— Прекрасно, — сказала она, принимаясь деловито поправлять волосы, чтобы скрыть свое замешательство. — Это встанет тебе в пятьдесят баксов, о'кей?
Он ухватил ее за локоть и развернул лицом к себе.
— Скажи, тебе нравится такая жизнь, Мария?
— Да пропади ты, — злобно прошипела она и вырвалась, но Ланье снова ее поймал. И потащил к низеньким, облупленным кабинам мотеля на противоположной стороне улицы. Перепуганная девушка перестала сопротивляться и покорно пошла за ним.
— Чего ты хочешь от меня? — спросила она жалобным голоском, но Ланье не ответил.
Женщина в конторе мотеля окинула их проницательным взглядом. Пожав плечами, она сняла со стены ключ и вручила Ланье, а он оплатил комнату на одну ночь. Он все время сжимал руку Марии мертвой хваткой. За руку вывел ее из конторы и довел до комнаты, открыл замок ключом. Мария не сопротивлялась, когда он зажег свет, завел ее внутрь и затворил дверь.
— Включи отопление, — попросила она. — Мне холодно.
— Хорошо.
Он нашел то, что показалось ему термостатом, и повернул ручку вправо до отказа. Радиатор тихонько зашипел, от него заструилось ощутимое тепло. Ланье запер дверь на цепочку, снял теплую куртку с капюшоном и бросил на кровать.
— Я вижу, ты быстро освоилась в этом столетии.
— Чего ты от меня хочешь?
Мария, дрожа, присела на корточки возле радиатора, обхватив руками плечи; полы розового пальто раскинулись вокруг нее на грязном полу. На секунду он вдруг увидел в ней ту четырнадцатилетнюю девочку, которую встретил в Праге много лет назад.
— Что тебе от меня нужно? — тихо спросила она. — Почему ты меня преследуешь? Скажи!
— Я уже говорил. У тебя дар.
— Прошу, оставь меня в покое… — Из глаз ее потекли слезы пополам с ручейками туши. — Пожалуйста!
— Не могу. — Ланье шагнул к девушке, остановился, поколебался, вернулся назад и сел на кровать. — Я не причиню тебе вреда, обещаю. Я только хочу помочь.
— Помочь? Как?
— Ты можешь уйти отсюда. Вернуться домой.
— Домой? — Мария истерически расхохоталась. — Не смеши, у меня нет дома.
— Неправда. — Ланье осторожно снял со своей шеи перемещатель и протянул его девушке. — Смотри, это оттуда, где твой дом.
Пальцы Марии нервно вздрогнули, когда она прикоснулась к миниатюрной серебристой сфере. Лицо ее застыло в шоке, внезапно сменившимся робким пониманием. Быстро отдернув пальцы, она взглянула на Ланье круглыми от изумления глазами.
— Что это такое?!
— Устройство, которое называется перемещателем. Теперь ты понимаешь, как я шел за тобой по пятам все эти годы? Этот предмет приведет тебя домой.
Ланье глубоко вздохнул, в сотый или тысячный раз в этом столетии мечтая заглушить свою боль дешевой выпивкой.
— Видишь ли, девочка, случилась война, и мы эту войну проигрывали. Слишком многие возненавидели нас за то, что умеем делать только мы, и объединили усилия. А мы… мы не могли одновременно сражаться с врагами и защищать свои семьи, поэтому… Словом, мы собрали наших самых одаренных детишек и отправили поодиночке в разные места. Где врагу было до них не добраться.
Она тихо подошла и села рядом с Ланье. Протянула руку и снова потрогала перемещатель.
— И я оказалась среди этих детей?
— Да, Мария.
— Все эти годы… — Слезы опять потекли по ее грязным щекам. — Все эти проклятые годы!.. Вышвырнули меня и оставили голодать!
— Дела обернулись не так, как мы рассчитывали, — виновато сказал Ланье и взял ее за руку. Рука Марии была холодной и вялой. — Когда война закончилась… Она закончилась не потому, что кто-то ее выиграл, а потому, что обе стороны потерпели поражение. Прошли годы, прежде чем мы сумели накопить достаточно ресурсов, чтобы выдернуть из прошлого вас всех. — Он опустил голову и сгорбился, как старик. — Ты последняя.
— Но почему именно я? Почему так долго?!
Ланье помолчал, слова не шли у него с языка. Его разум оцепенел, на плечи навалилась вся тяжесть мира.
— Ты оказалась чересчур хороша, вот почему, — сказал он наконец. — Слишком талантлива, слишком лабильна. В твоей родословной сто поколений превосходных навигаторов, но ты гораздо лучше. То, что все мы делаем с помощью машин, — он кивнул на перемещатель, — тебе удается инстинктивно. И всякий раз, когда я к тебе подбирался, ты убегала от меня в другое время и место… Но теперь уже все закончено, ты можешь вернуться домой.
Где-то вдалеке тоскливо взвыла полицейская сирена. Девушка осторожно взяла у Ланье серебристый шарик и, крепко зажмурившись, приложила его к своей щеке.
— Столько лет… — прошептала она.
— Прости. Я не в силах изменить то, что было. Не знаю, может ли это хоть как-нибудь утешить… Но когда ты вернешься домой, Мария, тебя встретят как героиню. Тебя научат правильно использовать свой дар. Ты увидишь такие дальние миры, о каких большинство из нас лишь мечтает. — Ланье улыбнулся ей, немного кривовато из-за снедающей его боли. — Лично я отдал бы что угодно за такой дар, как у тебя.
— Но ведь ты… Я чувствую в тебе тот же самый талант! Я ощутила его сразу, когда мы в первый раз повстречались.
— Возможно, прежде… много лет назад… — Он покачал головой, отгоняя подступающие слезы. — Что бы там ни было, — сказал Ланье после паузы, — война выжгла все. И когда ей пришел конец, я был уже пустой скорлупой, не более… Вот почему я добровольно вызвался поискать тебя в прошлом.
— Скажи мне… — Мария глубоко вздохнула. — Ты мой отец?
— Кто, я?… Господи, нет! — Ланье невесело рассмеялся. — Я просто друг.
Девушка серьезно кивнула, разглядывая перемещатель в своей руке. Снова приложила его к лицу и закрыла глаза с выражением блаженства. Ей было хорошо и тепло, и немного кружилась голова, как после доброго коньяка, выпитого на морозе.
— Когда мы отправляемся?
— Когда ты будешь готова. — Он взял у девушки крошечную сферу, настроил ее скрытые регуляторы на нужные координаты и повесил ей на шею. — Следуй за нитью, она приведет тебя домой.
— Разве мы не вместе?…
— Нет, я не могу. Без этого, — он тронул пальцем шарик, — у меня ничего не получится. Или все, или ничего — только так.
— Но может быть…
— Не может. — Ланье погладил Марию по щеке, игнорируя боль контакта. — Я же сказал тебе, что вызвался добровольно. Там у меня все равно ничего не осталось. Ни семьи, ни друзей… — он печально улыбнулся, — ни таланта. Так будет даже лучше.
Мария встала перед Ланье и потупилась. Помедлив, она стала расстегивать пуговицы своего нелепого пальто. Под пальто она была одета в короткую узкую юбку и тесную ярко-красную блузку, обтягивающую высокие груди. Она взяла его за руку и потянула к себе.
— Нет, — сказал Ланье, отнимая у нее руку, и отодвинулся.
Кровь ударила ему в голову, и наваждение того памятного сна поглотило его. Закрыв глаза, он попытался отогнать ощущение ее шелковистой кожи, прильнувшей к его собственной.
— Нет, — повторил он. — Это было бы чересчур больно… — он снова печально улыбнулся, — для нас обоих. Но ты можешь кое-что сделать для меня, Мария.
— Что?
