Несмотря на легкость нравов, царивших при дворе, все были смущены этой новой открытой связью.
Васильчиков был полным ничтожеством, и связь Екатерины с ним была основана исключительно на бесстыдной чувственности.
Через две недели он ей надоел, и она после ночи жарких лобзаний неожиданно прислала ему письменное распоряжение немедленно оставить комнату фаворитов и уехать в Москву без права возвращения в Петербург.
Екатерина вообще не любила встречаться со своими бывшими любовниками. По этой причине она отказалась принять Станислава-Августа Понятовского, который добивался свидания с русской императрицей, некогда очень близкой и дорогой.
В то же время Екатерина сблизилась с графиней Брюс, очень развратной женщиной, не брезговавшей ни одним мужчиной, который ей понравился, будь то простой солдат или придворный истопник.
Графиня Брюс сделалась чем-то вроде передаточной инстанции, минуя которую нельзя было попасть в спальню императрицы. Ее рекомендация решала дело.
Александр Васильчиков примирился со своей участью. Он вошел в комнату фаворитов безвестным и бедным офицером, а ушел из нее графом, камергером, кавалером ордена святого Александра Невского и владельцем имений и тысяч крестьянских душ. Он, однако, был оскорблен той ролью, которую играл. – Я был только проституткой, и со мной так и обращались, – говорил он. – Орлов умел диктовать царице свою волю, и она уважала его.
Григорий Орлов вскоре узнал, что у него есть заместитель. Буйный, необузданный и дерзкий, он в порыве бешеного гнева полетел в Петербург, крича, что убьет и соперника и изменившую ему царицу.
Но вскоре почувствовал, что власть над Екатериной уже ускользнула из его рук, и что сам он в ее власти, как простой подданный императрицы.
Орлов сразу понял, что, уехав из Петербурга, он попал в ловушку, устроенную для него Паниным, который решил во что бы то ни стало вытеснить фаворита и самому сделаться фаворитом.
Но Григорий, помня необузданные ласки Екатерины, думал, что она еще любит его. Он не подозревал, что почва ускользнула из-под его ног.
Пока он ехал в Петербург, Васильчикова уже не было при дворе.
Екатерине он был неприятен, она брезгливо о нем вспоминала и упрекала «Брюсочку». Васильчиков не оправдал ее ожиданий и при этом был глуп, а Екатерина терпела неинтересных фаворитов только за ум.
Графиня Брюс, которую при дворе называли «пробир-дамой» императрицы, пожимала плечами.
– С нас не убудет, – говорила она, – ошиблись на одном, будем внимательнее и осмотрительнее впредь.
Пробир-дама недавно сошлась с Потемкиным и задумала пристроить его в фавориты к Екатерине.
Вот почему она содействовала немилости Васильчикова, хотя незадолго до этого превозносила его достоинства.
Потемкину же было поручено выселить Васильчикова из покоев императрицы.
Это случилось после обеда, за которым фаворит сидел по правую руку императрицы, внимательно и ласково за ним ухаживающей.
Постельный карьерист после обеда вернулся к себе и только что расположился на роскошной и удобной турецкой софе, чтобы отдохнуть, как в комнату вошел генерал-поручик Потемкин, со дня переворота служивший при дворе, но занимавший скромное место офицера для поручений.
– Что вам угодно? Для чего вы меня беспокоите, когда я отдыхаю? – раскричался надменный фаворит.
– Ее величеству угодно, чтобы вы немедленно покинули Петербург и впредь до высочайших указаний ехали в Москву.
Фаворит был ошеломлен. Он не хотел верить. Но верить нужно было, и он уехал.
После этого блистательно выполненного поручения о высылке Васильчикова из команды фаворитов Екатерина отправила Потемкина навстречу Григорию Орлову, который приближался к Петербургу.
На полдороге его встретил Потемкин, которому когда-то из ревности Орлов выбил глаз. Потемкин окривел и благодаря этому только через четыре года попал в фавориты, хотя Екатерине нравились его исполинский рост и чувственное лицо.
Потемкин вручил Орлову императорский указ, где ему предписывалось безвыездно жить в Гатчине под охраной впредь до новых распоряжений императрицы.
Отныне фаворитизм сделался в России правительственно узаконенным, как во Франции при Людовиках XIV и XV, а фавориты жили с императрицей, признавались людьми, служившими отечеству и престолу.
Во-первых, многие из них были способными людьми, как Панин, Потемкин, Безбородко, Зорич. Во- вторых, они услаждали досуг императрицы, придавая ей силу для новых трудов. Так смотрела на них сама Екатерина.
Однако первые романы Екатерины были лишены всякой пошлости. Она действительно увлеклась Понятовским, Орловым, Нарышкиным, Салтыковым. Сластолюбивою она стала только под старость. В ней жила вечно женственная, вечно не умирающая жажда любви, которая свойственна женщинам выдающегося ума и богато одаренным. Женщины заурядные не способны любить до поздних лет.
Ее женственная натура заставляла искать опору для жизни и деятельности в ласках мужчин. Что же касается смены фаворитов, то это объясняется не только пресыщенностью императрицы, но и тем, что они ей часто изменяли и с течением времени становились все нахальнее и требовательнее. Приходилось выгонять их из комнаты фаворитов, а жить без мужчины Екатерина не могла.
В сущности это был один длинный роман мятежной женской души со сменой многих лиц и
