обратно. Одно плохо: в Корнелльский университет ему уже не вернуться.
— А какая разница? — выдохнул он вслух. Университет Торонто ничуть не хуже. А туда его, конечно же, примут.
Постепенно бег его замедлился до рысцы, потом — до шага. Продвигаясь на север по зеленой полосе между двумя непрерывными потоками машин, Адриан хмурился, замечая разбросанные там и сям пластмассовые стаканчики и обрывки упаковок фаст-фуда — тот самый мусор, который должна была собирать его команда. Отвратительно, когда люди вышвыривают мусор из окна автомобиля. Он напряженно усмехнулся. Те самые люди, которые сделали возможным его побег.
Когда солнце опустилось к горизонту, Адриан вдруг ощутил не просто усталость — изнеможение. Возле небольшой рощицы, оазиса карликовых сахарных кленов, он остановился, чтобы обдумать ситуацию, понаблюдать, спланировать дальнейшие действия, отдохнуть и съесть Джейков ланч.
Сидя под деревом и прожевывая сандвич, Адриан отсутствующим взором смотрел на несущиеся машины. Согласно знаку, им было разрешено двигаться со скоростью семьдесят пять миль в час. Адриан в уме перевел ограничение в более привычные единицы. Сто двадцать километров в час. Ого! И большинство автомобилей превышало скорость — сто тридцать, сто сорок километров в час. Адриан покачал головой. На такой скорости у водителей нет времени обозревать окрестности. Его не заметят. Как ни странно, мысль эта заставила его почувствовать себя одиноким. Практически он находился в абсолютном уединении. С тем же успехом мог бы оказаться на другой планете. Можно было бы подумать, что дорожный шум принесет некоторое утешение, ибо звук этот создают люди, спешащие по своим делам. Однако движение было таким плотным и равномерным, что шум превращался в монотонное гудение; Адриану приходилось концентрировать свое внимание, чтобы заметить его.
Краем глаза он приметил движение в траве. Котенок! Затем он заметил второго, а потом третьего зверька, неторопливо подбиравшихся к нему. Каким, собственно, образом котята попали на разделительную полосу? Он ощутил прилив возмущения: неужели их просто выбросили сюда! А потом глаза его округлились. Животные были размером с котенка, однако пропорции тел соответствовали взрослым кошкам. И двигались они с изяществом и легкостью, присущими взрослым представителям кошачьей породы. Зверьки припадали к земле, прятались, выслеживая добычу. Удивленный уже самим размером животных, Адриан был еще более озадачен и заинтригован их поведением — оно явно обнаруживало признаки групповой охоты. Он еще не слышал, чтобы кошки охотились стаями.
А потом он увидел объект охоты: пять или шесть мохнатых серых пятнышек в траве. Одна из кошек прыгнула. И пока она играла со своей жертвой, Адриан сумел разглядеть голову крошечного создания. Тупую, короткую и толстую: голову не мыши, а крысы — точнее крысенка. Адриан прищурился, осознавая, что, как и кошки, крысы были, скорее всего, взрослыми. Два случая карликовости. Ограниченная численность крыс для кошек и скудость питания для крыс делают маленький размер выгодным… численность популяции и тех, и других также невысока. Он читал об островах, где представители фауны были много меньше, чем их собратья на материке. А территорию разделительной полосы с практической точки зрения вполне можно считать островом — длинным и чрезвычайно узким.
Мысль о том, что разделительные полосы скоростных шоссе могут обладать собственными уникальными экосистемами, на мгновение привела Адриана в восторг. Даже голова закружилась. Он займется этим в колледже. Он улыбнулся, представив себя экологом разделительных полос — первым и единственным.
Быть может, решил Адриан, заключение стало для него благословением — судьба показала ему дорогу к будущему. Он отломил кусочек сандвича с не поддающимся определению ломтиком мяса. Пригнувшись, он протянул угощение кошке, еще не поймавшей крысу.
— Киса, сюда! Кис-кис-кис.
Кошка опасливо пробиралась вперед, обнаруживая скорее признаки осторожности, чем страха.
— Хорошая киса, хорошая.
Кошка взяла мясо, и Адриан протянул руку, чтобы погладить животное по шерстке. Кошка внезапно повернулась, зашипела и укусила его прямо во впадину между большим и указательным пальцами. Выступила кровь.
— Черт!
Дикая кошка подбежала к товаркам.
Опасность заражения встревожила Адриана. Если на разделительной полосе могли водиться собственные виды животных, то уж особенные бактерии и вирусы тем более — штаммы, для которых врачи не приготовили никаких антител. Адриан покачал головой и решил ни о чем не думать. Да, такова одна из профессиональных издержек работы шоссейного эколога. И она представляла собой куда меньшую опасность, чем прежде — до того как была разработана универсальная вакцина против бешенства, столбняка и западнонильской лихорадки, которую вводили всей канадской молодежи.
Вспомнив про сандвич, Адриан покончил с ним, затем разделался с пирожком, запив его соком из пакетика. Повинуясь рефлексу, поискал взглядом мусорный ящик, которого, конечно же, не нашел. С легкой досадой Адриан поставил опустошенную коробку на край дороги. Итак, он сам сделался обычным и презренным загрязнителем жизненной среды. Не столь уж хороший способ начала карьеры эколога, специализирующегося по разделительным полосам дорог.
Приободрившись после еды, Адриан продолжил путь на север. Он ненадолго задержался перед видеоинформационной панелью, вывешенной над уходящей на юг полосой дороги. Она ярко светилась в сгущающейся тьме. На панели моргала надпись, предупреждавшая о пробке, возникшей в результате аварии. Должно быть, случившейся с его автобусом.
Провожая взглядом струящийся мимо него поток автомобилей, он шутливо попытался представить себе машины в экологических терминах: трейлеры с прицепом нетрудно было уподобить слонам. Автодома — тупым коровам, внедорожники… ну, внедорожники тянули на антилоп гну, японские машинки экономкласса соответствовали оленям, а полицейские автомобили явно заменяли хищников. Он улыбнулся. А выбоины — патогенные бактерии. Однако ни выбоин, ни даже просто трещин на дороге не усматривалось. И, кстати, полицейских машин тоже. Камеры слежения, регистрирующие аварии и любителей превышать скорость, сделали излишним постоянное патрулирование. Адриана тревожило и то, что камеры могли засечь и его самого… впрочем, вероятнее всего, они не нацелены на разделительную полосу.
На родине, в Канаде, он видел дорожные патрули. Однако суперсовременная магистраль 81X в таковых не нуждалась. Адриан поежился от мысли, утверждавшей, что он не только первый от начала времен эколог разделительной полосы, но также вообще единственный человек во всей экологической системе этой дороги. Вновь ощутив себя одиноким, он отвернулся от движущихся машин. Разделительная полоса теперь казалась темной и неуютной. Но если он и оказался невидимым для мимолетных автомобилей, еще большую радость представляла теперь возможность спокойно справить нужду, не выставляя себя на всеобщее обозрение.
Он понимал, что уже достаточно далеко удалился от автобуса, и мог попробовать добираться далее автостопом. Однако кто остановит машину посреди ночи, тем более ради «одетого» подобным образом человека.
Впереди замаячила еще одна рощица. Он решил остаться в ней до утра. Под одним из стволов нашел ровный клочок почвы, из которого не торчали корни, рухнул на землю и закрыл глаза.
Очнулся он во тьме от холода. Свернулся клубком, но это не помогло. Он попытался согреться, втянув руки в мешок и пристроив ладони между бедер. А потом ушел в мешок с головой, стараясь хотя бы чуть-чуть согреть воздух дыханием. И наконец пожалел о том, что так безрассудно расстался с комбинезоном.
Сон пришел не сразу.
Адриан проснулся на рассвете — холодный, голодный, страдающий от жажды и совершенно не отдохнувший. Не отводя глаз от солнца, еще только обещавшего дневное тепло, он побегал на месте, пытаясь согреться. Да, светило удовлетворит одну из его потребностей, но что касается остальных… Надо как можно скорее попытаться остановить идущий на север автомобиль. Более перспективны грузовики с канадскими номерами.
Подойдя к краю разделительной полосы, он быстро обнаружил, что остановить было невозможно не то чтобы канадский грузовик — вообще ни одну машину. Он находился рядом с самой скоростной полосой, и
