир иной, где смерть можно рассматривать либо как академический случай душевной болезни, либо как возможность испытать собственное мастерство манипулятора судьбами. Свою смерть вы разыгрываете точно показательную шахматную партию. Но финал этой партии каким-то образом, каким — вы пока что до дрожи боитесь рассказать, все-таки зависит от меня, Гримус. Все зависит от меня, я точно чувствую это, но говорю вам — я не собираюсь играть в ваши игры. Виргилий просил меня уничтожить Каменную Розу. Но я не уверен, что он прав и это следует сделать. Роза разбила столько судеб. В своей Болезни я говорил это богине аксона и еще раз говорю вам: Если я смогу, я уничтожу вас.

Гримус захлопал в ладоши.

— Ого, воодушевленная Смерть! — проговорил он. — Хорошо, очень хорошо!

Взлетающий Орел собрался с силами и вскочил на ноги… зачем?… у него не было никакого плана, разум его был пуст. Сжимая посох ю-ю в руках, он в бессилии стоял перед креслом-качалкой, во все глаза уставившись на хохочущего Гримуса.