магазинов.
Джессика согласилась с Картером:
Возможно, Гидеон прав. Если каждый из вас пересмотрит свои вопросы, возможно, вы найдете какой-то спасительный компромисс до следующей недели. А теперь мы убегаем! Картер в девять тридцать должен быть в Бостоне, а я еду в Кембридж.
Все присутствующие довольно зашушукались, зашаркали ногами по натертому паркету.
Но я хотела бы распечатать на принтере наше решение по назначенным ценам, — нетерпеливо возразила Нина, тоже вставая из-за стола.
Однако Картер уже схватил свой портфель:
Мы примем окончательное решение на следующей неделе, — и, обернувшись к Джону, спросил: — Вы переговорите с Ниной?
Нина смотрела на Джона. Ее не удивляло то, что он все еще сидит за столом. Он вообще был слишком медлительным. Медленно говорил, медленно двигался. Если бы Нина его не знала, она бы подумала, что в мире нет ничего, что бы заставило его ускорить темп жизни. Но она хорошо его знала. Джон Сойер управлял своим магазином с помощью только одного человека — женщины средних лет по имени Минна Ларкен, которая торговала в магазине, когда Джон занимался своим сыном. Нина знала, что мальчику четыре года, у него серьезные проблемы со зрением и слухом, и что Минна очень любит и отца, и сына. Но у Минны был довольно сложный характер. У нее было все: хорошая работа, почтенное имя, деньги, но легкомыслие Джона, его медлительность, спокойствие и склонность к созерцанию ее раздражали.
На вопрос Картера Джон ответил только через минуту:
Думаю, мы сможем найти время для встречи.
Заставив себя вежливо улыбнуться, отчего волосы на ее затылке, остриженные под мальчика, поднялись дыбом, она сладким тоном произнесла:
Ничего себе предстоит неделька! У меня сегодня и завтра один за другим следуют показы, а потом с четверга до воскресенья семинар.
Это можно сделать и в понедельник, — бодро ответил Картер. — Проведи прекрасный понедельник! — Обхватив рукой Джессику за талию, он повел ее из зала.
Картер! — позвала Нина, но тот не отозвался. — Джессика!
Я позвоню тебе позже, — ответила та.
В зале остался только Джон. Нина беспомощно взглянула на него. Он безучастно наблюдал за ней, спокойно развалившись на стуле.
Если вас это как-то утешит, могу сказать, что идея Картера мне нравится не больше чем вам.
Нина не знала, следует ли ей оскорбиться.
Почему?
Вы всегда так взвинчены, что раздражаете меня!
Теперь она уже оскорбилась и, отбросив присущий ей такт, бросила:
А вы раздражаете меня своей медлительностью! Так что мы квиты!
Но теперь получалось, что судьба всех остальных членов консорциума зависела от их с Джоном решения. Нина не могла позволить себе подводить их. Среди них были довольно важные лица. Один из способов гарантировать себе будущую работу — произвести на эти лица впечатление.
Подняв сумку с пола на стол, Нина достала из нее журнал деловых встреч.
Так, когда мы с вами встретимся? Скажем, поздним утром в понедельник?
Джон повертел перед собой пальцами.
Следующий понедельник не подходит, я весь день пробуду в Бостоне.
Хорошо. — Нина перевернула страничку назад. Семинар продлится с утра до ночи, и она очень устанет. У нее просто нет времени на встречу с Джоном. — Я могла бы выкроить время между тремя тридцатью и четырьмя часами завтра днем.
Джон подумал и тряхнул головой:
В это время я работаю.
Я тоже, — быстро ответила она. — Но нам же нужно когда-то встретиться? — Она провела ногтем по низу страницы. — Мой последний показ в семь, но после него назначена встреча... Забудьте это, — пробормотала она и вернулась к предыдущей странице. — Как насчет встречи сегодня вечером?
Он не отвечал, и она посмотрела на него:
Может быть, встретимся позже? — Нина снова перелистала свой журнал. — Я буду занята до семи. Можно встретиться после этого.
Джон освободил руку, чтобы протереть нос под очками. Он снова водрузил их на нос, опять переплел пальцы и ответил:
И снова отрицательный ответ. В это время я занимаюсь со своим сыном.
А когда вы его укладываете спать?
В половине восьмого или в восемь.
Мы можем встретиться после восьми. Вам есть с кем оставить ребенка?
Есть, но я не хочу уходить из дома, у меня работа на складе.
Но если у вас нет няни...
Я живу на втором этаже дома. Склад внизу, я всегда услышу, если он заплачет.
Нина вздохнула:
Хорошо. Когда вы закончите вашу работу?
Часов в девять или десять.
Давайте тогда и встретимся. Я приеду.
Джон осторожно следил за ней.
А это не слишком поздно для встречи?
Ну, если нет другого времени, то сгодится и это.
Джон явно осторожничал.
Скажите, вы когда-нибудь отдыхаете?
Успокойтесь! Я ложусь спать около часа или двух ночи, вот...
Ей очень хотелось поскорее закончить препирательства с Джоном, добиться от него правильного решения и уехать.
Так мы договариваемся на девять или вам удобнее все-таки в десять?
И вы так работаете целый день?
Все семь дней в неделю! — ответила она с гордостью.
Из шести брокеров в их агентстве она в течение трех лет заключала самые прибыльные коммерческие сделки. Одинокая, без мужа и детей, которые отвлекали бы ее от работы, она упорно трудилась.
Когда вы расслабляетесь?
Я не должна расслабляться!
Расслабляться должен каждый!
Только не я! Работа приносит мне удовольствие! — Она держала ручку, готовясь записать назначенное время. — Так девять или десять?
С минуту он молча разглядывал ее.
Девять. Позже я уже не в состоянии мыслить ясно. В отличие от вас я человек.
Его голос был тих, как всегда. Нине послышалась в его словах насмешка, но разглядеть его лицо ей не удалось, мешал слишком длинный стол и очки, скрывавшие его глаза. Захватив журнал и сумку, Нина подошла к нему ближе.
Я тоже человек, — спокойно сказала она. — И так же, как вы, стараюсь максимально полезно использовать каждую минуту своего времени. — Открыв сумку, она сунула туда журнал и повесила сумку на плечо. — Значит, я буду у вас в девять! — бросила она по пути к двери.
Позади нее стояла тишина. Джону Сойеру требовалось по крайней мере, секунд тридцать, чтобы что- то ответить, а ей хватило и пятнадцати, чтобы уйти! Еще через пятнадцать секунд она уже мысленно находилась в трех милях отсюда, в своем офисе.
Заскочив по пути на почту и в химчистку, через пятнадцать минут она уже была в агентстве.
