неделю.
— И им поверили?
Людмила Григорьевна пожала плечами.
— Это уже второй проект, который они для нас выполняют. С первым все прошло более-менее гладко. И потом, они же должны скоро начать строительство. Господи! — вдруг словно опомнилась она. — Меня же здесь просто прибьют за такие бабки!
— А вы не могли бы мне дать телефон этой болгарской фирмы? — осмелилась спросить я.
— Зачем вам? — встрепенулась Людмила Григорьевна, удивленно вытягивая шею.
— Я хотела бы сама кое-что выяснить…
— А что, того, что я сообщила вам, недостаточно? — В ее синих глазах мелькнула тень недоверия.
— Ваша информация очень ценна для меня, — дипломатично начала я, — но есть у меня такой принцип — все проверять самой…
— Вы что же это, мне не доверяете? — В голосе Овчаренко появилась неприятная визгливая интонация.
«Это ты, скорее, мне не доверяешь», — подумала я, памятуя о настороженности и сомнении, затаившихся в ее глазах.
— Ну что вы! Просто, если я берусь за какое-нибудь расследование, я хочу располагать максимумом информации и свободой действий.
Людмила Григорьевна, вам не кажется, что ситуация несколько абсурдна? Столько шума из-за какого-то телефонного номера?
Последнюю реплику я произнесла маслено-елейным голосом.
— Хорошо. Записывайте.
Я привстала, выуживая из кармана джинсов блокнот. Она вяло продиктовала мне номер телефона, который помнила наизусть.
— Спасибо, — довольно сухо поблагодарила я. — Людмила Григорьевна, — несколько смягчила я тон, — извините за нескромный вопрос, у вашего мужа есть любовница?
— Что-о-о?! — Она возмущенно захлопала глазами и вдруг как-то натянуто и аффектированно расхохоталась. — У моего Юрки — любовница!
На ее глазах выступили слезы. Я немного опешила.
— Ну и насмешили вы меня! — тряхнула она головой так, что серьги с бриллиантами в ее ушах качнулись. — Нет, Евгения, у моего мужа нет никакой любовницы, даже слабого намека на таковую.
Она плеснула в свою опустевшую чашку новые пятьдесят граммов божественного «Реми Мартена» и налила кофе.
— Не стесняйтесь, — кивнула она на дорогую пузатую бутылку.
— Нет, спасибо, теперь я попробую со сливками, — я потянулась к молочнику.
— У нас с Юрой хорошие, я бы даже сказала, отличные отношения. У нас все общее — семья, работа, интересы, планы, вы меня понимаете?
Ничто так не скрепляет отношений, как наличие общих интересов и проектов, — с каким-то упрямством подчеркнула она.
— Абсолютно с вами согласна.
Я догадывалась, в каком русле развивались эти хваленые отношения: нажим со стороны Людмилы Григорьевны и рассеянная покорность со стороны ее мужа. Они напоминали мне знаменитую пару — Дали и Гала. В обоих случаях талант мужчины женщина ставила на коммерческие рельсы.
— А господина Борщева вы давно знаете? — полюбопытствовала я.
— Давно, — она прищурилась, точно пыталась вспомнить, насколько давно. На ее губах неожиданно появилась и застыла блаженная улыбка, — мы ведь вместе начинали, все ставили на карту, и Слава ни разу не подвел нас. Преданный и честный человек! И как специалист ни в чем не оплошает!
— Хорошо, — сказала я, а сама задалась вопросом: неужели ничтожная доза коньяка могла придать взору моей собеседницы столько благосклонной мягкости и даже затеплить в ее глазах что-то похожее на симпатию? — Людмила Григорьевна, значит, вы в принципе не допускаете мысли, что Юрий Анатольевич мог не вернуться по своей воле?
— О чем вы говорите! — воскликнула она, картинно всплеснув руками. — Лучшего семьянина и отца, чем Юра, трудно вообразить!
— Он не был чем-то обижен или расстроен?
— Да нет, у него было прекрасное настроение конечно, эта его обычная рассеянность… — На лице Людмилы Григорьевны проступило снисходительно-скептическое выражение.
— А как насчет «крыши»? — Я немного понизила голос.
— С этим у нас все в порядке. Не наша вина, что приходится работать в таких условиях… — Она на минуту замялась. — Коля, брат Юры, нам очень помог.
Она загадочно посмотрела на меня.
— То есть вы хотите сказать, что брат вашего мужа…
— Коля предоставил нам, если можно так выразиться, своих ребят. Так что все эти угрозы…
