выпутаться из этой истории!
— Ничего я не защищаю! — взвизгнула Мара. — Я просто пытаюсь объяснить тебе, что это неизбежно! Ты бы и сам это понял, если б не кипел так!
Блейд попытался затоптать язычки пламени, поднимающиеся над ковром, но тут в комнату вперевалочку вошла Калетта с бочкой для дождевой воды и вывернула ее на ковер. Комнату заполнили шипение, клубы пара и вонь.
Шона поспешно подхватила свои сумки из лужи.
— Папа, — взмолилась она, — ну будь же благоразумен! Мы с тобой. Мы поможем тебе с этим справиться. Подумай сам. В твоем распоряжении пять грифонов, два волшебника и бард, и все они будут о тебе заботиться, пока ты будешь этим заниматься. Спорим, что ни у одного Темного Властелина до тебя не было такой поддержки?
«На Шону можно положиться», — подумал Блейд. Сестра куда лучше него самого умела управляться с отцом. За считанные минуты Дерк более-менее успокоился; теперь он просто расхаживал по дому — вид у него при этом был одновременно и озадаченный, и унылый — и приговаривал: «Ну должен же быть какой-то способ отвертеться!», а Шона ходила следом и терпеливо его улещивала. Эльда, внося свою лепту, тоже ходила за Дерком по пятам, вся такая милая и золотистая.
А Блейду наконец-то представилась возможность поговорить с матерью.
Он отыскал ее на кухне. Мара, бледная, но умиротворенная, сидела за столом, а Лидда тем временем возилась с ужином. Лидда единственная из грифонов предпочитала готовую пищу сырой и, кроме того, любила кухарничать. Точнее даже, кулинария была ее страстью. Лидда постоянно норовила испробовать какие-то новые рецепты. Блейд знал, что ему этого не понять. Доведись ему оказаться на ее месте, он бы чувствовал себя Золушкой, которую обижает злая мачеха, но Лидда явно ничего такого не испытывала. Грифонша искоса взглянула на Блейда.
— Тебе непременно нужно путаться тут у меня под ногами?
Мара посмотрела на Блейда.
— Да. Ему нужно.
Лидда нервно дернула хвостом, но ничего не сказала — лишь красноречиво встопорщила на миг золотистые перья на крыльях и хохолок.
— Ну, так что сказал Оракул? — спросила Мара у Блейда.
— «Твоим учителем будет Девкалион», — мрачно процитировал Блейд.
Красиво очерченные брови Мары задумчиво сошлись к переносице.
— Можешь не говорить, — добавил он. — Ты тоже никогда о нем не слыхала.
— Да нет… — отозвалась Мара. — Что-то мне это имя напоминает… Но я определенно не помню ни одного волшебника с таким именем. Должно быть, это какой-то другой пользователь магии. Потерпи, Блейд. Этот Девкалион — или эта Девкалион — непременно объявится. Белый оракул никогда не ошибается.
Блейд вздохнул.
— Что еще стряслось? — поинтересовалась Мара.
— Ну почему папа не понимает?! — выпалил Блейд. — Он же отпустил Шону в школу бардов! Почему же он уперся и не хочет пускать меня в университет? Я же сколько раз ему говорил, что мне необходимо начать подготовку прямо сейчас, если я хочу получить хорошее образование. А он твердит, что сам будет меня учить. Но, мама, он же не может! И ты не можешь! Мои способности совершенно не похожи на ваши! Ну так почему же?!
— Ну, по двум причинам, — сказала Мара. — Во-первых, потому, что в университете Дерка не поняли и обращались с ним, пока он там находился, не самым лучшим образом. Я сама училась в то же время и могу сказать, что твоему отцу пришлось там туго. Его переполняли новые идеи — например, о создании грифонов, — и ему отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь помог претворить их в жизнь. А наставники вместо этого пытались заставить его действовать их методами. Он чрезвычайно талантлив, но по-своему. А это их не интересовало. Они пытались внушить ему, что волшебство в наши дни должно быть направлено на усовершенствование туров, и постоянно твердили, что исследования, оторванные от практического применения, бессмысленны и бесполезны. Знаешь, Блейд, они не раз доводили его до слез.
— Ну да, но ведь это же было с ним, — возразил Блейд. — Я ведь другой. У меня тоже полно идей, но я совсем не рвусь воплощать их прямо сейчас. Я хочу сперва изучить нормальную магию!
— Честно говоря, — сказала Мара, — я в те времена просто ни с кем не делилась своими идеями насчет мини-вселенных. Но ты наверняка поймешь вторую причину, по которой Дерк не хочет отпускать тебя в университет. Они и вправду сейчас занимаются исключительно тем, что может улучшить туры. Им некогда смотреть вперед. А может, они уже не осмеливаются. И твой отец считает — уж не знаю, прав он или нет, — что с тобой там будут обращаться так же скверно, как обращались с ним, или что ты тоже перестанешь интересоваться чем-либо кроме туров. А это разобьет ему сердце, Блейд.
Блейду одновременно захотелось сказать кучу всего, от «да, я понимаю» до «но это моя жизнь, а не его!», но он смог лишь угрюмо пробормотать:
— Ну, похоже, что нам обоим все равно придется заняться турами, как ни крути.
Прежде чем Мара успела ответить на это замечание, в разговор вмешалась Лидда.
— А этот мистер Чесни — он может есть нашу еду? Он ведь из другого мира.
— Ох, да! — вскинулась Мара. — Наверняка может. Ты мне напомнила…
— Отлично, — сказала Лидда. — Я приготовлю божественные закуски.
— А мне нужно все организовать, — пробормотала Мара. — Значит, так: будет восемьдесят с лишним волшебников, мистер Чесни, двое при нем и еще мы. Блейд, помоги-ка прикинуть, получится ли у нас превратить нашу столовую в обеденный зал. И надо еще подумать о наряде для твоего отца…
И началась грандиозная суматоха. Дерк по большей части держался в стороне. Он бормотал «ну должен же быть какой-то способ отвертеться!» и занимался своими обычными делами — кормил животных, опрыскивал чем-то кофейные кусты, доил дружелюбных коров и проверял, как идут эксперименты, — а все прочее семейство тем временем носилось взад-вперед как ошпаренное. Начинающий закипать Блейд подумал, что папа, похоже, чересчур буквально воспринял предложение Шоны о помощи. Дерк даже близко не подходил к дому, пока Блейд с Марой не попытались переместить сад.
К тому моменту уже почти стемнело. Перед этим Блейд с Марой попробовали растянуть дом, чтобы освободить в середине место для большого обеденного зала. Шона решила, что им нужна мраморная лестница, ведущая в зал. Она уселась на лестницу — обычную, деревянную, — и принялась рисовать эскизы скульптурной балюстрады и костюмов для Дерка. Но не успел дом вытянуться и наполовину, как отовсюду раздался тревожный треск и хруст. Кит предостерегающе взревел, и в дверь тут же влетели Дон с Эльдой — сообщить, что крыша покосилась и черепица с нее сыплется, как чешуйки с еловой шишки. Меж тем Лидда завопила, что кухня рушится, а Шона закричала, что новая мраморная лестница качается. Блейд с Марой подперли дом и принялись думать.
— Давайте примем гостей на террасе, — предложил Кит, — и позаботимся, чтобы не было дождя. Тогда грифоны смогут подавать на стол.
Блейд угрюмо подумал, что это чуть ли не единственная помощь, предложенная Китом. Впрочем, он знал, что Кит стал слишком большой и в помещении ему неуютно. Ну, зато Дон и Эльда помогают на кухне. Нет, Блейд понимал, что он несправедлив к Киту. После того как они с мамой соорудили прочный каменный фундамент и устроили на нем террасу — она заняла чуть ли не половину сада, — Кит трудолюбиво принялся перетаскивать туда все столы и стулья, сколько их было в доме. Блейд злился на Кита, поскольку чувствовал, что грифоны что-то затевают. Он видел, как все пятеро грифонов — даже Лидда, даже Калетта, которая из принципа никогда не слушалась Кита, — собрались вокруг него в кружок. Блейду стало до чертиков обидно и больно, и он почувствовал себя так, будто все его бросили. В конце концов, грифоны приходились ему братьями и сестрами. И чаще всего они и держались соответственно. Но случались моменты — как сейчас, например, — когда грифоны отгораживались ото всех остальных. Заводилой в таких случаях почти всегда был Кит. Блейд терпеть этого не мог.
«Ничего себе семейная солидарность!» — подумал он и принялся помогать Маре размещать цветы и кустарники вокруг новой террасы.
— Если задвинуть рощицу вот сюда… Нет, даже если сделать так, аллею все равно придется спрямить! Я понимаю, что твой отец терпеть не может прямых линий в саду, но здесь просто-напросто нет
