Список «горячих» предметов, признанных опасными для процветания островов и жизни жителей (а также большой угрозой для власти), насчитывает около ста пятидесяти наименований. Естественно, они запрещены к ввозу в Союз.
Первые двадцать безделушек в списке (первая и вторая категория) помечены особой красной графой. Владеть подобными артефактами разрешено только верхушке магов, да и то после письменного разрешения губернатора. А дальше начинаются разнообразные поблажки и исключения. Третья категория — разрешена адмиралам, но никак не головорезам. Если приводить примеры дальше — моя «Отражающая стена» находится в восьмом десятке, и найти такую штуку можно лишь у офицеров абордажных команд губернаторского флота…
— Не наше дело. Пусть маги разбираются, — пожал плечами человек.
— Подобные клинки достаточно редки. А тут сразу четыре, да еще у каких-то хорьков. Что-то не вижу у них на плечах адмиральских лент. Рассказывай, из-за чего все эти покойники, эльф, — обратился ко мне полуорк.
— Шел домой. Услышал крики о помощи.
— И решил стать спасителем?
— В точку.
— Ладно. Ври дальше, — позволил он, отстегивая с пояса одного из убитых кошелек. Деньги поменяли владельца. Я, конечно же, предпочел этого не заметить.
— А дальше просто. Эти дурни пытались снять кое-кого с пальмы. Но увидели меня и решили прикончить. Вот, собственно, все. Вон, один из них пока жив. Получил по башке орехом. Расшевелите его да спросите.
— Допросим, — сказал человек, и я понял, что потерявшему сознание ничего хорошего не светит. Возможно, он даже не очнется.
— С пальмы, говоришь? — Полуорк подошел к деревьям и, задрав голову, рявкнул: — А ну, слезай!
Раздалась возня, и я с открытым ртом уставился на спрыгнувшую с дерева девчонку. Она была невысокой, мне по грудь, и худенькой, словно тростинка. Курносый нос, очень короткие рыжие волосы. Длинная, по щиколотку, юбка из тонкой материи и рубашка с узкими рукавами. Через ее плечо была переброшена небольшая темно-зеленая сумка.
Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что это гнома.
В отличие от мужчин, женщины недомерков даже симпатичны. А эта была из тех, что «очень даже».
— Ай да эльф! — заржал полуорк. — Так вот кого он спасал!
Я нахмурился. Если бы знал, что вся эта канитель ради одной из подземного племени, пальцем бы не пошевелил. С гномами, в отличие от орков, у меня отношения отнюдь не безоблачные.
— Слышала, о чем толковал этот парень? — спросил у незнакомки караульный.
Она кивнула.
— Он говорит правду?
Опять кивок.
— Что им от тебя понадобилось? Гнома покосилась на ближайший труп.
— Что, по-вашему, нужно таким скотам от одинокой женщины? — Голос у нее оказался хрипловатым.
Отчего-то я ей не поверил. Четырем головорезам, каждый из которых вооружен «Прутом света», больше делать нечего, как расширять свои познания в межрасовых связях с какой-то чумазой крошкой.
Тихо застонал оглушенный кокосом бандит. Кажется, он начал приходить в себя, и представителям доблестного Караула сразу же стало не до нас.
— Ладно, эльф, — обратился ко мне полуорк, пока его напарник вязал пленнику руки. — Можешь проваливать. Но если возникнут вопросы, мы тебя найдем.
Намек понятен. Буду трепать о сегодняшней ночи — пожалею. Потому что если стражи не полные олухи, они обязательно загонят два из четырех клинков на черном рынке.
— Как скажете. Спасибо за помощь. Удачной ночи. — Я направился прочь, радуясь, что отделался так легко.
— Эй! Я с ним! — Неожиданно раздался голос гномы. Такой наглости от девчонки я не ожидал.
— Она с тобой, летун? — осклабился полуорк. Ему было весело, и я его вполне понимал. Эльф и гном — это еще более забавно, чем эльф и орк.
Я посмотрел в умоляющие глаза девушки и, сам того не ожидая, ляпнул:
— Да. Она со мной.
ГЛАВА 4, которая заканчивается серьезным уроком для тех, кто не ценит неприкосновенность частной собственности
Меня разбудила тишина.
На самом деле я не припомню такого за все время, что здесь живу. Недалеко от моего уютного гнездышка расположена Яма — одна из посадочных площадок для стреколетов. И в светлое время суток, и ночью тем, кто не привык к реву демонов, здесь делать нечего. Именно поэтому никто из сдающих квартиры в этой части Сан-Винсенте не дерет со своих клиентов втридорога.
Я встал, взял со стула штаны и недоуменно нахмурился. Курьер редко проводит время у себя в берлоге. Обычно не чаще двух-трех раз в месяц, да и то ради одной-двух ночевок. Я провожу в небе больше времени, чем в собственной кровати, и у меня редко появляется возможность убираться в норе. За последние три года, по-моему, такого не происходило ни разу. Не скажу, что я в восторге от бардака, но просто нет сил и времени его разгребать после того, как накрутил в воздухе четырнадцать часов.
Однако сейчас в доме было абсолютно чисто. Пока я дрых без задних ног, гнома похозяйничала в свое удовольствие. Вчера усталость и ром сказались на мне не самым лучшим образом. Добравшись до своего скромного жилья, я указал ей на гамак в соседней комнате и, рухнув на постель, провалился в сон. Даже имени незнакомки не спросил.
Я выглянул в распахнутое окно.
Позднее утро, чистое небо. Ни одного стреколета в воздухе. Гнома сидела на крылечке и, затаив дыхание, следила за зеленой колибри. В солнечных лучах перышки птицы отливали металлическим блеском, а крылья казались размытыми штрихами, так часто она ими махала, облетая лиловые цветки бальзамина.
— Никогда не видела таких птиц? — спросил я.
Гостья резко обернулась, с тревогой и некоторым испугом оглядела меня. Затем неуверенно улыбнулась.
— Нет. В моей стране они не водятся.
— В моей тоже. — Я не жаловал ее племя, но собрал всю вежливость в кулак и сказал, как можно более добродушно: — Спасибо, что помогла с уборкой.
На этот раз улыбка у нее была уже не такой неуверенной, а на редкость славной.
— Спасибо, что приютил меня на ночь. Ну и за то, что вчера вмешался, тоже спасибо.
Я пожал плечами. Мол, чего благодарить за такие пустяки? Я каждую ночь только тем и занимаюсь, что спасаю гномов от всяческих образин.
— Я Гира, — представилась она и вопросительно посмотрела на меня.
Глаза у нее были темные, почти черные.
— Меня зовут Лас. Надеюсь, гамак не показался тебе неудобным?
— Нет. Все было здорово.
— Почему эти уроды на тебя напали?
— Я же вчера говорила… — нахмурилась она.
— И как думаешь, кто из присутствующих тебе поверил?
