Мать махала рукой. Отец стоял неподвижно, вцепившись в поручень ограды. Из-за их спин высовывался Кит.
«Выше нос», – послал он ей свою мысль.
«Кит, ведь я не исчезаю. Мы будем постоянно слышать мысли друг друга, будто я никуда и не уезжала. Правда же?..»
Она несколько мгновений сидела без всяких мыслей. Буксир, тянущий самолет, стал разворачиваться, и Кит пропал из виду.
«Правда», – откликнулся он.
«Ага, хорошо. – Она поймала себя на том, что опять вздыхает. – Послушай, ты уже должен переключаться на работу с деревьями. А мне нужно время, чтобы успокоиться. Свяжемся позже, ладно?»
«Да. Во сколько?»
«Ну, я думаю, эта штука приземлится не раньше завтрашнего утра, по их местному времени, конечно. Свяжемся завтра примерно в это же время», – мысленно ответила Нита.
«Понял. Хорошего полета!»
«Смотри, не забудь!» – предупредила Нита.
Самолет покатился по взлетно-посадочной полосе, радостно взревел и подпрыгнул в воздух.
Нью-Йорк ускользнул из-под крыла, и на его место выплыл бескрайний морской простор.
Самолет разворачивался на посадку, и солнце ударило ей прямо в глаза. Нита вздрогнула. У нее появилось неприятное ощущение, будто лица коснулся не теплый луч света, а холодное лезвие ножа. На самом деле солнечное тепло ощущалось даже сквозь толстое стекло иллюминатора. И все внутри у нее похолодело.
Что-то должно было случиться. Что-то связанное с лучом света, с огнем. Нита покачала головой. «Я просто плохо спала, – подумала она. – Вот и лезут в голову всякие нелепые идеи». Но когда волшебников охватывают непонятные чувства, они не вправе просто отмахнуться от них. Нита заставила себя вновь оживить мелькнувшее чувство тревоги, сосредоточилась на мысли о холоде, об огне, о луче солнца, похожем на нож, нет, на копье…
Ничего из этого не вышло. Она пожала плечами. Самолет закончил разворот и опускался на взлетно- посадочную полосу. Они приземлились в Шэнноне.
Еще через пятнадцать минут самолет подкатил к входу в аэропорт. Вскинув рюкзачок на плечо, Нита прошла к двери самолета, сказала до свидания стюардессе и направилась к турникету паспортного контроля. Она подошла к первому свободному окошку, сунула туда паспорт и улыбнулась сидящему в кабинке мужчине. Это был большой добродушный человек с тяжелым носом и мелкими веселыми глазками. Он со вкусом шмякнул печать, протянул ей паспорт и сказал:
– Добро пожаловать в Ирландию, деточка. Теперь можешь рассчитывать на любую помощь в этой стране. – И добавил по-ирландски что-то вроде: «Шад мил'фаллеха».
Позже Нита увидела эти же слова, написанные над входом в зал ожидания, и прочла: «Cead mil'failte», то есть «сто тысяч приветствий».
– Спасибо, – сказала она этому добряку и отправилась к выходу на летное поле, где уже дожидался самолет, который доставит ее в Дублин.
И этот самолет, почувствовала она, тоже с нетерпением ожидал взлета. Они летели всего один час над пестрящей тысячью оттенков зеленью, над змеящимися меж холмов серебристыми речками, которые вспыхивали медным огнем, когда падал в них луч солнца. Самолет стал снижаться почти сразу после того, как набрал высоту. Уши заложило. Нита глянула вниз – самолет опускался в объятия огромной горной гряды, где ясно виднелись три высящиеся надо всем острые вершины. Мама рассказывала ей об этих трех горах и даже показывала картинку. Одна была вовсе и не горой, а мысом, называвшимся Ослиная Голова. Он вдавался в море, как кулак, положенный на стол костяшками вверх. Дальше, примерно на милю от берега и чуть западнее, поднималась вершина Малой Сахарной Головы, более похожая на холм и вполовину ниже мыса Ослиная Голова. А еще западнее торчала самая высокая гора – Большая Сахарная Голова, или как ее называли ирландцы, гора Виклоу. Она безусловно была самой замечательной – серый каменный конус вершины над зелеными, поросшими вереском склонами. Но ни единого деревца не росло на этих крутых склонах – не могло удержаться.
Самолет пошел влево, устремляясь к аэропорту Дублина. Еще десять минут, и они снова на земле.
Нита подхватила свою сумку, взяла тележку и покатила ее сквозь расступившиеся стеклянные двери, мимо скучающего человека в униформе, который почти механическим жестом указывал прибывшим пассажирам дорогу.
– Нита! – Это была ее тетя Анни. Нита радостно улыбнулась. После того, как ты всю жизнь провел с хорошо тебе знакомыми людьми, а потом – несколько часов с совершенно чужими, увидеть родную тетю необыкновенно приятно. Тетя кинулась к Ните и крепко обняла ее.
Это была крупная седая женщина, широкоплечая, с широкой же улыбкой и широкими жестами. Ее чуть выцветшие серо-голубые глаза сияли радостью. Волосы были забраны назад и торчали забавным коротким хвостиком.
– Как долетела?
– Все хорошо, тетя Анни. Но я здорово устала… И не буду особенно противиться, если мы сейчас же поедем домой.
– Конечно, милая. Ты вышла как раз туда, куда надо. Машина прямо у дверей. – Она вытолкнула тележку на маленькую стоянку для машин.
Утро было свежим и приятным. Небольшие легкие облачка пробегали по блекло-голубому небу. Нита обхватила себя руками и поежилась, удивившись неожиданному холоду.
– Мама говорила, что здесь может быть прохладно, но я, честно говоря, не поверила. Сейчас же июль!
