ему оплеуху. И что бы вы думали?
Мегрэ молчал.
— Он схватился за щеку и начал скулить, словно имел дело с таким же недоноском:
«Вы злой!»
Вряд ли стоит применять силу, его это только возбуждает, могу поспорить.
Мегрэ не удержался от улыбки.
— Продолжать?
— Давай. Испробуем нечто другое. Он ел?
— Умял бутерброд — пальчик отставил в сторону. Парню явно не хватает отравы. Может, пообещать ему, вдруг расколется? В отделе по борьбе с наркотиками ничего нет?
— Я поговорю с шефом. А пока никакой самодеятельности. Продолжай его потрошить.
Торранс обвел взглядом знакомую обстановку, глубоко вздохнул и снова нырнул в угнетающую атмосферу комнатушки.
— Что нового, Лапуэнт?
Лапуэнт с самого утра не отходил от телефона, довольствуясь, как и Торранс, бутербродами с пивом.
— Дюжина Бонвуазенов, но ни одного Оскара.
— Свяжись-ка с Ла-Бурбулем. Может, тебе больше повезет.
— Вы нащупали след?
— Надеюсь.
— Кухарка?
— Кажется, она недавно столкнулась с ним в Париже, и что самое интересное — на Монмартре.
— При чем же здесь Ла-Бурбуль?
— Во-первых, Оскар из Оверни. Во-вторых, пять лет назад там, по всей вероятности, у Арлетты произошла важная встреча.
Сам Мегрэ не особенно этому верил.
— От Лоньона ничего?
Он позвонил в комиссариат на улице Ларошфуко, но инспектор Лоньон забегал туда лишь на минутку.
— Он сказал, что работает с вами и сегодня не придет.
С четверть часа Мегрэ, покуривая трубку, ходил по кабинету из угла в угол, затем, приняв решение, отправился к начальнику уголовной полиции.
— Что случилось, Мегрэ? Утром вас не было на докладе.
— Проспал, — откровенно признался комиссар.
— Вы видели последние газеты? Мегрэ отмахнулся — мол, это его нисколько не интересует.
— Они спрашивают, будут ли новые жертвы.
— Не думаю.
— Почему?
— Потому что графиню и Арлетту убил вовсе не маньяк, а человек, который прекрасно знает что делает.
— Личность установили?
— Пожалуй, да.
— Вы намерены арестовать его сегодня?
— Сначала надо выяснить, где он обитает, а у меня ни малейшего представления. Скорее всего, на Монмартре. Следующая жертва возможна только в одном случае.
— В каком же?
— Если Арлетта слишком откровенничала, например с кем-то из подружек в «Пикреттс», с Бетти или Таней.
— Вы их допрашивали?
— Обе молчат. Фред, хозяин, молчит. Кузнечик молчит. И этот грязный педераст Филипп тоже молчит, хотя с ним бьются с самого утра. А он что-то знает, руку дам на отсечение. Филипп часто встречался с графиней. Она давала ему морфий.
— А сама где брала?
— У врача.
— Его арестовали?
— Пока нет. Пусть этим занимается отдел по борьбе с наркотиками. Меня же волнует другое — рискнуть или нет.
— В каком смысле?
— В смысле нового преступления. И здесь я хотел бы посоветоваться с вами. Не сомневаюсь, что, продолжая следствие обычными методами, мы в конце концов выйдем на так называемого Бонвуазена, который почти наверняка является убийцей обеих женщин. Но на это могут уйти дни, даже недели. Более того, здесь дело случая. Оскар же, если я не ошибаюсь, человек хитрый. И прежде чем мы наденем на него наручники, он уберет еще одного, а то и несколько человек, которые много знают.
— На какой же риск вы хотите пойти?
— Я не сказал, что хочу. Шеф улыбнулся.
— Поясните.
— Поскольку — а я в этом убежден — Филипп что-то знает, Оскар сейчас весьма встревожен. Хорошо бы сообщить в газетах, что после длительного безрезультатного допроса Филиппа отпустили.
— Кажется, начинаю понимать.
— Первая версия: Филипп сразу же мчится к Оскару — маловероятно. Если, конечно, у него нет другой возможности раздобыть наркотики, которые ему крайне необходимы.
— А другая версия? Шеф уже догадался.
— Вы и сами поняли. Нельзя доверяться наркоману. Филипп пока еще ничего не сказал, но где гарантия, что он и дальше будет молчать? Оскар это знает.
— И постарается его убрать.
— Вот именно! Я не хотел рисковать, не поговорив с вами.
— Вы сможете предотвратить преступление?
— Приму все меры предосторожности. У Бонвуазена нет револьвера: много шуму, его он, по-моему, не любит.
— Когда вы собираетесь отпустить свидетеля?
— Вечером, как стемнеет. Легче установить скрытое наблюдение. Я пошлю за ним столько людей, сколько потребуется. В конце концов, если случится несчастье, — невелика потеря.
— Хотелось бы обойтись без этого.
— Мне тоже. Они помолчали.
— Решайте сами, Мегрэ, — вздохнул начальник уголовной полиции. — Желаю удачи.
— Вы оказались правы, шеф.
— Докладывай.
Лапуэнту так нравилось играть значительную роль в расследовании, что он почти забыл о смерти Арлетты.
— Ответ пришел моментально. Оскар Бонвуазен — уроженец Мон-Дора. Его отец — портье гостиницы, мать — горничная. Карьеру начал рассыльным. Потом уехал и вернулся лет десять назад, купив шале, но не в самом Мои-Доре, а рядышком, в Ла-Бурбуле.
— Он там живет постоянно?
— Нет. Только летом, иногда несколько дней зимой.
— Женат?
— Холостяк. У него еще мать жива.
— Она живет с сыном в шале?
— Нет. У нее своя квартирка в городе, но он, кажется, ей помогает. И вообще, Оскар создает впечатление человека состоятельного, у которого солидное дело в Париже.
