Прелесть, да? Верх я сделала специально для свадьбы, но он будет отлично смотреться и как выходной. Не правда ли, очень романтично! В стиле пятидесятых. Есть что-то ностальгическое в одежде, уходящей в прошлое, какой-то отзвук…
— Мама, где Мей? Если опять сотворила нечто ужасное, лучше сразу так и скажи.
— Душа моя, я бы не сказала, что это нечто ужасное. Скорее, несколько неожиданное. Хотя в глубине души все мы знали, что это неизбежно. Ведь она у нас Телец, а он Козерог и ее Луна притягивается к…
— Мама!
— Ну хорошо, больше не буду. Но ты ведь сама спросила.
— Я спросила, где Мей.
— А я пытаюсь тебе объяснить, — рассудительным тоном ответила мама, и ее голос вдруг напомнил голос бабушки. — Мей в Фалмуте. У Генри там клиент и…
— Мей поехала с Генри? — Эбби ни разу не удостоилась чести быть приглашенной хотя бы в одну из деловых поездок Генри.
— Видишь ли, там есть очень милый ресторанчик, где…
— Мей поехала с Генри?!
— Я же пытаюсь объяснить, но ты не слушаешь. — Мэри пожала плечами. — Видишь ли, душа моя, при определенном расположении светил возникает мгновенное притяжение. А может, все дело в кармическом узнавании. А может, и в том и в другом. Ведь каждое существо рождается в результате определенной цепочки обстоятельств и под планетарным влиянием…
Дальше Эбби уже не слушала. Мей и Генри. Кто бы мог подумать! Младшая сестренка, музыкальная стриптизерша, лентяйка до мозга костей, вертихвостка, и чопорный, застегнутый на все пуговицы Генри Роберт Стэнли Фэрфакс Третий… Или все-таки Стэнли Роберт?
Постепенно жизнь вошла в налаженную колею. На другой день на рассвете вернулись Генри и Мей, но никаких разговоров не было. Мей только упомянула танцевальную школу в Плимуте, куда она собиралась заехать.
А Генри все время улыбался.
А Эбби уже не так много плакала. Правда, последней ночью, когда она наконец осталась одна, она дала волю слезам. Зато желудок у нее больше не болел. На пальце, где она носила кольцо, остался еле заметный след, но скоро и он прошел — благодаря чудодейственной мази, которую сделал для нее отец.
Эбби уже подготовилась к отъезду, но еще не подыскала себе нового жилья. А пора бы: ведь надо успеть переехать до начала занятий в школе. Не поспеши Генри сдать флигель другому, она могла бы здесь остаться.
Она будет скучать по качелям на веранде, но теперь, когда глицинию обрезали чуть ли не наголо, уже не так сильно. Эбби вздохнула и нацарапала на обратной стороне конверта: «почта, газета, телефон?!» — и засунула конверт под край цветочного горшка. Вот и еще одна забота — куда девать растения?
Она включила телевизор: передавали ночные новости. С улицы раздался шелест шин по гравию. Из любопытства она подошла к двери и включила свет на веранде.
И вдруг у нее чуть сердце не выскочило из груди.
Не будь дурой! — сказала она себе. Пол уехал, и от него ни слуху ни духу.
Да она и не ждала ничего. Свадьбу отменили, так что причины возвращаться в особняк Фэрфаксов у него нет.
У дома остановилась машина. Прежде чем она успела что-то разглядеть, дверца распахнулась и появился знакомый силуэт.
— Пол! — шепнула Эбби и вцепилась в косяк так, что у нее онемели пальцы.
— Эбби! — Он шагнул ей навстречу и обнял, словно не сомневался, что его ждут, и, не дав ей задать ни один из терзавших ее вопросов, обнял и поцеловал.
Его невероятно сладкий рот, о котором она столько мечтала, снова завладел ее губами. А его сильные руки сжали так крепко, словно Пол хотел втиснуть ее всю в свое крепкое тело. Два сердца забились в унисон.
— Как же я скучал по тебе! — пробормотал он и, подхватив на руки, внес в дом, и она даже не успела перевести дыхание и возразить. — Черт возьми, Эбби, куда ты делась? Я звонил тебе раз сто, и какой-то кретин все время твердил: номер отключен!
— Так и есть. Я переезжаю. Правда, я сказала, что пока еще здесь поживу, но меня не так поняли и сразу же отключили телефон.
— Теперь это неважно. Ведь я уже здесь. — Он поставил ее на ноги рядом с кроватью и снова принялся целовать. Сначала яростно, а потом нежно он ласкал ее рот. И без слов рассказал о своей тревоге, одиночестве и страхе, что, вернувшись, он ее не найдет. — Если бы ты знала, как я к тебе спешил! Как только подписал контракт, бегом в аэропорт, и вот я здесь!
Эбби снова потянулась к его губам. Причины подождут: почему уехал, почему приехал… Она знает одно: Пол вернулся и, разумно это или нет, она его любит таким, какой он есть.
И он знает это без слов. Он целовал ее так нежно, будто стирал всю боль и сомнения, охватившие ее, когда он уехал. Наконец он оторвался от ее губ и шепнул в ухо:
— Я не говорил тебе, но ведь ты знаешь? Моя записка… Какой же я кретин! Эбби, я побоялся написать самые главные слова. Черт! А еще зарабатываю на хлеб писательством!
Записка? Какая записка? Впрочем, все это неважно. Ведь он вернулся, он здесь и целует ее так, что она едва стоит на ногах. Расстегивает ей блузку, спускает с плеч и…
— Пол, что ты делаешь? — задохнулась она, когда он стянул с ее плеч бретельки лифчика.
— А ты не знаешь? Быстро же ты забыла все мои уроки!
Взяв ее груди в ладони, он наклонился и поцеловал соски, а потом просто смотрел на нее так, будто впервые видел перед собой женщину.
— Когда ты рядом, я теряю голову, — шепнула она. — Как ты это делаешь?
— Не знаю, — честно ответил он. — Знаю только, что, с тех пор как увидел тебя ночью в дурацкой пижаме и с половой тряпкой, ты навсегда вошла в мою жизнь.
Он приподнял ее так, что ее голая грудь вдавилась в его грудь, и снова поцеловал — не спеша и очень нежно. И ничего больше в жизни ему не нужно: только быть рядом с этой женщиной и целовать ее со всей силой своей нерастраченной любви.
Нет, этого мало! И они оба это знали. Скоро вся одежда валялась на полу, а Эбби лежала в его объятиях на пахнущих лавандой простынях в своей постели.
И на этот раз все было реально. Без роскошной кровати, без ванной с джакузи, без вина…
Не было ни нервозности, ни неуверенности в себе. Эбби распахнула ему свои объятия, и он пришел к ней так, как она об этом тысячу раз мечтала. Только все это происходило не во сне, а наяву, и никакие слова были не нужны.
Пол смотрел на Эбби и думал: она словно плод, вызревший специально для него. Она ждала его всю жизнь, просто узнала об этом не сразу. Еще немного, и они оба опоздали бы навсегда.
Чувствуя у своих бедер его жаждущую плоть, Эбби скользнула рукой вниз по его животу и затеребила ее. Он знал о ней больше, чем она знала о нем, и ей захотелось рассмотреть его всего как следует.
— Силы небесные! — застонал Пол сквозь стиснутые зубы. — Что ты со мной вытворяешь?!
— Так нечестно: ты все видел, а я нет. Мне… мне любопытно. А ты против?
— Любовь моя, если хочешь зеркало на потолке, ради Бога! Только на это уйдет не меньше недели, а я столько точно не выдержу!
Прикрыв глаза, Пол из последних сил терпел ее исследование, молясь всем богам, лишь бы не расслабиться, прежде чем она удовлетворит свое любопытство. Он перекатился на бок, увлек ее за собой и, опустив руку, занялся собственным исследованием.
У Эбби перехватило дыхание. Ее рука все еще лежала на его плоти, и Пол чуть отодвинулся, чувствуя, что вот-вот взорвется.
— Эбби, любовь моя…
Его пальцы медленно ласкали ее мягкие складки. Услышав судорожный вздох и заметив румянец
