Евгений Лотош

Корректор. Авторское послесловие

Великолепная госпожа или же блистательный господин!

Предупреждаю - читаешь дальше ты на свой собственный страх и риск. Если ты добралась (добрался) до послесловия, значит, роман-трилогия 'Корректор' и его продолжения тебе понравились. Но одно дело - любоваться, как жужжит по полу блестящая лакированными обводами игрушечная машинка, и совсем другое - копаться у ней в шестереночно-электрических потрохах, которые я намерен частично выставить на всеобщее обозрение. Совсем не факт, что разъяснение внутренней механики добавит тексту интереса и очарования.

Все еще здесь? Ну что же, я честно предупредил. Где там завалялась моя любимая отвертка...

Итак. Со всей ответственностью человека, давно вышедшего из подросткового возраста, заявляю: манга / анимэ - замечательный графический жанр, который так или иначе оказывает серьезное влияние далеко не только на масскульт и попкульт в худшем смысле слова. Японским художникам удалось подобрать технику рисунка, чрезвычайно эффективно влияющую на мужское подсознание (возможно, и на женское тоже, но тут уже утверждать не рискну), и заимствование характерных анимэшных элементов наблюдается в мультипликации всего мира. Глаза-тарелки в четверть лица, слабо намеченные рот и нос, подчеркнуто женственные формы - все это одновременно давит на кнопки как сексуальных, так и родительских инстинктов. Типовая анимэшная героиня - девочка лет пятнадцати-семнадцати, одновременно ребенок, требующий защиты старших, и зрелая самочка, всем своим видом побуждающая заняться продлением рода при первом подходящем случае. На половозрелых мужчин комбинация действует безотказно. Если же добавить к данному коктейлю еще и немотивированную жестокость в адрес героини, то буря эмоций, разыгрывающаяся в душе любого самца вида homo sapiens, позволяет режиссеру без особого напряжения пропихивать в фильме любую чушь, зачастую даже с претензией на гениальность.

Как и в любом жанре, в анимэ к разряду шедевров относятся процентов десять фильмов, такие как 'Могила светлячков', 'Босоногий Гэн' или 'Необыкновенное исчезновение Тихиро' (в англо-русском прокате почему-то обозванное 'Унесенные призраками' / 'Spirited away'). Еще процентов тридцать - полный бред, рассчитанный в лучшем случае на десятилетних подростков и имбецилов. Оставшееся состоит из лент среднего качества. Случилось так, что последняя категория послужила для меня творческим допингом при создании данной трилогии. Графический компонент анимэ, скрещенный с невообразимыми техническими, логическими и сюжетными ляпами типового фильма, вызывает в моей занудливой натуре стремление побыстрее сесть за клавиатуру и написать, КАК должно было случиться на самом деле, отталкиваясь от заданных режиссером граничных условий. В частности, работу над 'Корректором' стимулировали два анимэ-фильма: 'Эльфийская песня' и 'Чобиты'.

После 'Уст твоих' у меня возникла неразрешимая проблема. С одной стороны, изменение законов физики в описываемом мире сделало невозможным магию и все, что с ней связано (телепатию, ясновидение, телекинез и прочее). С другой - для обсуждения тематики воспитания будущего Демиурга мне позарез требовалось нечто похожее на колдовство, делающее ребенка белой вороной и заставляющего его с младых ногтей как минимум привыкать к нетрадиционному стилю мышления. Разрешила творческий кризис анимэ-лента 'Эльфийская песнь' ('Эрувэн ри:то', в русском переводе откуда-то получившая приставку 'печальная'). Выполненная в духе бунтарского модернизма, подчеркнутом аллюзиями на картины Густава Климта на титульной заставке, она подтолкнула мои мысли в нужном направлении. В знак признательности к режиссеру в тексте первого романа трилогии оставлены явные отсылки к фильму, хотя описанные в 'Корректоре' девианты с тамошними диклониусами сходство имеют весьма отдаленное.

Сериал 'Чобиты' также простимулировал мое воображение, хотя и в совершенно противоположном направлении. Тема человекообразных роботов в литературе очень стара, куда старше, чем собственно научная фантастика, и начинается с Голема пражского рабби бар Бецалеля. Однако во втором романе трилогии побочная тема Бикаты и Калайи является, скорее, развитием легенды о Галатее и Пигмалионе. Мне требовался повод, чтобы порассуждать на тему влияния человекообразных киборгов на общество, а заодно и ненавязчиво покритиковать некоторые глупые штампы, вошедшие в НФ с легкой руки Азимова (астронома, увы, совершенно не разбиравшегося в кибернетике). Именно в этот момент мне попался на глаза анимэ-сериал 'Чобиты', вызвавший у меня несколько припадков безудержного смеха в моменты, которые режиссер, очевидно, полагал ужасно трагичными. Под непосредственным влиянием этих сцен я даже на скорую руку сваял 'Пустоту моей души', которую чуть погодя решил сделать краеугольным камнем новой сюжетной линии. Количество бреда в сериале (начиная с альтернативно одаренной Ти и не менее одаренного ее хозяина) в пересчете на минуту действия настолько зашкалило, что в 'Птенцах' я не удержался от явных пародий на него, иногда отсылая к нему открытым текстом. Как я лично отношусь к продемонстрированной в сериалах режиссерской логике, можно понять из реплик Камилла в кульминационной сцене данной сюжетной линии - редкий случай, когда данный персонаж выражает авторское мнение.

Несмотря на все издевательства, которые тема человекообразных киборгов (в дальнейшем я продолжу использовать термин 'чоки') претерпела в 'Корректоре', с течением времени она становится все более и более актуальной. Для детей, родившихся после двухтысячного года в более-менее развитых странах, включая Россию, компьютер настолько же обыденное явление, как для их родителей - радио и телевизор. Комплексов при общении с ним они совершенно не испытывают, и для некоторых общение через Интернет уже давно является более естественным, чем личные встречи. Некоторые ангажированные или просто неграмотные психологи, подменяя причину следствием, даже пытаются утверждать, что Интернет приводит у детей и подростков к проблемам в личном общении. Ну, а двуногие ходячие роботы, пусть пока и игрушки, хорошо известны уже сегодня (помните японского 'Азимо'?), и возникающие сейчас при их создании проблемы являются чисто техническими и решаемыми даже за счет просто экстенсивного развития современных технологий, за которым дело не станет: если есть спрос, появится и предложение. Можно прогнозировать, что и в нашем мире описанная во второй части романа проблема вытеснения человека чоки станет актуальной не позже середины 21 века. Кончится ли это событиями, описанными в 'Пустоте моей души'? Или в голливудском 'Терминаторе'? Я не знаю. Ясно только, что если человечество заранее не поймет, как решать данную проблему, оно рискует вымереть - особенно с учетом того, что, как показал в одном из эпизодов 'Foundation' и сам Азимов, Три закона робототехники в реальности не работают. И никакие политические решения не смогут удержать проблему чоки под контролем - как показывает история, схватку запретов и технологии всегда выигрывает последняя.

При работе над следующими романами серии «Корректор» я также решил продолжить традицию. В каждом из них даны отсылки к одному из широко известных анимэ-сериалов. К каким – желающие могут догадаться сами.

Черпание вдохновения из анимэ-фильмов имело, однако, побочный эффект, к которому отчасти я стремился сознательно. Романы несут на себе неизбежный отпечаток данного жанра, в первую очередь - очевидную псевдо-японизацию. Следует, однако, сразу предупредить: описанная в романе Республика Катония похожа на Японию с ее жестко структурированным иерархическим обществом не более, чем декорации произвольно взятой анимэшной ленты. Политический строй в Катонии напоминает, скорее, германский. Общественные отношения типично западные. Система высшего образования является гибридом российской и европейско-американской. Двухступенчатая интернатура, насколько я знаю, вообще

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату