Любые попытки выкинуть Чейза из головы были бесполезны. Она представляла себе, как его мускулистые бедра сжимают бока лошади, а сильные руки натягивают поводья. Когда же она попыталась отвлечься, придумывая новые сюжеты своих будущих рассказов, каждый герой оказывался похож на Чейза, независимо от того, где и когда происходило действие книги.
Джо работала все медленнее по мере того, как застоявшиеся в городе мышцы тяжелели и начинали ныть, но ее мозг работал без устали.
Джо остановилась, вычистив еще два стойла. Она знала, что останавливаться нельзя: после отдыха мышцы совсем откажутся подчиняться.
Но она практически ничего не съела на завтрак, кроме чашечки кофе, и ее желудок взбунтовался.
Она сняла ботинки на крыльце, открыла дверь, из-за которой донесся запах цыпленка. У Джо потекли слюнки. Она заметила Чарли, расположившегося на кухонном столе и неотрывно глядевшего на чугунок с цыпленком.
— Только дотронься до кастрюли, долго потом будешь ожоги зализывать, — сказала она, аккуратно столкнув кота на пол, и подошла к холодильнику, в котором хранились бесценные остатки вчерашнего ужина. Она схватила бисквиты, несколько блинчиков, клубничный джем и рухнула в кресло. На мгновение она положила голову на подлокотник и закрыла глаза, как вдруг насмешливый голос Чейза нарушил тишину:
— Я даже не предполагал, что выиграть пари будет так просто.
Сердце Джо забилось в два раза быстрее обычного, но она приоткрыла лишь один глаз и покосилась на него.
— Как вы здесь оказались?
— Я наткнулся на потерявшегося щенка Майка Уотерса на южном пастбище и поскакал в «Рокинг-Ви», чтобы он послал кого-нибудь из своих людей забрать его. Разве вы не слышали, как я вошел?
— Я была занята, прислушиваясь к тому, как немеют мои мышцы.
— Вы выглядите и пахнете так, будто и впрямь были на конюшне, — сказал Чейз. — Вам удалось сделать хоть что-то?
Джо открыла второй глаз и с негодованием уставилась на него.
— Вы считаете, что восемь вычищенных стойл — это хоть что-то?
— Восемь? Не ожидал…
Джо с раздражением встряхнула головой. Она приподнялась, застонав от боли, спина отказывалась ей подчиняться.
— Я прекрасно знаю, чего вы ожидали, босс. Вы вернулись вовсе не потому, что это по дороге на «Рокинг-Ви». Вы сделали это, потому что хотели прокрасться сюда и застать меня, когда я буду нервно названивать в авиаагентство. Сегодня не ваш день. Ни одно пари вам сегодня выиграть не удастся.
— Я вернулся вовсе не для того, чтобы следить за вами, — горячо возразил Чейз, отбросив упавшие на лицо волосы и подойдя к креслу.
Ей пришлось повернуть голову, чтобы посмотреть на него, но она встретила его ледяной взгляд.
— Тогда почему вы здесь?
— Я забыл сказать вам кое-что, — проговорил он, с трудом сдерживаясь.
— Вы не против, если я сначала доем свой ленч?
— У меня нет времени сидеть и смотреть, как вы едите, Джо.
— Ну так не смотрите. — Она потянулась за блинчиком, чувствуя, как плечи сводит судорога.
Чейз опустился в кресло напротив и, покачав головой, подвинул к ней тарелку с блинчиками и джем.
Джо откусила небольшой кусочек, стараясь не видеть, как его глаза впились в ее рот, став темно- синими. В горле пересохло, и Джо не могла проглотить блинчик, пока Чейз резко не встал с кресла. Она чуть не подавилась.
Он принес ей стакан воды, и она практически одним глотком выпила его. Джо пыталась не думать о том, что Чейз, кажется, догадывался, какое впечатление он на нее производил. И когда он заговорил, она была благодарна ему за то, что он не стал заострять на этом внимание:
— Хм, восемь стойл? Очень неплохо.
— Не обольщайтесь, — отрезала она так же хрипло, — мне придется расплачиваться за это завтра.
Джо попыталась встать с кресла.
Она сделала еще насколько глотков воды и взяла сандвич. Когда она дошла до двери, ноги ее подкосились, но Чейз не сдвинулся с места.
Джо посмотрела на него.
— У меня была собака, которая смотрела точно так же, — сказала она, в ее голосе звенели слезы, но ей было все равно. — Обычно если она не понимала, чего от нее требуют, она трясла головой и глупо скалилась. Прямо как вы.
— Кажется, вы пытаетесь меня оскорбить, — заметил Чейз, улыбаясь еще шире.
— Не обижайтесь. Мой пес не умел говорить, хотя, если бы вдруг заговорил, его слова, наверное, раздражали бы меня так же, как ваши.
Чейз стоял, презрительно скрестив руки и ноги. Он выглядел абсолютно спокойным, в то время как мышцы Джо напрягались все сильнее.
— Вы, кажется, сказали, что спешите, — раздраженно напомнила она.
Чейз пожал плечами и оторвался от стола. Когда он схватил ее за руку, Джо испугалась и попыталась вырваться.
— Не прикасайтесь ко мне, — сказала она низким, задыхающимся голосом.
Чейз отодвинулся от нее, и улыбка исчезла с его лица. Они пошли к конюшням рядом, но между ними была непреодолимая пропасть. Джо почти раскаивалась в том, что оттолкнула его, но, если бы это прикосновение затянулось, она бы бросилась в его объятия.
Чейз прохаживался вдоль стойла, ни жестом, ни словом не выдавая чувств, которые бурлили в его душе.
— Пойдет, — наконец произнес он ледяным голосом, — вам предстоит вычистить еще четыре.
— К ужину все будет сделано, — спокойно отозвалась Джо. В конце концов, она сама оттолкнула его, так что теперь не имела права обижаться.
— Не знаю, что вы пытаетесь этим доказать, но мне знакомы такие, как вы. Я не верю вам, Джо, и никогда не поверю. Рано или поздно вам надоест разыгрывать из себя фермершу. Может, у Джорджа есть желание терпеть ваши капризы, но у меня на это нет времени. Почему бы вам не облегчить жизнь нам обоим и просто не вернуться в Нью-Йорк?
Джо подняла голову и посмотрела в его ледяные глаза, чтобы убедиться, что он не заметил, как больно ранили ее его слова.
— Я уеду, — ответила она, па его лице появилось что-то похожее на облегчение и разочарование. Ей было больно видеть это, но и вселило в ее сердце надежду. — Я оставлю вас в покое, как только вы признаете свое поражение. Иначе я проведу здесь все пять месяцев. Я не привыкла проигрывать.
Чейз с трудом сдержался, чтобы не выругаться, вышел из конюшни и посмотрел на нее ледяным взглядом.
— Это небольшое строение рядом с туалетом. Вы видите его?
Джо подошла к нему, держась на расстоянии, и взглянула туда, куда он указывал пальцем.
— Ну и что?
— Туда нельзя входить абсолютно никому, кроме меня. Нарушите это правило, я вас немедленно отправлю в Нью-Йорк. — Он повернулся и направился к дому.
Джо посмотрела на свои сжатые кулаки — в одном была каша из бисквита с джемом. Но ей было уже все равно, аппетит безвозвратно исчез. Она вернулась в конюшню, вдохнув знакомый сладкий запах лошадиного пота и нагретого солнцем навоза.
Скормив остатки своего ленча кобыле, которая с благодарностью приняла угощение, Джо взялась за вилы. Несмотря на боль, пронзившую ее тело, когда она сбрасывала очередную порцию навоза в ведро, ее