В кольце

День

О дворцы голубого стекла!
Сноп сиянья над белой Невою!
Струйка дыма, сверкая, ушла
В это небо, до слез голубое.
Под чехлом золотая стрела,
Ты осталась для нас золотою…

А над площадью ангел простер
Крес возмездья… О петли тропинок!
Крестный путь наш… Двоится линкор,
Он, как в зеркало, в лед опрокинут.
И стоит златоглавый собор,
Невидимку на купол надвинув.

Гул моторов. Четыре крыла.
Звезды. Свастика. Бой и погоня.
Я из проруби воду несла,
То и дело дыша на ладони…
Ты не знал, как вода тяжела,
Если краны не действуют в доме?

Вечер

Сорок градусов. Месяц подряд.
Ни полена. Как прорубь, постели.
Стынут веки. В аду, говорят,
Очень жарко. Мы в ад бы хотели!

Чай в стакане под корочкой льда.
Белый мох на стене серебрится.
Холода. Холода. Холода.
Где же нашего горя граница?

Мы живем на суровой меже.
Сколько в сердце тревожной боли!
Догорели два тома. Уже?
И от скрипки футляр раскололи…

Ночь

Ночь как пропасть. Коптилки глазок.
Груды тряпок и теплого хлама.
Тень качается… Хоть бы разок
Загорелась настольная лампа,

Чтоб на ярко-зеленом сукне
Разложить эту рукопись!.. Боже!
Это может быть только во сне?
И во сне эта ночь быть не может.

Скатертёрку постлала на стол,
На печурку поставила чайник.
Дочка, слышишь? — качается пол:
Нас бомбят… О слепое отчаянье!

Наш субботник

Мы шаркали по снегу мётлами,
Сгребали лопатами сор.
Мы вышли почти полумертвыми
Убрать эту площадь и двор.

Сосульки сверкали радугой.
О первый блокадный апрель!
И я засмеялась от радости,
Очистив от снега панель,

Ступеньки знакомой лестницы