все это и суждено ли, вообще, туда вернуться?!..), то не ощущал ничего похожего. Или, возможно, сама ситуация была другой? Тогда он чувствовал силу, а теперь ему требовался покровитель, ведь на Алексу надежда невелика – она помогает лишь до тех пор, пока он выполняет ее указания, а сейчас он идет наугад, неизвестно куда и зачем.
Миновав ворота, Витус оказался в окруженном колоннами, огромном пустом дворе; огляделся, высоко задрав голову. Казалось, колонны соединялись в высшей точке, указывая место нахождения бога. Конечно, это был оптический обман – такие громадины давно б рухнули, имей они хоть малейший наклон, но впечатление оставалось довольно гнетущее. Если архитектура храма должна была демонстрировать человеку его ничтожество перед богами, то эта цель достигалась с успехом!..
Осторожно ступая босыми ногами, Витус миновал двор и вступил в зал, наполнявшийся солнечным светом через огромные окна. Колонн здесь оказалось еще больше, и стояли они в хаотическом беспорядке, сливаясь в единую каменную стену. Витус пошел вперед, огибая их гладкие, не меньше восьми метров в обхвате, „стволы“, и не видя конца этому „лесу“, оглянулся. Но позади уже сомкнулся точно такой же лес.
Окружающая каменная мощь настолько впечатляла, что он не мог сравнить ее не только с собственными (правда, и утраченными) способностями, а даже с чудесами Алексы. Пусть она смогла переместить его, одев по дороге в жреческий передник, но разве можно противостоять всему этому?!..
– Иди скорее! – послышался голос, отраженный эхом.
Витус испуганно оглянулся, но никого не увидел.
– Иди сюда, Верховный жрец Эйе собирает всех!
– Зачем? – инстинктивно спросил Витус.
– Разве ты пришел не за тем, чтоб участвовать в церемонии, где Амон будет выбирать нового хему нечер?
– Хему нечер?..
– Конечно, мы все собрались для этого. Будто ты не знаешь, что после ухода Хаэмуаса в Поля Осириса, Амон должен избрать замену? Идем, может, кому-то из нас повезет.
Витус наконец увидел говорившего, который рядом с колонной напоминал муравья, ползавшего возле стеариновой свечи. Одежда незнакомца состояла из такого же передника, только голова была побрита и блестела, как стеклянный шар.
– Как ты думаешь, – спросил незнакомец, – можно стать хему нечер, если сейчас я служу в храме на том берегу?
– Все во власти Амона, – ответил Витус, вспоминая формулировку христианских священников и переделывая ее сообразно ситуации.
– Да, ты прав, – незнакомец вздохнул.
Следуя за бритоголовым, Витус уверенно выбрался из лабиринта колонн и через высокий узкий проем попал в другой зал – без окон, освещенный лишь терявшимся в объеме светом факелов. Смена освещения оказалась настолько резкой, что Витус сначала не увидел ничего, кроме красноватых коптящих пятен, но постепенно глаза освоились.
Первое, что удалось разглядеть, была огромная статуя. Лицо ее скрывалось под невидимым сводом, зато четко узнавались пальцы ног толщиной с человеческую руку, а сами ноги, почти не уступавшие в массивности колоннам, несли на себе могучий торс, при падении наверняка способный сотрясти землю. Видимо, это и был бог Амон.
Чуть в стороне сгрудились человек двадцать, одетых так же, как и Витус со своим новым знакомым. Не найдя иного варианта, они присоединились к остальным. Тут же из полумрака возникли четыре фигуры, остановившиеся у ног бога. Трое остались сзади, а четвертый подошел совсем близко, придирчиво изучая лица претендентов. Витус решил, что это и есть Верховный жрец Эйе. Свет факелов делал его немолодое лицо еще более морщинистым, однако взгляд, цеплявшийся за каждого, говорил о воле и четком определении своих желаний.
Напряженная тишина продолжалась несколько минут. Наконец Эйе поднял руку, молча указав на одного из претендентов. Тот сделал шаг вперед и остановился. Все ожидали чего-то, но это „что-то“, видимо, не произошло.
– Нет, – произнес один из жрецов, стоявших позади Эйе, – Амон не обласкал его своим дыханием.
Претендент вернулся в строй, а Эйе указал на следующего. Процедура повторилась в точности, и второй, и третий раз. Видимо, Амону было не все равно, кто станет новым хему нечер, и он терпеливо ждал подходящей кандидатуры. Наконец Эйе ткнул в Витуса и тот, как все, шагнул вперед. Неясное дуновение, странным образом проникшее в наглухо закрытое помещение, качнуло пламя факелов, на мгновение оживив тени, но этого оказалось остаточно, чтоб задний жрец воскликнул:
– Да! Слава тебе, Который в Проявлении Своем Наполняешь Мир Сиянием Света! Ты повелел ему быть новым хему нечер.
– Как твое имя? – спросил Эйе.
– Витус, – он не знал ни одного египетского имени, кроме „Синатхор“ и предпочел назвать собственное, хотя больше всего боялся, что „при приеме на работу“ начнут интересоваться его биографией. Но, к счастью, этого не случилось.
– Странное имя, – лишь заметил Эйе, – но выбор Приходящего В Восходах, Сотворившего Небо и Землю, и Блистающего в Лучах Своего Чистейшего Изумрудного Света, священен. Больше мы не имеем права ничего спрашивать. Достаточно, что ты носишь эту одежду и, значит, имеешь доступ к небесному горизонту. Отныне ты один из четырех „первых слуг бога“ и должен возблагодарить Владыку Владык за его выбор. Сейчас ты воскуришь благовония в честь Создателя Севера и Юга, Наполняющего Наши Сердца Радостью и призовешь его вступить в свою ладью, чтоб вернуться в тело, сделанное из золота и излучающее сияние бирюзы. После этого ты омоешь его, натрешь кедровым маслом и предложишь угощения, которые мы смогли создать, пользуясь его дарами.
– Я сделаю это, – сказал он, – но вы все должны оставить меня наедине с богом.
Жрецы недоуменно переглянулись. Витус понял, что сморозил какую-то глупость, но сам Эйе даже не показал виду.
– Конечно, ты останешься один, – он кивнул, – никто не может видеть, как общается Правитель Богов со своими слугами. Сейчас ты сломаешь печать и войдешь в святилище. Исполни все, а следом за тобой придут хенерет, чтоб воспеть хвалебные песни справедливости и любви Тому, Кто Прокладывает Нам Путь и Оберегает в Вечной Дороге. Ступай, Витус.
Несостоявшиеся „первые слуги“ расступились, указывая, куда следует идти. Под их завистливыми взглядами Витус сделал несколько шагов и увидел дверь, опечатанную глиняной печатью, совсем как сейф в какой-нибудь конторе. Впервые дверь оказалась настоящей, сделанной из дерева, ведь до этого все проемы (даже во дворце царицы) были лишь завешаны циновками. Витус дернул ручку в виде львиной головы, и печать рассыпалась.
Помещение оказалось абсолютно темным и пришлось воспользоваться факелом, услужливо протянутым кем-то. Оставшись один, Витус облегченно перевел дыхание и огляделся. Перед ним находился совсем другой Амон, имевший нормальный человеческий рост и в тусклом свете отливавший тяжелым золотым блеском.
– Ни фига себе!.. – восхищенно прошептал Витус.
В специальных сосудах, стоящих вдоль стены, хранилось все необходимое для ритуала. Сомневаясь, что за ним никто не наблюдают, он решил честно „отработать программу“, поэтому для начала зажег большой букет благовоний, и сразу сладковатый пряный аромат пополз по комнате.
Пока Витус нежными движениями пытался втереть масло в холодный металл, мысли окончательно успокоились, и он пришел к выводу, что если его направили именно сюда и именно в таком виде, значит, должны предусмотреть и дальнейший ход событий – главное, не прозевать свой шанс.
В принципе, ему даже понравилось общаться с покладистым и непривередливым богом. Если б он являлся истинным египтянином, то, наверное, был бы счастлив всю жизнь исполнять эту почетную и совсем нетяжелую работу, но перед ним задача-то стояла совсем другая и как к ней подступиться, Витус пока не
