Прогресс

поддерживать связь со своими друзьями. Но он ощущал их переживания, словно они были рядом с ним. Ни один из них не претендовал на то, чтобы выйти первым. Как капитану, ему принадлежали честь и долг брать на себя дополнительные опасные обязанности. Но Кеануа ворчал и сетовал на него, а у девушки тоже что-то лежало на душе, это было не столько замечание, сколько оттенок чувства: он был ей ближе любого другого мужчины на свете.

Ему мимолетно захотелось испытать ее физическое прикосновение. Но… Часовой благополучно миновал его. Рану выскользнул в открытое окно.

Некоторое время он лежал, вытянувшись на веранде. Из ангара, где были люди, доносились слабое шевеление и приглушенные голоса. В одном бунгало горели свечи. В остальных спали, и они призрачно белели под ночным небом. Пока что на открытом пространстве ничего не происходило. Рану прокрался на клумбу. Он слишком поздно заметил, что на ней росли розы. Проглотив распространенное среди моряков ругательство, он затаился на корточках еще на минуту.

Ну ладно, лучше уж начать. Он специально не учился красться в темноте, но большинство мавраев проходило курс дзюдо, а их последующие работа и занятия спортом поддерживали у них необходимые физические навыки. Рану мелькнул между тенями, как тень, огибая поле, пока не оказался около одного из новых складов.

Под покровом ночной темноты он приблизился к задней двери и открыл нож. Его рукоятка была нашпигована микроэлектронными приборами, там же находилась батарейка аккумулятора. Драгоценный камень на головке эфеса выполнял функции линзы, и когда он особым образом прикоснулся к нему, нож выбросил острый и тонкий, как карандаш, луч голубоватого свечения. Он осмотрел запор. Не пластик и даже не алюминиевая бронза: сталь. А дверь была армирована железом. Что же за ней такого ценного?

С точки зрения Рану, запор, содержащий железо, был удачей. Он стал поворачивать незаметные ручки на кинжале, зондируя при помощи магнитных импульсов, усилием воли подавляя в себе сознание, что каждая звезда на небе пристально наблюдает за ним. Потрудившись долгое время и изрядно вспотев, он почувствовал, что запор поддается. Рану тихо открыл дверь и проскользнул внутрь.

Он обвел лучиком помещение. Интерьер составляли в основном полки, от пола до потолка, нагруженные картонными коробками. Он прошел через комнату и, выбрав коробку на задней полке, которая могла остаться незамеченной несколько недель, отодрал клейкую ленту… Хм. Как он и ожидал. Аккумулятор диэлектрической энергии, молекулярно-рассеянного типа. Стандартное устройство, применяемое на половине двигателей в мире. Но так много, в этом аванпосте безлюдья? Его прибор был неиспользованным, незаряженным. Агенты мавраев уже видели с одного коммерческого воздушного судна, «случайно» сбившегося с курса, что на всем архипелаге была только одна станция — коллектор солнечной энергии. На островах не было ни гидроэлектрических генераторов, ни генераторов, приводимых в действие энергией приливов. Однако аккумуляторы явно привозили сюда на зарядку.

Это означало, что та штука на холмах зашла в своем развитии куда дальше, чем считала разведка Федерации.

— Нан возьми, — прошептал Рану. — Акулозубый Нан, прокляни и сожри все это!

Он постоял, поворачивая в руках черную коробку. У него закололо кожу. Затем, весь дрожа, он обратно упаковал аккумулятор и вышел из склада так же тихо, как входил.

Снаружи он остановился. Должен ли он сделать что-либо еще? Одна эта информация оправдывала их предприятие. Если бы он сделал еще одну попытку, и она ему не удалась, а коллеги погибли вместе с ним, их усилия пошли бы прахом.

Однако… Времени было до противного мало. Встревожившись, Дхананда найдет средство не допускать на остров других иностранцев — изобразит аварию в порту или что-нибудь другое, пока не станет слишком поздно. По крайней мере, Рану должен исходить из этого. Он не терзался, принимая свое решение. Это было не в обычае у мавраев. Он просто его принял.

Заглянем-ка в этот освещенный ангар, наудачу, перед тем, как пойти спать. Завтра я попробую изобрести повод, чтобы пробраться в глубь острова и посмотреть лабораторию.

Из осторожности он переждал полчаса, плотно прижимаясь к стене и вглядываясь через окно. Сводчатое помещение ангара почти целиком заполнял наполненный воздушный шар. Моторы работали едва слышно на холостом ходу, пропеллеры еще не были включены. Несколько механиков делали последнюю проверку. Двое из бунгало, в котором горели свечи, сами брахмарды, судя по их белым одеждам и начальственным манерам, стояли в ожидании, пока несколько нижних чинов из вспомогательного персонала заправляли аппарат в гондолу. Сквозь рокот до Рану долетел обрывок разговора: «Неосвященный час. Почему теперь, именем Вишну?

—…эти дурацкие прибывшие. А что, если на самом деле они не моряки-неудачники, ты об этом не подумал? В этом случае они не должны видеть, что мы справляемся с такими штуками». Мимо прошло четверо мужчин, которые несли свернутый кабель. Голые концы краснели чистой медью.

Такое же не применяется в географических исследованиях?

Рану почувствовал, как у него на голове зашевелились волосы. Протопали двое солдат, вооруженные винтовками. Рану сомневался, что сопровождение было придано только из-за ценности кабеля в денежном выражении, сколь фантастически высока она ни была.

Сзади шли ученые. Наземная команда встала у шпиля. Их старинная тягучая песня прозвучала, как протест, — что люди должны напрягать свои мышцы, когда сто лошадей ржет в той же комнате. Крыша и передняя стенка ангара со скрежетом отодвинулись.

Рану окаменел. Должно быть, он бессознательно послал свои мысли другим мавраям.

— Нет! — выкрикнула Ализабета ему в ответ.

Кеануа отозвался более медленно и рассудительно:

— Это каннибальское безрассудство, шкипер. Ты можешь упасть и размазаться по трем градусам широты. Или, если тебя увидят…

— У меня никогда не будет лучшей возможности, возразил Рану. Мы уже придумали дюжину версий, объясняющих мое исчезновение. Так что воспользуйтесь одной из них.

— Но как же ты? протестовала Ализабета. Один?

— Вам может прийтись хуже, если Дхананда рассвирепеет, возразил Рану.

На него нашла типично инглисская целеустремленность, возобладавшая над бесшабашностью и легкостью, которые в крови у мавраев. Но потом эта вторая сторона его души пробудилась с воплем, потому что те, кому изначально принадлежала Нв'Зеланния, кто плавал на каноэ и охотился на акул, со смехом бросались в подобные эскапады.

Отбросив переполнявшее ее ликование, он хладнокровно изложил, что ему удалось увидеть на складе.

— Если в какой-то момент у вас возникнут сомнения относительно собственной безопасности, забудьте обо мне и немедленно бегите, приказал он. Разведка должна знать хотя бы то, что нам уже известно. Если меня обнаружат на холмах, я попытаюсь оторваться и скрыться в джунглях. Ангар был открыт, воздушное судно распускало кабели, включенные пропеллеры превращались в яркие вращающиеся круги. Прощайте. Счастливого пути.

— Да хранит тебя Танароа, в слезах прошептала Ализабета.

Рану кинулся за угол. Судно поднималось в наклонном положении, гондола была, как бревно из черного дерева, а воздушный шар — как штормовое облако. Пропеллеры обдували его лицо ветром. Он пробежал вдоль тени корабля, весь напрягся и прыгнул.

Он едва не сорвался. Его пальцы за что-то ухватились, но стали соскальзывать, и он вновь вцепился в край с силой, полный ужаса. Теперь обе руки! Рану держался за стержень из железного дерева, составлявший часть швартового механизма, а ноги болтались над землей, которая уходила вниз с неприятной быстротой. Он хлебнул воздуха, приободрился и, перебросив одно колено через стержень, замер в таком положении и тяжело вздохнул.

Зарокотали электрические двигатели. Бриз пробежал между подпорок и перекладин. Если не считать