От Глэдис не укрылось выражение лиц Джима и Марты.
— Да что вы, мы все друг о друге знаем! — воскликнула она. — Брэдфорды каждое лето заклеивают окна газетами и делают незаконный капремонт. Мистер Донноли каждую осень сметает листья во двор к Пибоди, а Фергюсоны на Рождество вешают столько гирлянд, что у всех вырубается электричество. У мистера Шмидта газон не больше почтовой марки, зато он всегда покупает последнюю модель косилки и ездит на ней в пьяном виде. Хаббарды громко — ну, очень громко — ругаются, так мы узнали все подробности об их фаллопротезе. Резерфорды не могут поставить машину в гараж, потому что забили его гидроциклами, мопедами, одноколесными велосипедами и прочей ерундой, которой пользуются раз в жизни. Бакстеры бьют себя пятками в грудь, что применяют в саду водосберегающие технологии, но мы-то знаем, что им на экономию наплевать. Зато не наплевать Куперам. Их цементные русалки и прочие радости всем глаза намозолили! Еще у нас есть мистер Оппенгеймер. Я его, правда, ни разу не видела. Говорят, живет прямо в гараже, где двенадцать лет строит самолет из набора «сделай сам»…
Глэдис указала на дом напротив под номером 887. По идеально ровному газону на коленях ползал человек с маникюрными ножницами.
— Пит Терьер. Его второе имя, не поверите, Буль. Это ж какими надо быть гадами, чтобы подложить такую свинью собственному сыну? И-эх, всяко бывает! Кстати, газон — его пунктик.
Некоторое время соседи молча наблюдали за Питом.
— А газон у него действительно красивый, — заметила Марта. — У остальных какие-то… бурые.
Глэдис замахала руками:
— Сейчас же засуха! В городе полив строго ограничен. А Пит каждое утро в четыре часа выходит в камуфляже на улицу и поливает газон. Я серьезно!
Она замолчала и отхлебнула вина.
Солнце скрылось за пальмами, окрасив улицу Спинорога в идиллические розовые и янтарные тона. По улице засновали, поглядывая на кардиочасы, велосипедисты и прочие любители здорового образа жизни.
— Благодать! — воскликнул Джим.
— Как в пятидесятых, — вздохнула Марта.
— Или в старом кино, — резюмировала Глэдис. — Между прочим, вы переехали в самый лучший район Тампы. ЮБК.
— «Юбка»?
— Ю-Бэ-Ка. К югу от бульвара Кеннеди. Мы так все говорим. Бульвар Кеннеди — наша тридцать восьмая параллель. Демилитаризованная зона.
— А по ту сторону бульвара…
— Северная Корея.
Раздался лай. Из двора Пита Терьера выскочил толстый питбуль и бросился вдогонку за очередным спортсменом-любителем. Правда, быстро выдохся и тяжкой поступью поплелся обратно. Бегун издали погрозил Питу кулаком, но Пит был слишком поглощен маникюром газона и ничего не заметил.
— Его собака? — спросила Марта. Глэдис кивнула.
— Зовут Распутин.
Завидев молодого человека на роликовых коньках, питбуль снова воспрял духом. Семейная пара с близнецами в коляске заложила крутой вираж.
— А у вас разве не запрещено выпускать собаку без поводка? — спросил Джим.
— Конечно, запрещено. На бумаге. Мы пробовали вызывать полицию, но, пока те соберутся, Пит успевает загнать собаку в дом. А полицейские говорят: раз собака никого не укусила, ничего сделать нельзя.
Марта заметила, что Пит переходит улицу.
— Ш-ш-ш! Идет сюда!
— Наверно, знакомиться, — предположил Джим. Пит подошел к веранде.
— Ты свободен?
— Кто, я? — спросил Джим. Терьер кивнул.
— Я сейчас, — сказал Джим Марте и Глэдис, вышел с веранды и протянул правую руку: — Рад познакомиться! Я Джим Дэйвенпорт. Это моя жена Марта.
Марта улыбнулась и помахала в знак приветствия.
— Ara, — только и произнес Терьер. Потом кивнул на машину, стоявшую на улице. — Слушай, твоя тачка?
Джим убрал руку, не дождавшись рукопожатия.
— «Аэростар»? Да, наша.
— Почему не ставишь ее у своего дома?
Джим посмотрел на подъезд к дому, где еще стоял грузовой фургон.
— Там сейчас занято.
— Вижу, — сказал Пит, не сводя глаз с Джима. Джим поежился, но огляделся: улица широкая, и почти все ставят машины прямо на дорогу.
— У вас вечеринка, да? Мало места для парковки?
— Нет.
— Есть особое правило?
— Нет.
Джим немного помолчал, потом начал снова:
— Прошу, не поймите меня превратно… Могу я спросить: зачем вам нужно, чтобы я переставил машину?
— Мне не нравится, что она здесь стоит.
— А! — Джим бросил взгляд на «ауди» Терьера. — Ваша машина на улице.
— Потому что мне так удобно.
— Понятно.
Неловкое молчание затянулось.
— Значит, вы против, чтобы я ставил машину на улице? — уточнил Джим.
— Да.
— Совсем против?
— Да.
— За исключением случаев, когда к нам приезжают гости. Тогда вы не против?
— Против.
— А в чрезвычайных обстоятельствах? Пит хлопнул Джима по спине.
— Просто не ставь, друг, и все!
— Ладно, — сказал Джим.
Пит пошел было прочь, но обернулся и добавил:
— Чес-слово, напрягает!
— Рад был познакомиться! — крикнул вслед Джим.
— Ага. — Пит посмотрел по сторонам и перешел дорогу. Джим поднялся на веранду и сел на качели.
— Чего он хотел? — полюбопытствовала Марта.
— Чтобы мы не ставили машину на улице.
— Вообще?
— Вообще.
Распутин наконец обратил на себя внимание хозяина — тем, что начал медленно приседать. Хозяин душераздирающе закричал:
— Куда, песик, куда! — и кинулся к собаке, размахивая руками. Распутин замер, был схвачен за ошейник и заброшен во двор соседского дома под номером 877.
— А жильцы? — воскликнула Марта. — Пит не боится, что его увидят?
— Там живет Старый Ортега, — ответила Глэдис. — Он промолчит, даже если что-то не понравится. Один живет, из дома выходит только газету забрать. Самый приятный сосед, я вам доложу.
