– О господи! – выдохнула она, едва не выронив трубку. – А вы не знаете… Вы не знаете, где он сейчас?
– Нет, не знаю. Я и сам беспокоюсь, он никогда не приходил так поздно, не предупредив меня…
– Послушайте, – заговорила она быстро, сбивчиво, как будто боялась снова оказаться наедине с тишиной, которая превратилась вдруг в верную подругу тревоги и страха. – Послушайте, он был у меня. Он уехал домой два часа назад и должен был вернуться. Он сказал, что сделает укол и вернется. Но, может быть, он заехал по дороге к кому-нибудь из приятелей?
Она ждала, что он согласится. Что он скажет ей сейчас – конечно, как же я сразу об этом не подумал. Она ждала этого так, как не ждала, кажется, никогда и ничего в жизни.
– Я уже обзвонил всех его приятелей. Их у него не так много…
– И что?
– Никто его не видел. Послушайте, Ирина…
– Может быть, машина сломалась по дороге? – перебила она его. – Такое ведь случается, с каждым может случиться.
– Может быть, – неуверенно ответил он ей, и она даже разозлилась вдруг на него за эту неуверенность. – Послушайте, Ирина, вы говорите, Никита был у вас?
– Да, он был у меня. Два часа назад, а потом уехал…
– Он не употреблял спиртного?
– Нет-нет, что вы… Неужели вы думаете, что?…
Она не договорила. Побоялась произнести вслух то, о чем подумали в этот момент они оба.
– Я уже не знаю, что думать.
– Не думайте об этом, – попросила она его. – Пожалуйста, прошу вас, не думайте. С ним не может случиться ничего плохого. Понимаете, не может!
Он вздохнул. Она почувствовала, что он ей не верит.
– Надеюсь, вы правы. Может быть, на самом деле просто сломалась машина. Хотя ее только сегодня утром ремонтировали…
– Он приедет. Вот увидите, с минуты на минуту – приедет.
Снова повисла тишина. Тревожная, почти угрожающая.
– Ирина, пожалуйста… Если он приедет – попросите его, чтобы позвонил домой.
– Да, конечно. Обязательно, я скажу ему…
Она повесила трубку.
Следующий час ожидания оказался еще более мучительным. Она курила сигарету за сигаретой, в конце концов закашлявшись, почти задохнувшись от обжигающего легкие дыма. В происходящее невозможно было поверить. Она прислушивалась к себе, как часто случалось с ней в детстве, пыталась разгадать какие-то сигналы подсознания, которые непременно должны были убедить ее в том, что все будет хорошо.
Но страх, заполонивший собой все пространство души, разрастался. Он уже не умещался внутри, грозя выплеснуться наружу, в пространство – криком. Ей хотелось кричать, чтобы хоть немного освободить душу от непосильного груза.
Было почти три часа ночи, когда она снова взяла телефонную трубку и нажала на кнопку повтора последнего номера. Потянулись гудки, она считала их, изо всех сил пытаясь успокоиться и подстроить под их неспешный ритм биение своего сердца.
– Алло, – донесся из трубки чужой, как ей показалось, голос. Знакомый, но почему-то изменившийся почти до неузнаваемости.
– Кто это? – спросила она, не веря, что разговаривает сейчас с тем же человеком, с которым разговаривала чуть больше часа назад.
– Это вы, Ирина? – спросил он и замолчал, никак не реагируя на то, что не получил от нее ответа. Подождал еще немного, а потом сказал – как будто уже и не к ней обращаясь, а просто так, в пространство. Чужим, отстраненным голосом:
– Его нашли на улице, неподалеку от дома. Без сознания. Избили какие-то подонки… Мне только что позвонили из больницы. Он в реанимации, в тяжелом состоянии. Врач сказал, что шансов почти нет…
Он замолчал на некоторое время, а потом совсем тихо, будто на самом деле ни к кому не обращаясь, добавил:
– У него приятель один был. Мишка. Так того тоже…
Ирина выронила трубку. Она упала на пол с грохотом, который все равно не смог заглушить ее крика.
Она наклонилась, чтобы поднять ее. Но сразу же об этом забыла, опустилась на пол, прислонилась к стене. Виски сжимала тупая боль, а в голове непрерывно звучало:
У него приятель один был. Мишка. Так того – тоже.
Так того – тоже.
Тоже…
Боль шла рывками.
