– Не совсем. Видите ли, у нас несколько классов полетов.
– Вот как?
– У нас есть Высший класс, в котором между сиденьями больше места – целых двадцать дюймов. Хватит, чтобы вытянуть ноги; напитки; несколько блюд в обеде; специальное багажное отделение.., короче, самое лучшее, что мы можем предложить нашим пассажирам.
Еще у нас есть Первый класс, который отличается от Высшего только отсутствием напитков. Конечно, при желании их можно купить. Еще в обеденном меню только одно блюдо – обычно ростбиф или ветчина.
– Понятно.
– Следующий Туристический класс. Всего шестнадцать дюймов для ног, но во всем остальном то же самое, включая обед, как в Первом классе.
– Ясно. Сумки…
– Второй класс. Столько же места для ног, как и в Туристическом, но три места в каждом ряду с обеих сторон от прохода. На обед подают одни сэндвичи и, конечно, нет напитков.
– Из всех классов какой?..
– Еще у нас есть Низший класс, который, боюсь, вообще не очень удобен по сравнению с другими классами, хотя сам по себе он ничего. Двенадцать дюймов для ног и…
– Это ваш последний класс? – терпеливо поинтересовался Мейер.
– Сейчас мы работаем еще над одним, который будет еще дешевле. Видите ли, мы пытаемся убедить летать людей, которые предпочитают старинные средства передвижения, такие, как поезда, машины или корабли.
– Кому дают сумки? – не выдержал Клинг.
– Что? О да, сумки. Мы выдаем их всем пассажирам Высшего и Первого класса.
– Всем пассажирам?
– Всем.
– И когда вы начали раздавать их?
– Как минимум, шесть лет назад, – ответил Пиат.
– Значит, все, кто летал у вас Высшим или Первым классом за последние шесть лет, мог получить такую сумку, правильно?
– уточнил Мейер.
– Правильно.
– И, как по-вашему, сколько таких людей?
– О, тысячи и тысячи, – с гордостью ответил Нельсон Пиат.
– Вы должны не забывать, детектив Мейер…
– Да?
– 'Мы летаем вокруг земного шара'.
– Ах, да, – согласился Мейер. – Простите. Со всеми вашими классами я, кажется, запутался…
– Существует возможность, что это дело все же попадет в газеты?
– Возможность всегда существует. – Детективы встали.
– Вы мне сообщите, если она станет реальностью? Если, конечно, узнаете заранее. Мне хотелось бы предупредить наш отдел рекламы.
– Конечно, – ответил Мейер. – Спасибо, мистер Пиат.
– Не за что. – Нельсон Пиат пожал руки детективам. Когда они подошли к двери, Пиат выглянул в огромное окно на мокрую от дождя взлетную полосу.
– Чертов дождь! – пробормотал он.
Глава 5
Пятница, утро. Дождь.
Когда он был ребенком, то часто бегал под дождем в библиотеку, которая находилась в шести кварталах от дома. Он поднимал воротник куртки и думал, что похож на Авраама Линкольна. Как-то раз, сидя в теплом, обитом деревянными панелями читальном зале, он с каким-то необычным удовольствием читал, а дождь шелестел за окнами.
А иногда ливень начинался неожиданно на пляже. Неизвестно откуда появлялись тучи и мчались к берегу, как черные всадники. Молнии рассекали небо, как удары сердитых скимитаров. Девчонки хватали свитера и пляжные сумки. Кто-то забирал переносной проигрыватель и стопку пластинок. Ребята держали над головами одеяла, как навес, пока все бежали к находившемуся неподалеку ресторану. Потом они стояли на террасе и смотрели на умытый дождем пляж, на изогнутые и перепачканные губной помадой соломинки в забытых бутылках 'кока-колы'.
В Корее Берт Клинг узнал, что существует и другой дождь. Он узнал, что есть жестокий и противный дождь, который превращает землю в непроходимую скользкую жижу, останавливающую и людей, и машины. Он узнал, что значит постоянно быть мокрым и мерзнуть. Именно после Кореи Клинг перестал любить дожди.
