мог дождаться такой возможности, торопливо сказал:
— Все произошло вчера вечером. Около одиннадцати. Я был в конторе, смотрел по «ящику» новости. И вдруг слышу: выстрел! Вроде бы где-то на улице. Подбежал и вижу — лежит Хаттенбах…
Лежит Хаттенбах.
Они сошли с тропинки на поросшую сорной травой лужайку.
На траве лежал на спине молодой мужчина. Лицо и верхняя половина тела забрызганы кровью. Один глаз открыт. Другой полузакрыт, а на веке виднеется одна-единственная капелька крови.
Чуть поодаль стояли двое мужчин.
Один из них спросил:
— Вы инспектор Флинн?
— Флинн.
И вот в тусклом свете пасмурного октябрьского утра мужчины обменялись рукопожатиями над трупом.
— Альфред Дженсен, шериф полиции Беллингема. Вообще-то, других представителей полиции в Беллингеме, кроме меня, нет. Также являюсь по совместительству главой городского департамента дорожной службы. По большей части руковожу уборкой снега. А это доктор Аллистер. Он занимается рождениями и смертями в нашем округе. И не слишком озабочен, что творится с человеком в промежутке между этими двумя событиями.
У доктора Аллистера был крупный и длинный нос, который он опустил, а затем поднял в знак приветствия.
— Смерть наступила мгновенно, — сказал доктор Аллистер, давая понять, что и ему не чужда терминология судмедэкспертизы. — В результате выстрела из ружья. Что касается времени смерти… Я бы сказал, она наступила вчера, — около одиннадцати вчера.
— А где ружье? — спросил Флинн.
— У меня в машине, — сказал Дженсен. — Очень хорошее ружье. А на нем еще инициалы: «Д. X.». Лежало прямо вот тут, рядышком, где я его и нашел.
И Дженсен указал на траву у ног Хаттенбаха.
— А вот и распорядители из похоронного бюро, — добавил Дженсен. Из-за угла здания вышли двое мужчин, приехавшие на катафалке. Они приближались медленным торжественным шагом. — Знакомьтесь, мистер Шо и сын. Папаша Шо был городским пьяницей, — заметил Дженсен, обращаясь к Флинну. — А теперь пьет сам Шо. И сынок тоже не отстает. Но всеми похоронными делами заправляет именно он. Привет, Фред! — весело произнес Дженсен. — Рад, что вы наконец прибыли.
Шо и сын закивали прыщавыми физиономиями.
— Сейчас инспектор все тут посмотрит, проинспектирует, так сказать, а потом можете забирать покойника. Носилки… или как их там, прихватили?
Шо глядел на грязную землю:
— А как его иначе отсюда унесешь…
Флинн присел на корточки рядом с телом.
Да, похоже, смерть действительно наступила мгновенно. Крови Хаттенбах потерял не так много. Твидовый пиджак и рубашка из тонкой шерсти, распахнутая у ворота, были изодраны в клочья дробью. Вся одежда, в том числе и светлые вельветовые брюки, носки и мокасины намокли от дождя. Волосы тоже были мокрые. Ко лбу прилипла тонкая прядь.
Это был стройный, спортивного телосложения молодой человек не старше тридцати, а может, даже и моложе. «Наверняка увлекался теннисом, гандболом — словом, теми видами спорта, где требовались скорость, хорошая реакция и интеллект, а не просто грубая физическая сила», — подумал Флинн. На левом запястье он заметил часы — дорогие, в тяжелом золотом корпусе. На правом — золотой идентификационный браслет. Дробинка, вылетевшая из ствола, выбила один зуб. Оставшиеся зубы выглядели прекрасно — ровные, белые и здоровые.
Трава вокруг была промыта дождем и сильно истоптана Карлом Моррисом, доктором Аллистером, шерифом Дженсеном, а возможно — кем-то еще.
Флинн приподнял левую руку покойного конгрессмена Хаттенбаха, пощупал и выпустил. С глухим стуком упала она на землю. Что ж, похоже, док Аллистер был недалек от истины, утверждая, что смерть наступила вчера около одиннадцати вечера.
Хрустнув коленными суставами, шериф Дженсен опустился на колени рядом с Флинном.
— Буду страшно признателен услышать мнение эксперта, инспектор. Знаю, вы, полицейские из большого города, успеваете перевидать больше убийств, чем чашечек кофе за всю свою жизнь.
— Я допинги не употребляю, — буркнул Флинн.
Лес начинался у подножия холма, метрах в двухстах от того места, где они сидели на корточках.
Шериф Дженсен смотрел в землю.
— Мужчина был убит из собственного ружья, — медленно произнес он. — Одноствольного ружья. Мы слышали, у него остались жена и дети. Совсем молодой человек… Какой-то конгрессмен с юга, откуда точно, не скажу. Несчастный случай, тут особо и думать нечего. Чистил ружье… и на тебе, — шериф поднял глаза и осмотрел строй деревьев на опушке. — Так у нас принято говорить, особенно когда имеешь дело с самоубийством.
Флинн перенес тяжесть тела на пятки.
Шо и сын подкатывали к месту происшествия металлические носилки на колесиках.
Флинн поднялся:
— Что ж, можно увозить. Я так понимаю, вы сделали несколько снимков места происшествия?
— Да, конечно, сделали! — радостно воскликнул шериф Дженсен. И тоже встал. — Мой сын прибыл сюда, как только стало светать, и щелкнул. У него, знаете ли, такой дурацкий фотоаппарат, типа мыльницы. Ну и после этого первым делом отнес пленку в аптеку, для проявки. Так что получим снимки где-нибудь в среду, четверг.
— Он снимал до того, как вы забрали ружье?
— Да, ясное дело, — с гордостью ответил Дженсен.
— Ну а вы хоть завернули его во что-нибудь, чтоб сохранить отпечатки пальцев?
Физиономия у Дженсена вытянулась.
— Нет. Не завернул. Да и чьи отпечатки там, по-вашему, должны быть? Это его собственное ружье. Его инициалы на стволе. И потом прошлой ночью прошел дождь. Как раз перед тем, как мы здесь появились.
Флинн покосился на Морриса. Тот стоял рядом и улыбался. Глядя на эту улыбку, нетрудно было представить, что он вот-вот откроет рот и заявит нечто вроде: «Прекрасное утро выдалось сегодня, не правда ли?»
— Если вы здесь закончили, инспектор, готов показать вам номер конгрессмена.
— Огромное вам спасибо, инспектор, вы очень помогли! — радостно залепетал шериф Дженсен. — Нам, сельским ребятам, не так часто доводится видеть работу настоящего эксперта. Страшно любезно с вашей стороны, что вы потратили выходные и не побрезговали прибыть сюда, к нам на помощь. Городские полицейские — люди занятые, не так уже часто выдаются у них выходные, верно?
Флинн молча смотрел на него.
— Желательно также, чтоб вы выступили свидетелем по делу, — не унимался шериф. — Уж кто-кто, а тут вы, должно быть, дока! И дело благополучно закроют.
Флинн обернулся к Моррису.
— Скажите, миссис Хаттенбах еще не приехала?
— Нет, кажется, нет. Во всяком случае, ее еще не было, когда мы выходили.
Тут из-за угла строения выскочил и остановился как вкопанный долговязый подросток в охотничьей шапочке. С кожаного ремешка на шее свисал фотоаппарат. В руке он держал блокнот и шариковую ручку.
— Вот и пресса прибыла, — заметил шериф Дженсен. — Привет, Джимми!
Доктор Аллистер устремился к представителю четвертой власти.
Дженсен бросился следом:
