Синтия стояла, уставившись себе под ноги, но это не помогало. Она боялась поднять глаза и вновь обнаружить, насколько высок Расс. Он всегда возвышался над ней, как башня. Когда им было по восемнадцать лет, отчасти именно из-за роста Синтия находила Расса таким привлекательным. Она благоговела перед ним, сочувствовала — такое трудное детство! — и восхищалась тем, каким он стал, несмотря ни на что, но главное — она была влюблена. Синтии хотелось верить, что она давно убила в себе это благоговение и любовь, но рост Расса остался прежним…
— Я вся растрепана, — объяснила она. — Мне неловко сидеть с тобой в таком виде.
— Я повидал тебя всякой.
— Тогда мы были детьми. А теперь все изменилось.
— На церемонии тебе незачем стоять рядом со мной. Я — всего лишь один из родственников.
Синтия вскинула голову.
— Для меня — нет. Наш брак был расторгнут много лет назад.
Расс прочел обиду и боль на ее лице и, как вчера вечером, удивился силе этих чувств. Он думал, что пережитое для Синтии давно в прошлом. В конце концов, она вышла замуж во второй раз.
— Потому я и завел этот разговор, — негромко заявил он.
У Синтии удивленно раскрылись глаза.
— Ты имеешь в виду расторжение брака? Решил жениться?
— Нет, что ты! Просто один из священников, который будет участвовать в обряде венчания Дайаны, — мой давний друг.
— Джекки Флинн, — еле слышно пробормотала Синтия, а Расс заулыбался.
— На баскетбольной площадке его называли иначе.
— На твоем месте я не стала бы вспоминать его прежнее прозвище. Для своих друзей он давно стал отцом Джоном.
— Отец Джон… — почтительно повторил Расс. — Я написал ему и сообщил, что приеду на свадьбу, а он попросил сразу же позвонить, что я и сделал сегодня утром. Он пригласил нас поужинать в «Ритц».
— Нас?
— Вот именно.
— Поужинать?
— Да, так он и сказал.
— В «Ритц»?
Расс кивнул.
— Это возмутительно, — выпалила Синтия. — Мне казалось, церковь тратит деньги на более благопристойные цели.
— Именно так я и ответил ему.
— И что же он?
— Сказал, что мы оба сделали такие щедрые пожертвования церкви в честь свадьбы Дайаны, что он просто обязан отблагодарить нас. А еще он добавил, что давно мечтал поужинать в «Ритце», и под конец признался, что предстоящий ужин не будет стоить ему ни единого цента. Оказывается, он выиграл пари, заключенное с менеджером ресторана.
— Каков прохвост! — тоном дружеского упрека пробормотала Синтия.
— И я того же мнения. Так ты согласна? Сегодня вечером ты свободна?
— Да, но…
— Он предложил нам заехать за ним в семь часов. Может, тебя не устраивает время?
— Нет, но…
— Вот и хорошо, — со вздохом перебил Расс. — Он так настаивал, что мне было бы жаль разочаровывать его отказом.
— Но ведь с отцом Джоном дружил только ты, — возразила Синтия, считая неразумным проводить рядом с Рассом даже несколько лишних минут. Чутье подсказывало ей, что ничего хорошего из этого не выйдет. — Вы наверняка захотите поговорить о прошлом. По-моему, будет лучше, если вы поужинаете вдвоем.
— Он сказал, что хочет обсудить кое-какие детали свадебной церемонии.
— Я уже обсудила с ним все, что требовалось.
— Но отец Джон хотел поговорить с нами обоими.
Синтия крепко зажмурилась. Расс настаивал, а она никак не могла найти предлог, чтобы отказаться от ужина.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — произнес Расс интимным, приглушенным тоном, — поверь, отчасти я согласен с тобой.
— В том, что нам не следует принимать приглашение? — уточнила Синтия, не открывая глаз.
— В том, что нам не следует искушать судьбу и проводить вечер за одним столом. — В сущности, в эту минуту он как раз искушал судьбу, придвинувшись вплотную к Синтии и обнаружив, что от нее исходит прежний, сладкий и соблазнительный, аромат. Расс резко выпрямился и сделал шаг назад. — Но ведь отец Джон — священник. По-моему, лучшего буфера нам не найти.
Синтия беззвучно повторила слово «буфер», словно пробуя его на вкус, и открыла глаза. Пожалуй, лучше было бы сказать «рефери», если Им предстоит столь же бурный спор, как вчера вечером. Или «компаньон» — поскольку Синтия давно отвыкла беседовать с Рассом наедине. Она понимала, что избежать воспоминаний о прошлом и о том, что сексуальность играла главную роль в их взаимоотношениях, им не удастся. Но все это осталось в прошлом. Всем чувствам давно пора умереть. Иначе и быть не могло.
Именно поэтому Синтия решила принять приглашение.
— Хорошо. К какому времени я должна собраться?
— Без четверти семь тебя устроит?
Она кивнула.
— Увидимся вечером.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Весь день Синтия провела как на иголках, пытаясь найти предлог, чтобы избежать ужина. Но несмотря на то, что она умышленно оставила свободными вечера предсвадебной недели на случай возникновения непредвиденных хлопот, их скопилось на удивление мало. Ежедневно она встречалась с флористом и поставщиком провизии — оба они были знатоками своего дела и держались с непоколебимым спокойствием. Тэмми Фарентино позаботилась о том, чтобы приглашенный струнный квартет и джаз-банд точно знали, когда и что они должны исполнять; кроме того, Тэмми взяла на себя заказ скатертей, лимузина, фотографа и оператора. Мэнди Джонсон не только привезла заказанную Синтией книгу в кожаном переплете, в которой гостям предстояло записывать пожелания при входе в церковь, но и договорилась с каллиграфом, тот записывал на карточках номера мест за столом по мере того, как Синтия и Дайана решали, как следует рассадить гостей. Почти ежедневно Дайана встречалась со своими подружками и бывала на примерках свадебного платья. Маленькая неувязка возникла с выбором золотых сережек в виде бутонов роз, которые Дайана хотела преподнести в подарок каждой из подружек, но затруднение быстро разрешилось.
Поэтому во вторник вечером Синтии было решительно нечем заняться, кроме как нервно ерзать на кушетке в стиле Людовика XVI, стоящей в глубине гостиной. Синтия была одета в простое платье абрикосового цвета и беспокойно теребила узорчатую шаль. И платье, и шаль она выбрала в основном из соображений скромности и благопристойности. Представ сегодня утром перед Рассом в весьма неприглядном виде, Синтия испытывала желание реабилитироваться.
Расс позвонил в дверь, когда на часах было без двадцати семь. Синтия ничуть не удивилась, помня о давней привычке Расса приходить чуть раньше назначенного часа. Именно поэтому она была готова уже в половине седьмого. Услышав звонок, Синтия вскочила так порывисто, что была вынуждена простоять на месте не меньше десяти секунд, размеренно дыша и пытаясь утихомирить лихорадочно бьющееся сердце.
