— Послушай, у него рост шесть дюймов, и живет он внутри гриба, — рявкнул Ринсвинд. — Кто ж он, как не треклятый гном?
— Это он так говорит.
Ринсвинд опустил взгляд на гнома, сказал: “Извини” — и отвел Двацветка на другую сторону полянки.
— Послушай, — прошипел он сквозь зубы, — а если бы он был ростом в пятнадцать футов и утверждал, что он великан, мы бы тоже ему не поверили?
— Он мог бы оказаться высоким гоблином, — не уступал Двацветок.
Ринсвинд оглянулся на крохотную фигурку, которая в данный момент прилежно ковыряла в носу.
— Ну и что? — спросил он. — Гном, гоблин, фея — что с того?
— Только не фея, — твердо сказал Двацветок. — Феи носят зеленые комбинашки и остроконечные колпачки, а на головах у них — крошечные шишечки-антенны. Я на картинке видел.
— Где-где?
Двацветок смутился и уставился на носки башмаков.
— По-моему, это называлось “счита-лочки-выручалочки ”.
— Что? Что называлось?
Маленький турист внезапно очень заинтересовался тыльной стороной своих ладоней.
— Малышовая Книга Цветочных Фей, — пробормотал он.
Лицо Ринсвинда выразило недоумение.
— Это что, книга советов, как не связываться с ними? — спросил он.
— О нет, — торопливо ответил Двацветок. — Эта книжка про то, где их искать. Я до сих пор помню картинки. — На его лице появилось мечтательное выражение, и Ринсвинд мысленно застонал. — Там даже была особая фея, которая прилетала и забирала твои зубки.
— Что, вот так прилетала и выдирала все зубы?..
— Да нет, не так. После того как у тебя выпадет зуб, тебе нужно спрятать его под подушку, тогда ночью прилетит фея, заберет твой зуб и оставит взамен один раину.
— Зачем?
— Что зачем?
— Зачем ей зубы?
— Ну она забирала их, и все. Ринсвинд мысленно представил себе некое странное существо, живущее в замке, сделанном из гнилых зубов. Это была одна из тех мысленных картинок, которые стараешься побыстрее забыть. Но безуспешно.
— Аг-ха, — сказал Ринсвинд.
Красные колпачки! Он подумал, не стоит ли просветить туриста насчет того, каково жить на свете, когда лягушка представляется тебе хорошим обедом, кроличья нора — подходящим укрытием от дождя, а сова — молчаливым ужасом, парящим в ночи. Штаны из кротового меха оригинальны до тех пор, пока тебе не приходится лично сдирать их с первоначального обладателя, который, паршивец, забился в угол своей норы и угрожающе скалится. Что же касается красных колпачков, то каждый, кто разгуливает по лесу в ярком, бросающемся в глаза наряде, долго не живет.
“Послушай, — хотелось сказать Ринсвинду, — жизнь у гномов и гоблинов мерзкая, жестокая и короткая. Каковы хозяева, такова и жизнь”.
Ему хотелось сказать все это, но он не мог. Двацветок, хоть ему и не терпелось познать бесконечность, на деле никогда не выходил за пределы собственных представлений. Сказать ему правду — все равно что пнуть спаниеля.
— Сви ви видл вит, — произнес чей-то голос рядом с ногой Ринсвинда.
Волшебник посмотрел вниз. Гном, который представился ему как Свирс, посмотрел вверх. Ринсвинду хорошо давались языки, поэтому он сразу понял, что сказал гном.
— У меня со вчерашнего дня осталось немного тритонового шербета, — произнес Свирс.
— Звучит замечательно, — отозвался Ринсвинд.
Свирс снова потыкал его в щиколотку.
— Тот второй болыпак, с ним все в порядке? — участливо спросил он.
— Это всего-навсего шок от соприкосновения с действительностью, — ответил волшебник. — У тебя случаем не найдется красного колпачка?
— Вит?
— Да я так, просто подумал.
— Я знаю, где есть еда для болыпаков, — сказал гном. — И убежище тоже. Это недалеко.
Ринсвинд взглянул на хмурящееся небо. Дневной свет постепенно оставлял пейзаж, а у облаков был такой вид, словно они недавно узнали, что такое снег, и сейчас обдумывают, а не попробовать ли. Разумеется, тем, кто живет в грибах, не всегда можно доверять, но как раз сейчас ловушка с приманкой в виде горячей еды и чистых простыней вызвала бы у волшебника желание наплевать на все и прыгнуть прямо в капкан.
Они отправились в путь. Несколько секунд спустя Сундук осторожно поднялся и двинулся следом.
— Эй!
Он аккуратно, в сложной последовательности перебирая маленькими ножками, развернулся и, казалось, посмотрел вверх.
— А как оно, быть сделанным столяром? — с беспокойством спросило дерево. — Наверное, больно было?
Сундук вроде как задумался над этим. Каждая медная ручка, каждый сучок излучали крайнюю сосредоточенность.
Потом он пожал крышкой и побрел прочь.
Дерево вздохнуло и стряхнуло с ветвей несколько увядших листьев.
* * *
Домик был маленьким, полуразвалившимся и нарядным, как игрушка. Должно быть, решил Ринсвинд, здесь поработал какой-то безумный резчик по дереву, и сотворил он нечто поистине ужасающее, прежде чем его успели оттащить. На каждой двери и ставне красовались грозди деревянного винограда и окошечки в виде полумесяца, а стены штурмовали батальоны резных сосновых шишек. Волшебник был готов к тому, что из верхнего окна вот-вот выскочит гигантская кукушка.
Что он еще заметил, так это характерно маслянистый воздух. Из-под его ногтей посыпались крошечные зеленые и пурпурные искры.
— Сильное магическое поле, — пробормотал он. — По меньшей мере в сотню миличар <Один чар — это основная единица магической силы. За нее повсеместно принимается количество магии, необходимое для создания одного маленького белого голубя или трех биллиардных шаров нормального размера.>.
— Магия здесь повсюду, — сообщил Свирс. — Раньше тут жила одна старая ведьма. Она покинула это место много лет назад, но магия еще поддерживает домик в нормальном состоянии.
* * *
— Слушайте, дверь какая-то странная… — объявил Двацветок.
— Зачем домику магия? — недоуменно пожал плечами Ринсвинд.
Двацветок осторожно прикоснулся к стене.
— Да она вся липкая!
— Нуга, — объяснил Свирс.
— О боги! Настоящий пряничный домик! Ринсвинд, настоящий… Ринсвинд угрюмо кивнул.
— Ага, Кондитерская Школа Архитектуры, — подтвердил он. — Она так и не привилась.
Он с подозрением посмотрел на дверной молоток из лакрицы.
— Он вроде как регенерирует, — пояснил Свирс. — На самом деле —замечательное творение. В наши дни такой дом ни за что не построишь — неоткуда взять пряники.
— Правда? — мрачно поинтересовался Ринсвинд.
— Заходите, — пригласил гном. — Только поосторожнее с дверным ковриком.
— Почему?
— Леденцы.
