Приехав в Петровское, она позвонила на мобильный Женьке. Слава Богу, Женька номер не поменяла, мобильный был включен, поэтому все разрешилось в пять минут.
— О чем речь, подруга, знаешь, как я рада буду! А твои не засекут?
— Постараюсь, чтоб не засекли.
— Ну давай, подъезжай. Я дома буду минут через десять.
У Женьки был бардак, но довольно уютный бардак. Пахло сигаретами, дорогим хорошим кофе и мужским парфюмом.
— Знаешь, подруженция, я, кажется, наконец, подцепила настоящего мужика, — таинственно сообщила Женька, втаскивая в комнату поднос с едой.
— Как на лотке?
— Да, так. Средне. После тебя помощников и не найти — такая вторая еще не родилась на этот свет. Сечешь? — Женька хихикнула и налила горячий суп в тарелки. — Давай, рубай, голодная небось?
Обед затянулся. Но в конце концов суп и сардельки с жареной картошкой были доедены, кофе допит, выкурена традиционная сигарета, перемыты косточки всем соседкам. Женька расслабилась, можно было приступать к основному допросу.
— Слушай, Жень, а ты Макса в тот день видела?
— Видела. Утром. Детву в садик вел.
— А вечером не видела?
— Не, я в тот день поздненько вернулась, а узнала обо всем вообще случайно, аж через неделю, от Бобылихи с четвертого этажа.
— Ну, ей немудрено все прознать, она на лавке целый день болтается. Надо бы ее расспросить…
— Только ты не сама. Я спрошу, ладно? Она ведь догадливая, Бобылиха-то, еще брякнет твоим.
— Может брякнуть. Ладно, спроси.
— Ты коньяк будешь?
— Нет, не пью.
— А я пью. Давай каплю, за компанию. На язычок. Глядишь, уснешь получше.
— Не надо, Женечка, спасибо. Пойду-ка я схожу кой-куда.
— Как хочешь. Осторожнее в лифте.
— А я пешком, — Лиза торопливо накинула куртку и выскочила на лестницу.
Следующим намеченным пунктом было местное отделение милиции. Поднять заявление отца о пропавших детях через дежурного оказалось несложно. Сложнее было выяснить, кто занимается этим делом и что известно на данный момент. В конце концов Лизе сказали, что следователь в отпуске, а дело передано на закрытие за отсутствием состава преступления. Лиза пожала плечами — в принципе, от милиции она ничего особенного и не ждала. Теперь надо будет спросить в школе и в детском саду, но это уже завтра.
На обратном пути Лиза решила зайти в супермаркет — купить чего-нибудь съестного к ужину. Несмотря на то, что рабочий день недавно кончился, в супермаркете почти никого не было. Она неторопливо набрала продуктов в корзинку, подошла к кассе и тут услышала разговор двух женщин за спиной.
— Мужик-то сдал совсем, представляешь? Прямо высох. Надо же, за год одни несчастья ему.
— А дочка его куда девалась?
— Да видно, туда же.
Теперь она узнала этих женщин — они жили через подъезд в то же доме, у одной мама иногда брала детские выкройки. Лиза не стала оборачиваться. Значит, люди в доме что-то видели и знают. Что? Но в школу и в садик она все-таки должна сходить.
Грязь чавкала под ногами. Лиза недовольно подумала, что бесконечная стройка сильно усложняет жизнь и перегораживает подходы к дому. Вдоль дощатого забора, огораживавшего стройку, тянулась единственная узкая тропинка, все остальное было перекопано. Огибая забор, заметила женскую фигуру — и как раз вовремя. Она. Лиза оглянулась вокруг, заметила рядом подходящую дыру в заборе и шмыгнула туда. Прислонилась лопатками к доскам, слушала — шаги приближались. Неторопливая походка женщины, которая вышла прогуляться вечерком, перед сном. Внезапно шаги стихли — почти напротив дыры. Лиза задержала дыхание. Послышался шорох, словно кто-то подходил к дырке. Лиза осторожно сделала шаг в сторону и постаралась распластаться на досках, стать тоньше, незаметнее. Ощутила чужой запах — пахло затхлым погребом и гнилью. Ее пробрал холод — нездешний, странный, окатил ледяным смрадом до самых костей. Противник был здесь — но вроде бы не чуял ее. Потом холод так же внезапно схлынул, шаги стали удаляться. Лиза подождала некоторое время, пока все стихнет, и осторожно выбралась из дыры наружу. На тропинке никого не было. Она скорее побежала к дому. Ввалилась в Женькину квартиру со стоном — почему-то сильно ныли колени, больно было стоять. Женька заставила ее хлебнуть коньяку, уложила на тахту, укрыла одеялом и возбужденно заговорила:
— Слушай, а ведь Бобылиху на «Скорой» со двора увезли! Только что. Я мусор понесла на улицу, а она тут как тут. Я ей — здрасте, что-то вас не видно. Она мне и давай рассказывать, как у нее третьего дня был сердечный приступ, после того, как она менту какому-то во дворе сказала, что Макса видела — вроде за детьми в садик шел, по времени. Примерно в полпятого. А обратно — нет, не видала. Пришла домой потом, тут у нее сердце и схватило. Говорит, сознание потеряла, и показалось ей, что какая-то женщина ей говорит — будешь, мол, старая дура, болтать без умолку, так и концы отдать недолго. И моментально падает прямо на землю, синеет и хрипит. Я бегом в подъезд, вроде меня тут и не было. «Скорую» ей от себя вызвала. Там толпень собралась.
— Понятно, — кратко ответила Лиза и отвернулась. Господи, ну разве бывает такое? Зачем все это с ней творится? Может, она просто спит и видит страшный сон? Она не стала рассказывать Женьке про странную встречу у стройки.
— Давай-ка спать, а?
— Давай, — согласилась Женька.
— Здравствуйте, Марина Карловна.
— Здравствуйте, — невысокая воспитательница с усталым лицом обернулась и смотрела с явным непониманием. Настороженно смотрела, напряженно.
— Вы меня не помните? Я Лиза Казанцева.
— Не помню, — Марина Карловна продолжала смотреть все так же настороженно.
— Я сестра Юлика Казанцева.
— А кто это?
— Марина Карловна… — Лиза совершенно растерялась. Она была готова даже к абсолютному отказу разговаривать, но к такому:
— Что вы хотите, девушка? У вас ребенок здесь?
— Да… вернее, был. Юлик ходил сюда, в вашу группу. Неужели вы его не помните? Пропал три недели назад: в газетах было сообщение.
— Я газет не читаю. И не помню я такого мальчика. Не было в моей группе никаких Юликов! — Марина Карловна уже злилась.
— Послушайте, Марина Карловна, я понимаю, вас, наверное, напугали. Вам сказали, чтобы вы отвечали именно так, — начала Лиза с другого конца.
— Но я ведь не из милиции, я сестра, понимаете! У нас осенью мать умерла! А теперь пропали дети: три мальчика.
— Как три? То один, то уже три.
— Юлик — самый младший, — терпеливо объясняла Лиза. — Еще Вадик и Максим. Все трое пропали. Я сама занимаюсь их поисками. Я верю, что они живы и ждут, что я их найду. Мне сказали, что Максима в последний раз видели, когда он выходил из дома и собирался идти за детьми в сад. Я хочу понять, забрал ли он их отсюда, или детей забрал из сада кто-то другой.
— Девушка! Вот если вы сейчас не прекратите свои разговоры сумасшедшие, то я точно вызову или милицию, или «Скорую». Не было в моей группе такого мальчика! — Марина Карловна отвернулась и
