полные губы. Приглядевшись внимательнее, я увидел в ее глазах плохо скрытый страх.
— Пытаясь куда-то спрятаться от меня, ты заблудилась, дорогая моя, и испугалась, — произнес я веселым голосом. — Куда же ты пропала, тогда, когда в твоем саду был обнаружен почерневший труп девушки?
— Мне было страшно… — пробормотала она.
— Конечно! И я знаю, почему! Ведь ты знала, кто убил эту девушку. Кстати, кто она была?
Но Лиза не ответила. Она упрямо смотрела в окно, выходящее в сад, словно ожидая чьего-то появления. А может быть, в саду прятался кто-нибудь, когда я прибыл сюда?
— Ну, так что? — спросил я Лизу, подступая к ней ближе. — Ты собираешься говорить?
— Я ничего не знаю, клянусь!
— Да вы только посмотрите на нее. У нее в саду убили человека, а она не имеет понятия об этом никакого! Так кто же убил ее? Твой Гервин или, может быть, твоя подружка, которую звали Вилли Шутник?
Лиза перевела взгляд от окна на меня.
— Ах, ты думала, что я не знаю о твоей связи с так называемым Вилли Шутником? Да ты, я смотрю, проказница! Муж хоть твой знает, что вы вытворяете, когда его нет дома?
Продолжая болтовню, я уголком глаза внимательно присматривался к окну. А, может быть, тот, кто находился там, если вообще кто-нибудь находился там, прислушивался к нашему разговору? Может быть, там Гервин Грант? С ним-то я и хотел познакомиться.
— Убитую девушку звали Мелиса Нельсон. Она была массажистка и время от времени приходила ко мне.
В ответ я нахально рассмеялся и сказал:
— Знаю я, что она тебе массажировала!
— Выродок! — прошептала она и замахнулась, чтобы ударить меня по физиономии.
Но я был начеку и перехватил ее руку. Рванувшись, она уронила полотенце, которым до этого прикрывала грудь, и в то же время ее полные, шоколадного цвета груди с черными сосками заколыхались перед моими глазами.
— Вот сейчас ты предстала как раз в таком виде, в каком и должна предстать, — воскликнул я.
— Что ты плетешь, пес проклятый! — сказала она, быстро схватив полотенце и прикрывшись им.
— А то, что я навел справки о тебе! — сказал я. — Вначале ты была бордельной шлюхой, а затем начала промышлять на панели самостоятельно. Так что наружный вид вполне соответствует твоему внутреннему содержанию.
Теперь она уже не старалась прикрывать свою обнаженную грудь, отбросив полотенце в сторону.
— Но вернемся к нашим баранам! Как же все-таки звали твою подружку, которая переоделась мужчиной?
— Меня ее имя никогда не интересовало. Вилли Шутник и баста!
— Да, ты права! Мужское имя ей подходило больше. Я попробовал разбудить было ее настоящее женское чувство, но с таким же успехом мог бы попытаться сделать это с пульмановским вагоном. А жаль! Как женщина она была хороша! Да, кстати: за что же вы убили Мелису Нельсон и где сейчас прячется твой муж?
— А зачем вам нужен мой муж?
— А ты разве не знала, что он и его компания пытались убить Грацию Калливуд? А ведь ты ее ненавидела!
— Она хотела отнять у меня мужа!
— Я нахожу странным, что тебе нравятся мужчины. И потом, у Грации вряд ли был роман с твоим мужем, этим патлатым козлом!
— А ты думаешь, что Грация была святой? Кроме Гервина в ее постели побывал и Сэм Берроу, и еще один актер, который снимался в фильме, поставленном по ее сценарию.
Я подумал о Грации, которая в этот момент находилась в своей постели, на Сан-Педро-стрит под наблюдением медсестры.
Все сказанное этой бывшей проституткой не могло быть правдой! Я просто отказывался в это поверить!
— Ну, хорошо. А как обстояли дела с наркотиками? — спросил я невольно.
В ее глазах впервые мелькнул страх. Я решил воспользоваться этим моментом и выжать из нее хоть что-нибудь и поднял руку, как будто собирался ударить ее. Она отпрыгнула в сторону, испугавшись еще сильнее.
— Не нужно! Не бейте меня! — крикнула она.
— Ах, тебе не нравится! А что тебе нравится? Быть в объятиях твоей подружки, или может быть, с девками в постели типа Мелисы Нельсон? Ведь мужчины для тебя…
Но Лиза, не дав мне окончить фразу, обняла меня. Я сразу вдохнул запах ее духов и тела.
— Это, чтобы доказать тебе обратное, — пробормотала она, прижимаясь сильнее и глядя в мой затылок.
Обняв ее, я прошептал на ухо:
— Ну, а как с ответами на мои вопросы?
— Что ты все вопросы и вопросы! Можно подумать, что ты собираешься устроить счастье Грации. Да твоя правда никому не нужна. И ты сам разочаруешься, если узнаешь ее! А может быть, ты влюбился в эту стерву?
— Тебе этого не понять, — начал я. — Мой друг просил помощи. Мой друг, который вышел живым из ада корейской войны. А вы его пришили!
— Ты не должен так говорить!
— А как же я должен говорить? Ну, как? Может быть, ты знаешь, кто его убил? Так назови его!
Ведя этот диалог, мы стояли, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу. Я чувствовал тепло ее тела. Кровь ударила мне в голову и мне стало жарко. Тем не менее, я заметил, что Лиза старалась развернуть меня так, чтобы я оказался спиной у окна. Она еще крепче обняла меня и впилась в меня жаркими губами. Я тоже обнял ее сзади рукой и, прижав к себе, резко развернул ее спиной к окну. Она как- то странно повисла у меня на руках. Меня удивили ее закрытые глаза. Она что, потеряла сознание? — мелькнуло у меня в голове. Если даже и потеряла, то уж ни в коем случае от страсти. Прижав ее к себе, я ждал, когда она придет в себя. Она, между тем, буквально тащила меня вниз своей тяжестью тела, так что мне пришлось наклониться, чтобы не уронить ее на пол.
Вдруг я почувствовал, как что-то теплое стекает мне на руки. Бросив ее на пол, я увидел, что руки у меня в крови. Взглянув на Лизу, я увидел, что из-под ее волос на пол сочится кровь. Приподняв волосы, я увидел на ее затылке круглое отверстие…
Через мгновение я стоял у окна, сжимая в руке кольт. Убегавшего я увидел сразу. Это был крупный мужчина с гривой светлых волос.
— Гервин, стой, или стреляю! — крикнул я.
Но убегавший несся, как рассвирепевший кабан, не разбирая дороги и все круша на своем пути. Он буквально пропахал клумбу с цветами. Видя, что он добегает до высоких кустов роз, где может легко скрыться, я выстрелил вверх и одним махом перескочил подоконник и помчался к нему. После моего выстрела убегавший остановился, как вкопанный, тяжело дыша. Видя его массивную фигуру, Я, подбегая, крикнул:
— Не поворачиваться!
Метрах в пяти я остановился, чтобы перевести дыхание. Он тоже стоял, тяжело дыша, опустив руки. После некоторого молчания он бросил:
— Ну, что, ублюдок, добился своего?
Я сделал два быстрых шага, и моя нога слету обрушилась на него. Не смертельный удар, но болезненный. Вертнувшись волчком, он повалился на землю, осыпая меня проклятиями и корчась от боли.
— Это чтобы ты был повежливее с незнакомыми людьми! Лев с собачьей задницей! Твоей грязной
