Мультик почти поверил.
— Хочу себе такой же. Ты где его брал?
— Налоговую декларацию тоже тебе подавать? — поинтересовался я.
— Сказать жалко, что ли?
— В Сети посмотришь. Может, тот портал уже и закрылся. Увеличителю год. Старенький…
— Действительно древность, — согласился рыжий. — Менять пора.
— Ты, видать, любитель старины? — поинтересовался брюнет.
— Есть немного, — как бы смущенно признал я.
— Так недолго и в лапы отщепенцам попасть. Они любят таких заманивать. Кстати, мне почему-то лицо твое знакомо. Не в ориентировках ли я его видел?
— А ты проверь, — поморщился я. — Только поторопись, недосуг мне.
— Ладно, иди уж…
Я и пошел. Незачем лишний раз давать им возможность узнать мой профессиональный скилл. Тут уже не отделаешься пустыми угрозами и блефом. Очки запотели, но я не хотел на виду у патрульных снимать их и протирать стекла. Мультики никогда бы не поверили, что такой дорогой гаджет производится без антизапотевающего покрытия.
— Постойте!
Крик раздался сзади, и я слегка вздрогнул. Первой реакцией вновь оказалось желание задать стрекача. До арки-металлоискателя оставалась всего пара шагов, а за нее патрульных сразу не пропустят. Пока искин арки распознает гостей, я успею скрыться в лабиринтах офисных стоэтажек. Сами по себе мультики, конечно, не страшны, но незачем попадать к ним на заметку как потенциальному антику. Не пользуешься мультифункциональными гаджетами и имплантированными мультиустройствами — значит, враг общества. А быть врагом общества всегда плохо…
— Пепел Клааса стучит в мое сердце! — продолжил преследователь.
— Что вы сказали? — с оттенком недоумения поинтересовался я, обернувшись.
— Пепел Клааса стучит в мое сердце, — снова повторил брюнет. — Я свой.
— Не понимаю. Какой еще «свой»?
— Все вы понимаете, — усмехнулся тот. — Я просто подошел, чтобы предупредить — не рискуйте больше с очками. Не все такие дубины, как мой напарник. И не всегда с ними в паре ходит традиционалист.
— Не понимаю, о чем вы.
— Что же вы остановились на пассворд?
— Какой еще «пассворд»?
— На «пепел».
— Я остановился, поскольку вы кричали «постойте». Последнюю фразу я вовсе не расслышал, — мой тон стал ледяным.
— Ладно, не настаиваю. Но будьте внимательны. Бдительны! Словом, будьте… Кстати, если бы я хотел доставить вам неприятности, то просто проверил бы мобильный идентификатор, которого у вас нет.
На душе у меня стало тоскливо. Действительно ли второй патрульный из антиков или он провоцировал меня? Но откуда ему известен пароль на этот месяц? Неужели у нас завелся «крот»? Занятно…
Кабинет Дантиста находился на шестидесятом этаже. Не слишком высоко, поэтому дорогому скоростному лифту с компенсатором я предпочел бесплатный муниципальный. К сожалению, он оказался под самую завязку загружен социальными роликами о вреде примитивного отношения к вещам.
Цезаристы были достойными преемниками своих предшественников пропагандистов — их агитация отличалась назойливостью и была всепроникающей. Подъем в лифте занял около двух минут, и за это время я успел привести мысли в порядок, отгородившись от рекламы ментальным щитом. Когда дежурный на этаже радушно здоровался со мной, я был уже практически весел и жизнерадостен.
— Здравствуйте, господин… — тут он замялся, глядя на экран перед собой. Сканер имени ничем не мог помочь ему, ведь у меня не было при себе идентификатора. Нехорошо, молодой дежурный легко мог насторожиться. — Вы к кому?
Необходимости в присутствии человека на этаже не было. Электроника легко справлялась с обязанностями консьержа, просто само существование живого портье существенно повышало престижность бизнес-центра.
— Добрый вечер, Роман, — мне сканер не требовался, в отличие от нынешней молодежи я имел хорошую память на имена. — Я, как обычно по средам, к дантисту.
То, что я без труда назвал его имя, сразу успокоило парня, решившего, видимо, что его прибор барахлит, не поддерживает двустороннюю связь. Досадно, конечно, но случается часто.
— Рад вас видеть, — Роман снова широко улыбнулся. — Слышали новости о новом указе президента?
С тех пор как климат стал более или менее регулируемым, характер вежливых разговоров между незнакомыми людьми сместился из области погоды в сферу политики.
— О статусе инноваций? — уточнил я. Мне не очень хотелось болтать с ним, но приличия требовали.
— Он самый, — закивал Роман. — Ох, и прижмем мы сейчас вражин! Я сам давно хочу записаться в добровольную дружину.
— Так вроде бы указ пока не принят. Ходят разговоры, что будет объявлен референдум, — осторожно заметил я, благоразумно решив не уточнять, кого имел в виду дежурный под «врагами». — Да и вы вроде бы не подросток, чтобы подаваться в патрульные.
— Мне всего двадцать пять, — с некоторой обидой в голосе заметил Роман. — Да и возраст не главное в этом деле, важно душевное единение. Ведь так?
— Конечно. Так и есть, — с готовностью подтвердил я.
— Вот и я говорю, — удовлетворенно заметил дежурный. Он хотел сказать что-то еще, но я уже уходил по коридору. Останавливать меня портье не решился.
По большому счету, парень был прав. В правительстве давно обсуждался законопроект о стратификации населения по так называемому модернизационному критерию. Те жители страны, что активно поддерживали усилия государства по внедрению инноваций, получали ряд социально-экономических привилегий. Зато пассивно относящиеся к нововведениям и тем более противодействующие им лишались каких-либо дотаций и даже частично поражались в гражданских правах. Закон усиленно лоббировался мультиками, и термин «обсуждался» вряд ли можно было применять к нему. Вся политическая верхушка поддерживала его единогласно, задержка была лишь стандартно-процедурной.
Дантист открыл дверь, едва я подошел к ней. Видимо, сработало емкостное реле.
— Доктор, кажется, у меня снова воспалилась десна, — сказал я, держась за щеку и подбородок.
Круглое добродушное лицо Дантиста исказилось в фальшивой гримасе сочувствия к моей боли.
— Проходите, проходите в кабинет! — приторно-участливо предложил он. — Я сейчас включу аппаратуру.
Вздумай кто подслушать наш разговор, он бы непременно решил, что под словом «аппаратура» речь идет о зубоврачебном оборудовании. На самом деле Дантист запускал сразу два независимых друг от друга устройства. Первым была действительно нанобормашина, а вот второе с давних пор носило название «глушилка».
Дантист всегда отслеживал свою квартиру на наличие «жучков», но тем не менее до входа в его кабинет мы говорили исключительно на зубные темы. Встроенные стенные экраны в кабинете позволяли общаться на любые темы. «Воспаление десны» же означало, что у меня крайне серьезный разговор. Обычно в таких случаях он включал еще одну степень защиты.
— Что стряслось? — на сей раз тревога в голосе Дантиста не была напускной.
