— И не раз… почти всегда, когда они проводятся.
— И кто же из них срывает самые большие ставки?
Он пожал плечами:
— Энн Тимберли… дочь майора.
— А кто следующая?
— Наверное, дочь Дейка Вильсона… или Хина Бенн.
— Хина Бенн? Это девушка?
Фуэнтес поцеловал кончики пальцев.
— О, какая девушка!
— Она дружит с Энн Тимберли?
— Дружит? Ну что вы, сеньор! Дочь майора терпеть ее не может! Ни капельки! Хина, она уж очень… очень… — И он жестом изобразил неправдоподобно роскошные формы.
— Ну вот, — заключил я, — теперь я знаю, за чье угощение мне торговаться.
Фуэнтес лишь посмотрел на меня и покачал головой.
— Ты глупец, просто величайший глупец, но я думаю, что хорошо развлекусь на этой вечеринке. — Он помолчал. —Хина Бенн просто красавица. И к тому же нравится Курту Флойду.
— Если она так хороша, как ты описываешь, то должна привлекать многих мужчин.
Он терпеливо улыбнулся по поводу моего невежества.
— Нет, раз она девушка Курта.
Мы разбили лагерь с подветренной стороны невысокого холма, неподалеку от нашего загона в надежде, что пропавшие бычки вернутся ночью, что вполне вероятно… если мы не окажемся слишком близко от стада.
— Флойд mucho grande, amigo. Как вы это называете? Здоровенный парень. И очень сильный. Он не дерется на дуэли с оружием в руках, как подобает джентльмену, а пускает в ход кулаки. А мы, техасцы, не любим драться врукопашную. Называем это собачьей дракой, понятно?
— А разве ты техасец? Я считал, что ты из Калифорнии.
Он пожал плечами.
— Когда я в Техасе, то я — техасец. По ту сторону границы я — мексиканец. Такая у меня политика, понимаешь?
— Ладно, в этом есть свой смысл. А что, Флойд и в самом деле кого-то побил?
— Был тут один, Однопалый Том, потом еще Джордис Симпсон… здорово дрался. И еще Балки Грин… но тому, кажется, хватило двух ударов.
— Ты представишь меня Хине?
— Ну конечно. Потом отойду в сторону и стану наблюдать. О, меня ждет грустное зрелище… ведь ты еще так молод! Смотреть, как калечат такого славного парня… Да видно, так уж суждено.
— Если бы ты был настоящим другом, — сказал я, — то предложил бы подраться с ним, пока я не убежал вместе с девушкой.
— Ну конечно. Я тебе настоящий друг. Но только до тех пор, пока не представлю тебя Хине Бенн… Потом я стану наблюдателем, амиго, просто зрителем — если хочешь, даже заинтересованным, но все же только зрителем. Любому, кто осмелится ухаживать за Хиной Бенн в присутствии Курта Флойда, остается только посочувствовать.
— Тогда, значит, утром, — подвел я итог дискуссии, — мы отгоним коров на ранчо. Потом помоемся, почистим уши, отряхнем пыль с наших сапог и присоединимся к толпе паломников в… Да, где происходит благотворительный прием?
Фуэнтес усмехнулся:
— В школе Рок-Спринг. А школа Рок-Спринг находится на землях Бэлча и Сэддлера, а Курт Флойд — кузнец Бэлча и Сэддлера. И запомни, амиго. Ты не дождешься благосклонности от дочери майора. И она не переваривает Хину Бенн.
— Теперь я запомнил. Но ты об этом уже говорил. Даже забавно, как же только я мог позабыть?
Глава 7
Генри Розитер вместе с Барби-Энн, Беном Ропером и Денни поехали в фургоне, а мы с Фуэнтесом — верхом.
Здание школы возвышалось на пологом холме, примерно в двадцати пяти ярдах от которого протекал ручей, давший название самой школе. Вокруг собралось не меньше дюжины экипажей — в основном фургонов, — но среди них стояли также пролетка, двухместная бричка и армейский санитарный фургон.
Что касается лошадей, на которых прибыли верхом, то тут их насчитывалось не меньше полусотни. Я бы не поверил, что в этих краях проживает так много народу, однако, как убедился потом, здешнее общество походило на любое другое общество Запада, и некоторые из прибывших добирались целый день, чтобы только попасть сюда. Вечеринки, танцы и благотворительные ужины устраивались не так уж часто, поэтому всякий раз собирали кучу народу.
Только что подкатил Сэддлер. На сиденье рядом с ним сидела худая, усталая женщина, как я потом узнал, его жена. Рядом с ними спешился худощавый, но широкоплечий мужчина.
— Это Клаус, — прошептал Фуэнтес. — Он получает сороковник в месяц.
Как только представилась возможность, я рассмотрел его. Он носил при себе револьвер, а под курткой — если я не ошибался — еще один, засунутый за ремень. Прежде я его не встречал.
Кто-то наигрывал на скрипке, стоял запах кофе.
Неожиданно раздался крик:
— А вот и майор!
Он приехал в бричке, совершенно новой, блестящей и элегантной, в окружении шести всадников. В бричке сидели Энн — одетая скромно, но со вкусом — и мужчина, который, по всей видимости, и был майором, — высокий, с сильными плечами и безукоризненной во всех отношениях выправкой.
Он сошел первым, затем помог дочери. С ними прибыла еще одна чета, также хорошо одетая. Но лиц я не смог разглядеть из-за тусклого освещения. Никого из его всадников я не знал, но они были широкоплечими парнями, прекрасно державшимися в седле — ни дать ни взять настоящие кавалеристы.
Поскольку я стоял в тени, Энн Тимберли не заметила меня, когда входила в школу, чему я очень обрадовался. Я достал свой дорогой, сшитый на заказ черный костюм из тонкого сукна и надел очень элегантные воскресные сапоги, начищенные до блеска, а также белую рубашку и узкий черный галстук.
Энн была прекрасна. Честное слово — она была прекрасна и сдержанна; когда она величаво вошла в школу, никто не сомневался, что появилось нечто необыкновенное. Я решил, что она держалась бы точно так же, если бы входила в лучшие дома Чарлстона, Ричмонда и Филадельфии.
Энн все еще стояла на пороге, когда раздался громкий стук копыт и залихватский гик кучера. Фургон, мчавшийся на полной скорости, занесло в сторону, а запряженные в него лошади попятились назад. Как только фургон остановился, мужчина соскочил с коня и подхватил на руки девушку, спрыгнувшую с кучерского места.
Он поймал ее и, прежде чем опустить на землю, покружил в воздухе, но она, не оглянувшись ни на него, ни на повозку, широким шагом направилась прямо к дверям.
Я лишь успел заметить блеск темно-рыжих волос, зеленые озорные глаза и несколько веснушек на прелестном носике, а потом услышал, как кто-то в зале воскликнул:
— А вот и Хина!
Она прошествовала в школу всего на несколько шагов позади Энн Тимберли, и я, проталкиваясь сквозь толпу, последовал за ней, присоединившись к уже образовавшейся за ее спиной свите. Здоровенный парень, снявший ее с фургона, шел прямо позади меня.
Когда он принялся отталкивать меня в сторону, я бросил через плечо:
— Потише. Она никуда от вас не денется.
Он посмотрел на меня сверху вниз. Сейчас мой рост превышал шесть футов на два дюйма, а весил я обычно около ста девяноста фунтов, хотя многим казалось, что гораздо меньше, однако рядом с этим
