– Да не убивал я этого Аскарова, – приглушенным голосом произнес Белкин и, словно желая спрятаться от большого, орущего и страшного Земцова, опустил руки под стол.
– Ты был пьян, как свинья! Нажрался до беспамятства, потому ничего не помнишь! А у следователя есть показания свидетелей! Все утверждают, что ты бил Аскарова ногами по голове!
– Да там все свидетели были пьяные и ничего не могут помнить! – попытался возразить Белкин, но Земцов оборвал его:
– Молчать! Руки на стол, я сказал!.. Вот только так с вами можно разговаривать...
Он перевел дух, вытер лоб салфеткой и швырнул ее в тарелку с красной икрой.
Глава 86
ОТ ЧЕГО ДУРЕЮТ МУЖЧИНЫ
На место Белкина села Люда. Постукивая пальцами по столу, Земцов некоторое время пристально смотрел ей в глаза.
– Мне искренне жаль, что у тебя так получилось с Пироговым, – сказал он и опустил глаза. – Но такова судьба. Она играет с нами...
Он вздохнул, неуловимо быстро снял с себя маску сострадания и вновь стал опером Земцовым.
– Фамилия, имя, отчество, год рождения, – думая о чем-то своем, произнес Земцов.
– Хлебникова Людмила Владимировна. Тысяча девятьсот шестьдесят девятого года рождения...
– Не так быстро! – попросил Анатоль, гоняя шариковую ручку по бумаге.
– Семейное положение, – произнес Земцов и вдруг вернулся в реальность. – Тьфу, черт возьми! Совсем уже извилины в клубок свернулись!.. Давай сама и по порядку. Все, как было!
В гостиной все притихли. Никто не смотрел на Люду явно, но все прислушивались к ее тихому голосу:
– Я была в комнате. Он вошел... Мне показалось, что он...
– Хорошо, – остановил ее Земцов, понимая, что Люда слишком взволнована и не может вразумительно рассказать об убийстве. – Я лучше буду задавать тебе вопросы. Как оказался у тебя пистолет?
– Я его взяла у тебя... Точнее, у твоего трупа...
– Мне стыдно все это слушать, – призналась Ирина Кириллу. – Оперативный работник, прикинувшись дохлым бараном, добровольно отдает свое табельное оружие, а потом еще предъявляет какие-то претензии!
– М-да, – произнес Земцов, склонив голову и почесывая затылок. – Давай дальше. Пирогов зашел, тебе что-то показалось... Ну?
– И я выстрелила...
– А что тебе показалось? Что это чудо-юдо трехглавое?
Люда молчала. Она смотрела на мужа, который писал протокол, и глаза ее были полны слез. Как много лет назад, на уроках литературы.
– Ну, будет тебе ерундой заниматься! – вдруг громко сказал Белкин. Он широкими шагами подошел к Люде и взял ее за плечо. – Освободи место!
– Уйди! – зарычал на него Земцов. – Ты мне пока не нужен.
– Да тут вот в чем дело, – начал объяснять Белкин. – Пирогова-то убил я!
Все просто обалдели от этого заявления.
– Как то есть ты? – пробормотал Земцов.
Анатоль перестал писать и уставился на Белкина. Кирилл тронул за руку Веру:
– Что он несет?
Ирина иронично усмехнулась, кивнула и, не снимая усмешки с лица, занялась пилочкой для ногтей. Вешний покрутил пальцем у виска.
– Да, я убил Пирогова, – твердо повторил Белкин.
Земцов поморщился и отмахнулся:
– Слушай, иди отсюда пока что...
– Но это правда, – настаивал на своем Белкин.
Люда подняла голову и широко раскрытыми глазами, полными недоумения, посмотрела на Белкина.
– Ты что говоришь? – произнесла она.
– Люда была в состоянии аффекта и действительно мало что помнит, – сказал Белкин и на секунду обернулся, чтобы увидеть, как на его слова реагируют за его спиной.
Земцов молчал, комкая салфетку. Анатоль положил ручку на протокол и посмотрел на жену такими глазами, словно увидел ее только что.
– Дело было так, – стал объяснять Белкин. – Пирогов вошел к ней и попытался ее изнасиловать. Люда просто стесняется об этом сказать... Она, естественно, закричала. Тут я врываюсь в комнату, вижу Пирогова, так сказать, спину, хватаю этого шибздика за волосы... Можно на тебе покажу?
И, не дожидаясь согласия, Белкин крепко ухватил Земцова за чуб и с силой рванул на себя.
– Э-э, бля! Поаккуратнее! – крикнул Земцов, оттолкнув Белкина от себя. У него даже слезы выступили на глазах. Стряхивая с груди вырванные с корнями волосы, он поправил воротник спортивной куртки и придвинул стул. – Не обязательно было так сильно дергать!
– Извини, – ответил Белкин. – В общем, я этого шибздика оттаскиваю назад, он разворачивается ко мне лицом, пытается меня ударить, и в этот момент я всаживаю ему в грудь пулю.
– Федя, – прошептала Люда, и на ее лице появилось какое-то подобие улыбки. – Что ты говоришь? Зачем ты это делаешь? Это же неправда!
Земцов, щурясь, смотрел на Белкина и жевал губами.
– Послушай, – произнес он. – Ты хорошо понимаешь, что сейчас говоришь?
– Да я даже не пьяный! И вообще, я тут был самым трезвым из всех. Толерантность!
– Он врет! – уверенно сказала Люда, повернувшись к Земцову.
– Да зачем мне врать! – Белкин хлопнул себя по груди ладонью. – Что мое – то мое. Если я говорю, что грохнул Пирогова, значит, так оно и было. А если говорю, что никакого Аскарова не бил, значит, не бил.
Кирилл схватил Белкина за плечо и повернул к себе.
– Федя, ты не шутишь?
– Да мамой клянусь!
– Он врет, – повторила Люда. – Пистолет был у меня!
Земцов перевел взгляд на Белкина.
– Что скажешь?
– Не знаю, какой пистолет был у Люды, – ответил Белкин. – А тот, который Вешний у тебя из-за пазухи вытащил, я прикарманил... Братцы, я правду говорю! Какой мне смысл врать?
На мгновение в гостиной повисла тишина.
– Вот что, толерантность, – пригрозил Земцов. – Хватит мне лапшу на уши вешать!
– Да какую лапшу? – взмолился Белкин. – Вот же, блин горелый! Говоришь людям правду – никто не верит. Ну отдай пистолет на экспертизу – вон он, на буфете под тряпочкой лежит, – и пусть снимут отпечатки пальцев. Проведи со мной следственный эксперимент... Ты труп видел? Ты видел, в какой позе он лежит? Да разве мог он так упасть, если бы стреляла Люда, которая в этот момент лежала на койке?
– Да! – вспомнила Люда и взволнованно произнесла: – Труп в самом деле лежал не так, как сейчас!
В глазах Земцова светилось недоверие. Не двигая головой, он переводил быстрые взгляды с Белкина на Люду, с Люды на Ирину... Ирина, улыбаясь каким-то своим мыслям, шлифовала пилочкой ногти.
– Ты отдаешь себе отчет в том, – произнес Земцов, ухватившись взглядом за грустные глаза Белкина, обрамленные мохнатыми ресницами, – что ты сам себе копаешь могилу?
– Я ж говорю: что мое – то мое, – с покорностью согласился Белкин.
Не глядя, Земцов протянул руку в сторону, схватил с протокольной стопки чистый лист бумаги и припечатал его к столу перед Белкиным.
– Ладно, – с упрямой настойчивостью произнес он. – Ладно... Садись и пиши. Все пиши! Во всех подробностях!!
– Пожалуйста, – ответил Белкин. Он старался казаться спокойным, но неточные движения выдавали его. Ручка никак не хотела писать, а только рвала бумагу.
