Глаза у него закатились, и он стал падать. Мишка осторожно подхватил его, а Костя разорвал рубашку и стал обследовать рану. Таня сидела на койке и с ужасом следила за происходящим, закусив кулаки и поджав под себя ноги.
— Похоже, ничего страшного, — заключил Костя. — Плечо совсем чуть-чуть задето. Но надо бы обработать, перевязать, а то заражение будет. Да и крови много потеряет. Танька, посмотри, у Васьки в рюкзаке есть что-нибудь?
Таня соскочила и полезла под койку.
— Только это, — она протянула пачку аспирина.
— Боюсь, это не поможет. Сгоняй-ка на склад, поищи там что-нибудь.
Таня отчаянно замотала головой, но потом собралась с духом и направилась к двери.
— И пни этого гада. Он там живой? — Мишка кивнул в сторону Германа.
Таня боком обошла лежащее на полу тело и, бросив: «Сам пинай!», побежала на склад.
— Я смелая, я смелая, — подбадривала она себя.
Таня сразу пробралась к дальним стеллажам, поскольку там еще оставались неисследованные полки, и стала вскрывать все коробки подряд. Но ничего путного не попадалось. Отчаявшись, она подняла голову и увидела на самой верхней полке коробки с крестами. Таня охнула. Но делать было нечего, она осторожно поползла наверх, цепляясь за вертикальные стойки стеллажей.
— Я смогу, — убеждала она себя. — Только не смотреть вниз.
Таня ужасно боялась высоты с тех пор, как в детстве упала с дерева и два месяца пролежала в гипсе. Дотянувшись до нужной коробки, она столкнула ее вниз и стала осторожно спускаться. На последней полке нога соскользнула, и Таня упала, сильно ударившись плечом. Не замечая боли, она бросилась к коробке, открыла ее и с облегчением выдохнула. Это были бинты. Таня схватила несколько рулонов и кинулась было обратно, но внезапно раздавшееся глухое рычание заставило ее замереть на месте.
— Господи, только не сейчас! — зашептала Таня, зажмурившись.
Рычание усилилось. Она отчетливо слышала, что это уже не одно, а два существа.
— Что вам надо от нас?! — закричала Таня, не выдержав.
Она бросила бинты, стащила с полки коробку с какими-то консервами и, как остервенелая, стала швырять банки в стальную дверь аварийного выхода. Рычание прекратилось. Таня села на пол и заплакала.
— Что случилось? — спросил Костя, коснувшись ее плеча.
От неожиданности она вскрикнула. Костя присел и обнял ее. Таня уткнулась ему в грудь и зарыдала.
— Костик, миленький, вытащи нас отсюда. Я тоже больше не могу. Мы тут все потихоньку с ума сходим, — говорила она, всхлипывая.
— Все будет хорошо, — успокаивал ее Костя, — я тебе обещаю.
Он погладил ее по голове и вдруг сказал:
— Я люблю тебя, Танюшка.
Она смолкла и, отстранившись, посмотрела ему в глаза.
— Опять шутишь?
— Не шучу. И, как видишь, абсолютно трезвый. Я много думал и понял, что тогда, четыре года назад, в лесу, тоже говорил всерьез. Просто потом почему-то было очень стыдно. Мне кажется, я всегда любил тебя, просто не понимал этого. — Он поцеловал ее.
— Ой! Чего же мы тут сидим? — встрепенулась Таня. — Там же Васёк кровью истекает.
— Ты что-нибудь нашла? — спросил Костя.
— Только бинты.
— Отлично! Прихватим еще шнапс для дезинфекции.
И они побежали в ночлежку.
— Где вас носит? — возмущенно спросил Мишка. — Вон уже и киллер очнулся. Ты хоть понял, что ты тут натворил, чудила? — обратился он к Герману.
Тот сидел в углу и молчал. Его била сильная дрожь, и он, похоже, плохо соображал.
— Ну, давайте быстрее Ваську чинить, — Мишка уложил бесчувственное тело на кушетку и встал.
— Воды бы сейчас кипяченой, — вздохнула Таня.
— Обойдемся шнапсом, — сказал Костя.
Он смочил бинты и стал обрабатывать рану. Затем наложил плотную повязку и похлопал раненого по щекам.
— Подъем, больной. Просыпайтесь.
Вася жалобно застонал в ответ.
— Кончай симулировать, у тебя там просто царапина, — сказал Мишка.
— Правда? — слабым голосом спросил Вася. — Я не умру?
— Нет, — хором ответили Костя и Мишка.
— Васенька, миленький, ты как? — Таня бросилась к нему и стала его целовать.
— Я надеюсь, что поправлюсь, — умирающим голосом ответил Вася, инстинктивно ловя ее губы своими.
— Э, поосторожнее, — сказал Мишка, — а то кое-кто может заревновать. — Он подмигнул Косте.
— Да пусть целуются, — отозвался тот. — Главное, что с Васькой все в порядке. Вот с ним что делать, не знаю, — он посмотрел на Германа. — Ему бы сейчас какой-нибудь антидепрессант, или хотя бы валерьянки.
— Касторки ему литр, — сказал Мишка, — чтоб из сортира не вылезал, чтоб жопа у него горела. Чтоб все дерьмо из него выперло.
— Похоже, все-таки придется идти на крайние меры, — сказал Костя. — Испытаем тот, последний рубильник с черепом. Ваське надо в больницу. Надеюсь, нас сразу не накроет. Что-то подсказывает мне, что у нас еще есть шанс.
Таню с пистолетом оставили при раненом — Герман не вызывал доверия. Он продолжал сидеть в углу и таращился по сторонам, не произнося ни слова. Костя и Мишка притащили со склада пять банок тушенки, пять бутылок шнапса и еще один автомат. Тушенку и три бутылки горячительного уложили в рюкзак, а из оставшегося шнапса стали мастерить «зажигалки».
— Ой, боюсь, не станет эта бурда гореть, — сказал Мишка. — Может, лучше спирт, а?
Они опорожнили бутылки, наполнили их спиртом, принесенным из каптерки, и заткнули лентами сложенного в несколько слоев бинта. Потом взялись за подготовку второго автомата. На все ушло чуть более часа.
— Ну что, готовы? — спросил Костя, поворачиваясь к Тане. Она молча кивнула. — Тогда пошли. Мишка хватай Геру.
— Может его лучше тут оставить? — то ли в шутку, то ли всерьез спросил Мишка. — Ладно, убивец, вставай.
Запустив руку в карман брюк Германа, он выудил оттуда золоченую «Зиппо» и передал ее Косте. Герман начал было сопротивляться, но потом обмяк и покорно поплелся за Мишкой. Таня помогла Васе встать и повела его к выходу. Мишка нес один «шмайсер», второй доверили Тане. Костя взял «парабеллум» и ломик.
— Так, ребята, — сказал он, — идете на склад, встаете перед воротами и ждете. Я — в пультовый зал, отсчитываю три минуты и включаю рубильник. — Костя вздохнул. — Надеюсь, эти проклятые ворота все- таки откроются. Если там кто-то есть, начинайте палить. Ясно?
— Ясно, — отозвался Мишка. — А если здесь все рванет и нас накроет?
— Тогда не знаю, — пожал плечами Костя.
Дойдя до ворот аварийного выхода, Мишка отпустил Германа, повернулся к Тане и сказал:
— Делай, как я.
Он снял автомат с предохранителя, передернул затвор и направил дуло в сторону двери. Таня в точности повторила все его действия и застыла.
Костя в нерешительности стоял перед застекленной нишей с нарисованным черепом. Он вновь и вновь перечитывал загадочную надпись «Das System der Selbstvernichtung», пытаясь разгадать смысл
